Реальность 7.11

— Годится, — рассеянно кивнул я, думая о том, что же произошло сейчас между двумя моими друзьями. Ог, забывший шарахнуться при появлении утильщика, излучал сдержанное довольство, как человек, в незапланированном порядке совершивший доброе дело. А вот Эдварда мне пришлось тряхнуть за плечо.

— Всё в порядке, Эд?

Он кивнул, машинально опуская рукав. Потом сфокусировал свой взгляд на мне и криво усмехнулся. Вид у него был уже менее очумелый.

— Тогда трогаемся, — скомандовал я и, подавая пример, первым шагнул к месту спуска. Им был открытый канализационный люк, лежавший, подобно чёрному пригласительному билету, посреди серого и унылого парковочного пространства.

Внизу оказалось неожиданно сухо и просторно. Я ожидал затхлых запахов, хлюпающей воды, ползущей по стенам плесени, и когда не увидел всего этого, немного приободрился. Правда, могло быть и так, что все перечисленные аттракционы ждали нас впереди. Потому что, судя по плавному наклону коридора, мы продолжали медленно спускаться. Преодолевали пластиковый слой, отделяющий вторую Таблицу от первой, подлинной. И чем дальше в глубину, тем больше хаоса я замечал вокруг. Сравнительно чистые верхние коридоры заметно сузились, по углам и стыкам мотылялась разбуженная сквозняком серая пыль, похожая на чудовищные клочья ваты. Несколько раз нам пришлось пролезать сквозь дыры в стенах — мой фонарик освещал их рваные, словно бы оплавленные края. Можно было подумать, что в давние времена тут кипели жаркие стычки.

Пока ещё мы продвигались вперёд сравнительно резво. Но вот идущий первым Тит предупреждающе вскинул руку, и процессия встала. Окружающий воздух медленно пропитывался сыростью. Каге протиснулся мимо меня, спеша к голове нашей маленькой колонны.

— Проблемы? — спросил у провожатого Джон. Тот что-то неразборчиво буркнул в ответ. Каге, перемолвившись с Манкой, с широкой улыбкой повернулся к нам.

— Привал пять минут, — объявил он. — Отдохните, а мы тут пока покумекаем.

Я почувствовал, как кто-то осторожно тронул меня за плечо. Это был Эдвард. Его глаза таинственно поблёскивали в узком луче света.

— Это невероятно, — прошептал он. — Ты себе даже не представляешь, что сотворил твой ог!

Обычно сдержанного Риомишварда просто распирало от возбуждения.

— Ээээ… вылечил кусок больной биоткани, — предположил я. Сборщик слухов вздохнул и укоризненно покачал головой.

— Ты, Бор, — человек, лишённый всякого воображения.

— Что вижу, то пою, — я не стал спорить с очевидным фактом. — Кстати, как, ты говорил, эта хрень называется?

— Антисинт, — многозначительно сказал Эдвард. — Или, если точнее, анти-ома. Используется в тех случаях, когда надо отсечь эмпата от ноосферы.

— А что, бывают и анти-оты? — поинтересовался я.

— А как же. Вся легионерская офицерская верхушка ими укомплектована. Угадай, что они делают.

— М-м-м. Блокируют действие чужих синтов?

— Молодец, в точку! Но самый смак в другом. Всем известно, на что антисинты способны, но никто не знает, как их делают. Технология держится в страшном секрете. А я их раскусил.

Он сиял, как начищенный пятак, но, видя, что я смотрю выжидательно, слегка потускнел и попытался сменить тему.

— Тебе не понравится. Всё это от начала до конца жуткое изуверство. Теперь-то ясно, почему Афидман так нервно на меня реагировал.

— Что ты со мной как с барышней? — обиделся я. — Сказал «а» — говори и «б»!

— Ладно, — сдался Эд. — Не жалуйся потом, что тебя не предупреждали… Всё дело в свойствах биоткани. Она сохраняет некоторые способности своих создателей. Такие, как быстрое заживление, например.

— Это я видел, — сказал я, припомнив сцену своего знакомства с Афидманом.

— А теперь вообрази, — голос Риомишварда упал до еле слышного шёпота, — что ты — практически неубиваемое существо. И что тебя при этом пытают и мучают много суток подряд, без малейшей передышки…

Я, как справедливо было замечено, — человек, лишённый воображения. Но нарисованная им зловещая картинка мне не понравилась.

