Страница 1 из 4
Яркие всполохи света от далеких взрывов озаряли вечернее уставшее небо. Закрадываясь за облака, вспышки освещали причудливые кучевые формы.
Я не мог видеть направления взрывов, лежал в воде, лицом к озаряющемуся небу, задыхающемуся от дыма и гари.
Чувствовал лишь неполноценность себя самого, будто меня разорвало на куски.
А может, так оно и было…
С пушками ирокезы обращались отлично. Наши родные кулеврины-45, если память мне не изменяет.
Хотя, кто меня знает… может, я и ошибаюсь.
Но я знал наверняка, пушки были крайне нагло перетащены в форт с наших фрегатов. Кулеврины у нас обычно заряжались разрывными ядрами – бомбами.
Что это значит?..
А то, что каждая бомба будет взрываться при попадании в цель. Что, собственно говоря, со мной и случилось. Разорвалась одна такая прилетевшая бомба в пяти ярдах от меня.
Швырнуло так, что я кубарем покатился в соседствующий с нашим укреплением ручей. Вот и оказался в воде, когда мой отряд ринулся освобождать награбленное ирокезами имущество.
Ох, уж эти краснокожие!.. Доберусь до них, задницы всем надеру! Уж пуль мне хватит, а если – нет, то сабля поможет!
Только бы выбраться из воды…
Хотя нет, убивать я никого не собирался. Скорей так – пар выпустить. Хватит с меня смертей.
Так для начала выбраться бы.
А для этого мне нужно было понять, что я сейчас из себя представляю: боевую единицу армии Его Величества или же окровавленные ошметки, которые некогда были Джоном Фердиадом.
Шевельнул рукой – сначала левой, затем – правой. Почувствовал, как по правой струится что-то тёплое и медленно затекает под камзол.
Поднес руку к глазам, и на меня полилась соленая кровь.
Не хватало по фаланге на безымянном и мизинце.
Ничего страшного – с саблей справлюсь как-нибудь.
Остальное, на первый, но опытный взгляд, было впорядке.
Я поднялся на ноги. Но сделал это специально медленно, чтобы голова после лёгкой контузии не болела так сильно.
Всё же, как не крути, я причислял себя к бывалым воякам. Пятый год в звании капитана и целый отряд гренадеров армии Его Величества под командованием.
…Умудрились же мы занять старый форт на территории краснокожих (он был построен еще первыми колонистами в 1682-м и сейчас в нем жили жалкие остатки французских поселенцев).
Племя чероки, чей вождь – Свистящий ветер – некогда был грозой всех местных жителей, потому что однажды смог одолеть в одиночку целую стаю волков, защищая свою жену и дочь, а сейчас пользовался своей затухающей репутацией…
Так вот, племя это отличалось быстрой приспосабливаемостью к окружающим переменам. Когда на их территории свободные жители-колонисты стали строить первый поселок и рядом форт, то чероки моментально захватили оба объекта и научились управляться с ружьями, пушками и прочими видами оружия «белых».
После этого уже ни один американец, англичанин или француз не смел пройти по землям краснокожих без их ведома.
Так было, пока в русло реки Миссисипи не вошли два фрегата под флагом Великой Британии.
Индейцы не оказали нам радушного приема, а искать тех американцев, которых нам приказали всеми правдами и неправдами доставить в Англию, у нас времени не было. Вот и вступили в бой с целым племенем ирокезов, не добрых и кровожадных.
Нас было сто двадцать гренадеров – два отряда – и еще в добавок около двух сотен моряков, которые, к полному удивлению капитана Митчелла, решили покинуть берега Нового Света после первой же стычки с аборигенами.
… Медленно, короткими шагами я дошел до опрокинутого взрывом воза с провиантом. Красно-белый мундир был весь в грязи, а перевязь с саблей я потерял, как и мушкет. Его-то и свою старую булатную «подругу» я и пытался найти сейчас в обломках небольшого укрытия.
Битва с ирокезами сместилась сейчас в форт, поэтому я мог преспокойно шарить в пыльной земле впотьмах. Благо, хоть канонада из пушек иногда помогала в поисках, на мгновения озаряя степную окрестность.
Как же мне опротивела эта война!
