Страница 2 из 8
— Присаживайся, — Аркадий Михайлович кивнул на роскошное кожаное кресло. Я не стала спорить. — Тоня, рад познакомиться лично. Сын много рассказывал о тебе.
Мне не понравилось, что он без спросу перешел на «ты», хотя даже наши преподаватели студентам исключительно «выкали». Но я промолчала.
— Как ты относишься к Олегу? — Я ожидала чего угодно, но только не этого.
— К Олегу? — переспросила удивленно. — Вы хотите поговорить о нем?
— Именно, — и глазом не моргнув, кивнул тот.
— Нормально отношусь. Мы, правда, не дружим, но…
— Ты ведь знаешь, что мой сын к тебе неровно дышит? — перебил ректор. От подобной прямоты я закашлялась. Честно говоря, в свете последних событий, мне казалось, что вопрос улажен. После того, как леший сделал Олегу, так скажем, внушение, тот больше не доставлял хлопот. Неужели взялся за старое? Крепкие, однако, нервы у паренька…
— Простите, Аркадий Михайлович, но я должна спросить. Это Олег попросил вас со мной поговорить?
— Нет, — признался мужчина, откидываясь в кресле. — Он ничего не знает об этом разговоре… и не узнает. Это целиком моя инициатива. Видишь ли, в чем дело. Раньше сын постоянно говорил о тебе, даже просил отчислить Дениса Медведева, которому ты начала уделять повышенное внимание, а с недавних пор замолчал. Ходит мрачный, почти ничего не ест, постоянно проводит вечера в клубах и возвращается под утро в совершенно непотребном состоянии. Я пытался с ним поговорить, но безуспешно. Когда же я спросил его о тебе, он побледнел почти до синевы и сбежал от меня, хлопнув дверью. Сама понимаешь, какие напрашиваются выводы. Ты отдала предпочтение другому парню, и теперь Олег мучается от неразделенных чувств.
— Зачем вы все это мне говорите? — не выдержала я. — Ваш сын уже достаточно взрослый, чтобы…
— Я не закончил! — жестко прервал меня ректор, но тут же снова улыбнулся. — Видишь ли, ради сына я готов на многое. По правде говоря, если бы мог, я бы немедленно отчислил этого Дениса. Разумеется, не напрямую. Но мне достаточно пожелать, и парень не сможет сдать даже самый элементарный зачет. Однако у паршивца есть влиятельные родственники. А вот ты — другое дело. Тебя я могу не только аккуратно выпроводить из университета, но и сильно осложнить поступление в любое другое заведение.
— Что вы хотите этим сказать? — Черт, надеюсь, я ошибаюсь, и разговор кончится безобидной просьбой поговорить с Олегом и попросить его образумиться…
— Тонечка, ты же не можешь не признать, что мой сын — крайне миловидный молодой человек? Помимо этого, он решительный, настойчивый, уверенный в себе и довольно обеспеченный. Что еще нужно девушке? Да, часто проявляет неуместный гонор, но это вполне нормально в его возрасте.
Я не верила своим ушам. Ректор откровенно сватал мне своего отпрыска?!
— Аркадий Михайлович, — начала осторожно, — а вам не кажется, что для родителей их дети всегда на порядок лучше, умнее и достойнее всех прочих? Но, тем не менее, это не значит, что окружающие должны соглашаться с этой… хм… точкой зрения. Не сомневаюсь, что ваш сын обладает многими хорошими качествами, но я не испытываю к нему никаких чувств, уж извините.
— Не надо врать, — снова довольно резко сказал он и опять моментально исправился, вернувшись к прежним мягким интонациям, которые обычно употребляют при разговоре с психически больными. — Пойми меня правильно, Антонина. Я намного старше и, смею надеяться, мудрее тебя. Девушки твоего возраста всегда клюют на самых ярких представителей противоположного пола. Уверен, до появления Дениса с его выдающимися внешними данными и рыцарскими замашками, ты была не против ответить на ухаживания Олега.
Я поняла, что долблюсь лбом в кирпичную стену. Дальновидный в вопросах управления и продвижения по карьерной лестнице, ректор становился удивительно близоруким, когда дело касалось сына. Кроме того, в его голове, очевидно, имелись окаменевшие и отшлифованные временем штампы по поводу отношений мужчины и женщины. Видимо, он искренне считал, что его сын — настолько яркий альфа-самец, что окружающие девушки просто не могут не желать заполучить его в единоличное пользование.
