Бумеранг

В полёте Лена долго не сводила глаз с монитора, подвешенного над креслами, где она сидела. На ярко-зелёном поле с паззлами стран, континентов и обозначением городов белый самолетик медленно продвигался по маршруту, оставляя за собой красную полосу пройденной дистанции. В этом интерактивном самолетике сидела она и остальные пассажиры, с любопытством наблюдая за собой со стороны. Картинка менялась, и на экране появлялись параметры полёта: скорость, высота, время в пути. Когда монитор показал северную часть Африки, слева от неё четко обозначились разбросанные в Атлантике крупинки Канарских островов. Самолётик неуклонно целился носиком прямо на них.

Островок Ла Пальма выглядел сверху настолько невеликим, что аэропорт, казалось, занимал половину всей территории. Взлётно-посадочная полоса визуально упиралась в высокую скалу с пышной, густо-зелёной растительностью. Живая «картинка» сверкала солнечным глянцем. Её хотелось тут же написать маслом и повесить в галерее на самое выгодное место.

Боже, какая теплынь! Апрельское солнце показалось Лене веселым и настырным – здесь, как нигде, простор и раздолье для его излучения. Она с наслаждением подставила ему лицо для приветственных поцелуев.

Ла Пальма дышала жизнью, летним зноем, здоровьем и той необычайной оторванностью от внешнего мира, что возможна лишь на острове в океане. Воздух, сладковатый, насыщенный йодом и пыльцой цветов, хотелось постоянно втягивать носом, чтобы усилить его воздействие на рецепторы обоняния. А главное – он не был влажным, как на Бали, и это благотворно отражалось на физическом состоянии. Полёта словно и не было. Ни ранний подъём, ни смена часового пояса, ни перепады давления в облаках не сказывались на самочувствии Лены. Она ощущала лёгкость во всём теле и предельную готовность к открытию мира.

Однако подробно осмотреть остров ей не удалось: паром на Тенерифу отправлялся через полтора часа, а следующий – ближе к ночи. Незнакомая местность, несмотря на божественную красоту и покой, не манила к себе столь настойчиво. Лене вполне хватило пути от аэропорта до речного вокзала и небольшой прогулки по окрестностям. Ей пришлось снять с себя не только куртку, но и жакет – при температуре в двадцать шесть градусов на солнце стало по-настоящему жарко.

Небольшой паром, солидного, судя по издаваемым звукам возраста, укачал путешественницу, и она уснула, проснувшись, когда Тенерифа приблизилась к ней на расстояние, равное трапу. Лена прямо-таки вспорхнула по нему с изяществом, присущим небесному созданию.

И здесь царствовали экзотические растения причудливых форм и цветы насыщенных оттенков. На огромных, лопоухих кактусах торчали «детки»-отростки, делая их не отталкивающе-колючими, а притягательно-забавными. Некоторые отростки цвели лимонными и малиновыми, напоминающими календулу цветочками с лаковыми лепестками. «Денежное» дерево росло везде и всюду, обещая местному жителю и случайному прохожему на каждом шагу непременный приток средств. Пальмы, высокие и тонкие, приземистые и стабильные, украшенные оранжевыми гроздьями обильных семян, помахивали блестящими на солнце опахалами ветвей. Семена можно было смело вешать на шею, в качестве натуральной бижутерии. Кустарники вдоль дороги не отставали от собратьев и цвели – каждый, во что горазд. Алоэ, дикорастущий и мощный, тянулся к ясному небу тонкими трезубцами, с заостренными верхушками похожих на ёлочку, жёлтых цветов.

Такое изобилие Лена видела впервые. Остров казался ей одним большим волшебным садом, пресловутым Эдемом, открытым для любого желающего – с его неувядающим дендрарием, в котором палитра цвета превосходила палитру радуги.

