Страница 16 из 57
- Очень рада, Герасим Силыч, что мы с вами поладили и вы не отказались оказать сироте помощь,- с ясной улыбкой проговорила Дуня.
- Не я вам, а вы мне, Авдотья Марковна, великую, неслыханную помощь являете,- со слезами на глазах ответил Чубалов.- Богачом хотите сделать меня. Воздай вам господи!
- Герасим Силыч,- сказала, потупивши светлые очи, Дуня Чубалову.-- Ведь у вас тятенька покойник выменял икону преподобной мученицы Евдокии. Ангел мой. Теперь уж больше года та икона возле кровати в изголовьях у меня стоит.
- Точно так, Авдотья Марковна, Марко Данилыч у меня ту икону выменял,отвечал Чубалов.- Редкостная икона, царским жалованным изографом при святейшем Филарете, патриархе московском, писана. Комнатная была у благочестивой царицы Евдокии Лукьяновны.
- И Марка Евангелиста икона, что у тятеньки покойника при гробе в головах стояла,- тоже от вас?
- И ее у меня же выменял. Она баронских писем, совсем почти фряжская. Эта много будет попростее, чем икона вашего ангела, и помоложе,- сказал Герасим Силыч.
- А нет ли у вас иконы святителя Амвросия Медиоланского? - спросила Дуня.
- Такой не имеется,- отвечал Герасим Силыч.- Да едва ли можно такую найти старинных писем. Сколько годов я по иконной части делишки веду, чуть не всю Россию изъездил из конца в конец и всего-навсе две только старые иконы Амвросия Медиоланского видел. А теперь их нет: одну за перстосложение отобрали, другая в пожаре сгорела.
- Мне хоть бы новую,- сказала Дуня.
- В таком разе можно поморским заказать, а не то в Москве на Преображенском,- ответил Чубалов.- Ежели наскоро требуется, могу в самом близком времени ее получить.
- Сделайте одолжение,- сказала Дуня.- Это самое мое усердное желание иметь икону святителя Амвросия,- молвила Дуня.- Буду вам очень благодарна.
- Постараюсь, Авдотья Марковна, будьте благонадежны,- сказал Чубалов.Штилистовая требуется или побольше?
- Чтобы в киотку, что у меня в комнате, поставилась. Снимите мерочку. Хочу, чтоб она всегда у меня в изголовьях была,- ответила Дуня.- И оклад закажите, пожалуйста, серебряный, густо позолоченный, а каменья на икону я вам сама выдам.
- Слушаю-с. А к какому времени потребуется? - спросил Чубалов.
- Срока не назначаю, а чем скорее, тем лучше,- ответила Дуня.
- Да ты обещанье, что ли, дала?- спросила Дарья Сергевна.
- Да, обещанье,- потупившись, сухо промолвила Дуня.
* * *
С того дня Чубалов стал хозяйствовать в смолокуровском доме. Съездил он на день в Сосновку и переехал в город со всем книжным скарбом. Иванушку взял с собой.
Устроивши главные дела покойного Марка Данилыча, Чапурин, несмотря на просьбы новой своей дочки, собрался в путь-дорогу в свои родные леса. Аграфена Петровна с ним же поехала. Страшно показалось Дуне предстоявшее одиночество, особенно печалила ее разлука с Груней. К ней теперь привязалась она еще больше, чем прежде, до размолвки.
Уговорились так: к двадцатому дню после кончины Марка Данилыча приедет к Дуне Патап Максимыч и Аграфена Петровна с детками, и все они пробудут до сорочин. После того Дуня с Дарьей Сергевной двинутся за Волгу со всеми пожитками.
Никифор между тем приехал и, получив доверенность, на другой же день покатил в Унжу.
За день либо за два до отъезда Патапа Максимыча Дуня спросила у него:
- В векселях, что выданы тятеньке покойнику, не нашлось ли векселей или расписок купца Поликарпа Андреича Сивкова?
- Есть векселек,- ответил Патап Максимыч.- На нонешней ярманке выдан.
- Велик ли? - спросила Дуня.
- Помнится, тысячи на три, а уплата на будущей Макарьевской,- ответил Патап Максимыч.
- Дайте мне его, а из счетов, пожалуйста, вычеркните,- сказала Дуня.
- Зачем это, дочка? - ласково и озабоченно спросил у нее Чапурин.
- Так надо мне,- сказала решительно Дуня и другого ответа не дала.
Патап Максимыч пристально посмотрел на нее. А у ней взгляд ни дать ни взять такой же, каков бывал у Марка Данилыча. И ноздри так же раздуваются, как у него, бывало, когда делался недоволен, и глаза горят, и хмурое лицо багровеет - вся в отца. "Нет, эту девку прибрать к рукам мудрено,- подумал Чапурин.- Бедовая!.. Мужа будет на уздечке водить. На мою покойницу, на голубушку Настю смахивает, только будет покруче ее. А то по всему Настя, как есть Настя".
Отдал он Дуне вексель Сивкова, и та тотчас же разорвала его пополам.
- Что ты? Что сделала? - вскочивши с места, с изумленьем вскрикнул Патап Максимыч.- Теперь вексель не годится.
- Знаю,- равнодушно ответила Дуня.
- Зачем же это?
- Долг уплачиваю. Поликарпу Андреичу я должна больше, чем он был тятеньке должен,- сказала Дуня, переглянувшись с Аграфеной Петровной.
- Как должна? В толк не возьму,- сквозь зубы проговорил недовольный Чапурин. Дуня не отвечала.
- Тятенька,- вступилась Аграфена Петровна,- вы ведь еще ничего не знаете, как мы с Дуней от Луповицких уехали. Много было всяких приключений, говорить теперь не стану, сама когда-нибудь расскажет. Поликарп Андреич да еще один человек и ей и мне много добра сделали. Будь у меня такие же деньги, как у Дуни, я бы и больше трех тысяч не пожалела. - Вот оно что! - тихо промолвил Патап Максимыч.- Да что ж вы ничего не расскажите? Три тысячи деньги ведь немалые, кидать их зря не годится. Может быть, одолжения Сивкова и десятой доли этих денег не стоят.
- Когда Дуня тебе расскажет все, сам увидишь, что помощь Сивковых стоит больше,- сказала Аграфена Петровна.
- Так расскажи, Дуня, не утай от второго отца,- ласково молвил стихший Патап Максимыч.
- После расскажу, после, когда буду у вас в Осиповке,- сказала Дуня,- а теперь, видит бог, не могу.
Язык не поворотится. Знаете, отчего мне хочется покинуть этот город и в нем даже родительские могилки? Чтобы подальше быть от этих Луповицких, от Фатьянки, от Марьи Ивановны. Много я от них натерпелась - говорить, так всего не перескажешь.
Навострила Дарья Сергевна уши, услыхавши от Дуни такие слова про Марью Ивановну. Довольная улыбка озарила лицо ее. Радостно она вокруг посмотрела.
- Как? С Марьей Ивановной рознь у тебя? - промолвила она.- Слава богу! Никогда я не чаяла в ней толку.
- Все они обманщики, богопротивники! - с горячностью вскликнула Дуня.