— Ты ведь понимаешь, что со мной лучше дружить? — не дождавшись комментариев, уточнил он.
— Что вы от меня хотите? — сухо спросила я, чтобы окончательно прояснить цель этого отвратительного разговора.
— Дай Олегу еще один шанс. Пригласи его на свидание. Но только ни слова о нашей сделке.
Я молча встала и пошла к выходу. Он не стал меня останавливать.
Домой я добралась только в десять вечера. Сразу после мерзкой встречи с ректором мы с девчонками отправились в кафе, где отвели душу, на все лады покрывая ругательствами высшее руководство университета. Маня сказала, что нажалуется своему потустороннему бойфренду Литиусу, который теоретически мог устроить ректору множество кошмарных ночей. Я отговорила ее. Страшные сны вряд ли заставят заботливого папашу передумать. Скорее, он решит, что у него стресс, переутомление или еще что-то в этом роде. Такой человек, как Аркадий Михайлович, будет до последнего искать трезвое объяснение происходящему. Метод эффективен только в том случае, если Литиус заставит ректора вообще выбыть из игры. То есть, покалечит его, вызовет тяжелое психическое расстройство или, к примеру, доведет до инфаркта. Разумеется, я никогда не соглашусь на такое, иначе буду чувствовать вину всю оставшуюся жизнь. Это почти то же самое, что нанять головорезов, которые с помощью дубинок разберутся с обидчиком. Как бы мерзко ни вел себя ректор, моему здоровью он не угрожал. Нет, должен быть другой способ! Денис, например, как-то прямо сказал, что не любит обращаться за помощью к родителям, но ради меня готов это сделать. Правда, этот вариант решения проблемы меня тоже не особо прельщал. Я собиралась помириться с ним и сделать все, чтобы вновь обрести его доверие. А если сразу после примирения попросить парня воспользоваться родственными связями, он наверняка подумает, что я возобновила отношения ради корыстных целей.
Впрочем, был еще выход. Сходить с Олегом на «свидание» и поговорить по душам. Если повезет, ректорский сынок до сих пор боится со мной связываться. Он же не знает, что леший исчез. Этим страхом можно воспользоваться. Попробую убедить избалованного отпрыска как-то повлиять на отца. К примеру, привести домой какую-нибудь девушку или заметить вскользь, что я обладаю отвратительными манерами, и он во мне глубоко разочарован. Да, пожалуй, попытаться стоит.
Не откладывая дела в долгий ящик, я тут же набрала телефон Олега. Он ответил далеко не сразу. А когда, наконец, соизволил взять трубку, я едва не выругалась вслух — его голос был пьяным, а язык заплетался.
— Сушаю! Гв… гврите! — выдал он. Рядом послышался женский смех.
— Олег? Это Тоня, — безнадежно сказала я. — Я вижу, тебе неудобно общаться. Перезвоню поз…
— Тоня! — гаркнул в трубку Олег, не дав мне закончить. — Тише все! Моя любимая звонит!
Я выматерилась сквозь зубы. Пьяный ректорский сынок, похоже, вообще не соображал, что говорит.
— Эй! Я думала, я — твоя любимая! — услышала я чей-то капризный голос.
— Заткнись, овца! Не смей сравнивать себя с ней…
Я не стала дослушивать и отключилась. Подожду, пока протрезвеет. Надеюсь, признание Олега было вызвано исключительно алкогольным опьянением. Иначе с моим планом могут возникнуть сложности.
Походив взад-вперед по комнате, я поняла, что не могу ни на чем сосредоточиться. Насыщенный событиями день оставил внутри неприятное возбуждение. Чувствую, сладкий сон мне сегодня не светит. Интересно, а Денис уже лег? Я хотела созвониться с ним завтра, но… пожалуй, сделаю это сейчас. Если получится помириться, то все остальное отойдет на второй план.
— Да? — Денис отозвался сразу, словно ждал моего звонка.
— Денис, я… — внезапно голос сорвался, и все слова вылетели из головы. — Я, наверное, не вовремя…
— Что-то случилось? — как-то тускло уточнил он. Я еще раз убедилась, что не стоит пока просить его о помощи.