Хоть я и преданный слуга Его Величества, но сражаясь за земли, давно потерянные для Короны, я и сам потерял всякий смысл сражаться. Я больше не чуял вкуса войны, запаха гари от порохового дыма, криков своих солдат. Мне опротивела война. Поэтому и не бежал сейчас опрометью в бой, спасать своих бойцов. А, кряхтя и ругаясь, искал свою саблю и мушкет.
Вдруг в кустах, у ручья раздался шорох и хруст веток.
Я насторожился.
«Краснокожий?!»
Весьма могло быть.
Благо, к моему счастью, я нащупал, не глядя, рукоять сабли и тут же прижал клинок к себе.
Взгляд не отрывал от кустов.
В ветвях снова зашуршало.
– Кто там? – спросил я так, чтобы меня слышали в кустах.
Незамедлительно последовал ожидаемый ответ – из тьмы молнией вылетело копье дородных размеров.
«И кто меня за язык дёрнул спросить!»
Я увернулся.
– Как ты смеешь метать копья в капитана Фердиада? – возопил я. – Покажись, чероки!
На этот раз к опрокинутому возу вышел крепкий индеец.
Его кожаные штаны были мокры, как и мокасины, значит, шел по ручью… шел на помощь к своим.
– Ты один? – спросил я на английском языке.
– Да, я приходить один, – был мне ответ на ломаном диалекте.
– Идешь помогать соплеменникам, ирокез?
– Нет. Ухожу.
«Как уходит?! – я слегка опешил, – Ни разу на моей памяти абориген не покидал место битвы с «белыми» людьми… да еще и без скальпа».
– Почему уходишь? – я был насторожен.
– Война надоела…
– Как тебя зовут? Назови мне своё имя, ирокез.
– Я Кухулин – Серый глаз.
– Меня же звать капитаном Джоном Фердиадом.
– Фердиад, – медленно повторил индеец, словно пробуя слово на вкус.
Он почти сливался с окрестным мраком.
Я ждал.
Он тоже.
Рука ныла, я чувствовал, как под перевязкой пульсирует рвущаяся наружу кровь.
Мыслями я старался сосредоточиться на Кухулине.
Он стал мне интересен.
В нём угадывался опытный воин и следопыт.
Я ждал.
Он больше не захотел делать того же…
Медленными и короткими шагами Кухулин стал выписывать круг, двигаясь от воза в мою сторону.
Я начал делать то же самое.
Что же он не нападает? Бывалый вояка – уже приноровился к моей поступи и скорости шага.
Высматривает слабину? Да вот же она – я без двух пальцев, контуженный!..
Что ж ты, чероки хитролицый, не бежишь на меня?..
Давай! И я распорю тебе живот саблей… или ты меня затопчешь, как блоху! Давай, действуй! Только не играй со мной в эти игры. Я слишком устал…
Мы завершили круг, и я, наконец, увидел причину пассивности необычайно спокойного индейца.
Копье.
Он поднял его очень быстро, но так бережно, будто подавал руку английской леди с Пикадилли.
– Откуда ты знаешь язык «белых»? – неожиданно для самого себя спросил я у Кухулина.
– «Белые» люди добры, но не многие. Они обучили. А потом другие «белые» всё разрушили.
– Что же ты не отомстишь? Не защитишь своё племя?
– Индейцы неправильно воевать. Ни за то. И «белый» человек – тоже ни за то. Но если «Белый» притронется к жилищу Кухулина и его племени, «белый» умрет! Умрет от моего Габульга, – он поднял копье в воздух.
– Справедливо, – рассудительно заметил я, – я тоже бы защищал свою семью. Но сейчас мои солдаты умирают, я должен помочь. Не мешай, Серый глаз.
– Вот и иди, «белый» человек, Фердиад. А Кухулин пойдет в свой вигвам.
Послышались выстрелы – битва снова приближалась к разрушенной баррикаде.
Я посмотрел на почерневший Восток – англичане гнали индейцев в нашу сторону.
Шорох.
Я огляделся.
Кухулина – Серого глаза нигде не было видно.
Ко мне подбежали уставшие, раненые, но всё же радостные гренадеры.
– Капитан! – окликнул меня лейтенант Шпинг, – Мы отогнали краснокожих! Форт снова наш!
– Хорошо. Сколько наших погибло?
– Не могу сказать точно, сэр. Но потери не велики.