— Представил? — поинтересовался Эд. И неожиданно буднично закончил: — Вот это они и делают с биотканью, как мне кажется.

— Зачем?

— Чтобы превратить её в антисинт.

— Д-да, — промямлил я. Откровение и впрямь оказалось не из приятных. Мой взгляд невольно упал на его правую руку. — А теперь она как?

— Я вижу твою Биоту, — сообщил он. — Слабо, но проступает.

— При чём тут это? — с досадой начал я. И внезапно осёкся. — Но ты… ты же был авгуром, правильно? Ты же сам говорил…

От волнения я начал заикаться и лепетать, как младенец. Эд смотрел на меня со снисходительной миной и кивал в ответ. Потом перестал ухмыляться и сказал так серьёзно и просто, как никогда прежде:

— Ты даже не представляешь, как я благодарен судьбе за нашу встречу. Вы с Афидманом — мои спасители.

Наверное, я никогда этого не пойму.

Тит положил конец перерыву, и наш маленький отряд, петляя, двинулся дальше, а я всё раздумывал над словами Эдварда. Если эмпатия для него — это нечто вроде руки или ноги, то такая утрата, конечно, казалась болезненной. Был ли он несчастлив в Таблице? И если да, то почему добровольно согласился на эту экзекуцию, отбросив своё подпольное прошлое? И что будет с Эдвардом теперь, когда прежний дар к нему вернулся?

— Ты близок к кульминации. — От его голоса, раздавшегося прямо над ухом, я едва не взвился до потолка. — Я тоже забуксовал перед ней. И, нет, это не я к тебе подкрался, это ты сам плетёшься нога за ногу. Каге хочет отчитать тебя за медлительность, но пока сдерживается.

— Хватит уже на мне упражняться! — шёпотом запротестовал я. — Я тебе не тренажёр!

Он хмыкнул.

— Прости, но, честное слово, это не я. Оно само.

— Лучше бы заглянул в ближайшее будущее. Глядишь, придумал бы что-нибудь дельное.

— А что тут придумаешь? — Эдвард вздохнул. — Становиться беглецом у меня нет никакого желания. Даже если спрячусь тут, внизу, рано или поздно меня вычислят.

— Каким образом?

— По П-импульсу, разумеется, с помощью Святой Машины.

— А если сдаться добровольно?

— Боюсь, вторично этот номер не пройдёт. Как я объясню им чудесное исцеление моего браслета?

— Ну, придумай что-нибудь, — обозлился я. — Правдоподобное. Кто из нас учёный, ты или я?

— Не так уж это легко. Я ведь должен сочинить версию, в которой не будет тебя и ога. Его — в первую очередь.

Мысленно я с ним согласился. Да, пожалуй, это будет непросто. Хотя…

— Ты можешь наврать, что столкнулся с призраком.

Эд засмеялся.

— Вижу, он произвёл на тебя неизгладимое впечатление… Заманчиво, но нет. Если я скажу, что видел призрака за пределами Арены…

Странный шипящий звук заглушил его голос. Как будто где-то неподалёку спускали шину автомобиля. Мы остановились и нервно переглянулись. Тут на нас и наткнулся Каге.

— Слыхали? — возбуждённо спросил он.

— Да, — сказал Эдвард.

— Что за шум? — сказал я.

— Думаю, это он и есть, — отозвался утильщик. — Ваш барабашка. Пошли к остальным. Теперь надо держаться поближе друг к другу.

На ходу он продолжал вводить нас в курс дела. Барабашка появился в этих местах где-то с десяток лет тому назад. Для биоткани это чертовски долгий срок. Но, видимо, здешняя техножизнь каким-то образом нащупала метод самообновления — используя для этого более молодую биоткань, приползавшую с поверхности, наращивая себе мышцы и новые органы. Давно уж никто из старожилов ДУОБТ не рисковал соваться в наши коммуникации.

— В последние годы он стал менее шустрым, — сообщил Каге, — шутка ли, полтонны живого веса. Но зато и огнемётом его не возьмёшь. Вот он изгадил все проходы и дрыхнет. Патовая ситуация.

Про изгаженные проходы он не соврал: я не обратил внимания, с какого момента на полу и стенах стала скапливаться слизь, но чем ближе к цели, тем чаще мы на ней оскальзывались. Отходы техножизнедеятельности… Внимая рассказу Каге, мы миновали пару тёмных боковых проломов, но другие члены нашей группы по-прежнему не показывались. Честно сказать, я начал уже волноваться.