Ни секунды не думая, она сразу решила здесь остаться, как хотел бы, наверное, каждый остаться в раю. Городок Пуэрто де ла Крус на севере острова, на берегу Атлантики, она бы и выбрала местом своего отдыха, если бы не находился южнее следующий остров, Гран Канария, где её ждал, как минимум, ужин с новой знакомой Инной и загадочным миллионером-вегетарианцем.

Она прошла от порта пешком, вращая лёгкой, непокрытой головой – в поисках отеля. Не пропускала ничего, что приковывало взгляд, и несколько раз остановилась у бархатно-бордовых гирлянд незнакомых ей цветов. Они щедро стекали по заборам и стенам белых домиков, и Лена попеняла себе, что не прихватила фотоаппарат.

Увидев наконец-то вывеску трехзвёздочного отеля, она прямиком направилась к нему, уверенная заранее, что тут и поселится.

Вход украшала кафельная мозаика в виде ковра: синий с нежной терракотой переплетались в этнический узор, наверняка испанского толка. Номер, стоимостью восемьдесят марок с завтраком, Лену устроил. Она закинула в пляжную сумку купальник с полотенцем и вышла на улицу.

Солнце придавало пространству атмосферу праздника.

Телефон-автомат цвета морской волны словно напоминал, что Лена находится неподалеку от водной стихии. Со свойственной этой стихии непредсказуемостью, автомат проглотил доверенную ему монету. Другой разменной валюты у Лены не нашлось, и она, довольная найденным ночлегом, отложила звонок Инне и миллионеру до завтра.

Пляж, до которого оказалось рукой подать, затаился в бухте. Укрощённый с двух сторон стального цвета камнями, океан не бушевал здесь высокой атлантической волной, которой Лену пугал Рихард.

Жёлтый, мелкий песок оказался мокрым после прилива, и Лене пришлось устроиться на прогретых за день камнях, как это сделали некоторые.

Распрямив спину, раскинув руки и вытянувшись, она буквально растеклась по камню и почувствовала себя замеревшей ящерицей, слившейся с природой.

Вот оно, счастье. Шум мягкой волны и восклицания чаек, как звукоряд мечты, окончательно подтвердили, что предыдущие девять месяцев ознаменованы достойнейшим образом.

На следующий день Лена дозвонилась до Инны, и та эмоционально защебетала:

– Так! С прилётом! Миллионера зовут Манфред. Он ждёт твоего звонка!

– Инна, а может, я сначала поселюсь, приду в себя…

– Нет, он сказал, что поселит тебя в хорошем месте. И готов встретить. Не менжуйся!

– А он в курсе, что я уже прилетела?

– В курсе, в курсе! Записывай телефон…

Выдержав некоторую паузу, Лена набрала телефон Манфреда.

Он ответил не сразу – наверное, поправлял галстук перед виртуальной пока дамой…

– Добрый день, господин Манфред! Меня зовут Лена.

– Добрый день, госпожа Лена! Рад приветствовать. Вы уже в аэропорту? Инна сказала, что Вы прилетаете сегодня.

– Нет, я уже третий день здесь.

– Третий…? – удивился миллионер.

– Да, и буду на Гран Канарии только завтра. Вам удобно меня встретить вечером?

– Да, но… А почему Вы на другом острове? Инна сказала, что Вы летите сюда.

– Так получилось, что я приземлилась на Ла Пальме, и слава Богу! Мне интересно перемещаться с острова на остров.

– А… Так где Вы сейчас? – в голосе миллионера послышалось недоумение, словно Лена совершала неадекватные действия.

– На Тенерифе. Так Вы меня встретите, Манфред?

– А какого цвета у Вас глаза? – вдруг спросил мужчина невпопад.

– Серые, а что?

– Нет, ничего… – промямлил миллионер. – Во сколько Вы будете и где точно?

Уточнив время и место встречи, Лена облегчённо повесила трубку. Всё-таки миллионеры – народ отягощённый.

Миллионер, навязываемый Лене Инной, заведомо не увлекал воображение женщины, привыкшей во всем полагаться на собственные силы. Пусть встретит, так и быть, но дальше она «сама-сама-сама».