Страница 30 из 80
Алекс кусала кулаки, меря шагами комнату. Шейлин тихо вошла, осторожно прикрыв за собой дверь и хотела что-то сказать, но не успела, получив звонкую и весьма ощутимую пощечину.
- Ты тварь! - Накинулась на гостью девушка. - Как ты могла! Я всегда завидовала тебе! Считала самой счастливой женщиной в мире, потому, что у тебя был такой мужчина как Хантер! А ты… ты, предала его!
- Успокойся! - Рявкнула Шейлин, но не со злостью, а, скорей, чтобы прервать истерику Алексии. - Я знаю! Все знаю… поняла… жаль, что так поздно! - Последние слова женщина сказала со всей горечью, съедающей ее душу. - Знаю! - Тихо повторила она, виновато опустила она глаза. - Но Алекс, ты не можешь осуждать меня так категорично! Мне с младенчества промывали мозг, я верила… - Женщина умолкла, с обреченным видом опустившись в кресло.
- Да? И чего вдруг передумала?
- Я люблю его! - Всхлипнула Шейн, - когда я увидела, его в руках отца… я… его слова засели мне в сердце, никогда раньше об этом не думала. Почему? Это же и впрямь так очевидно! Меня с детства учили не задавать вопросы отцу… Назиру... мне внушали, что все что он делает и говорит — абсолютная истина. Да, за пятнадцать лет в этом мире, я научилась думать самостоятельно, но это… эта вера отложилась у меня на подкорке, мне и в голову не приходило задуматься…
- И чего ты хочешь теперь? Что бы я тебя пожалела? Ты думаешь, что я должна вот так просто тебе поверить? Может предлагаешь вместе поискать товарищей Хантера, чтобы…
- Нет, нет! - Перебила Шейлин, - ты должна сделать то, что обещала Харду, а я должна делать вид, что ищу их. Иначе если Назир поймет, что лишился моего доверия и помощи, я стану ему не нужна, и оставлять Дэйна в живых ему не будет резона.
- И что все это должно значить?
- Назир, несмотря на то, что я не подала виду, все же не дурак. Он понял, что я сомневаюсь, и мне не сообщили, куда увезли Ханта. Но мы найдем его... должны найти!
- От меня то ты чего хочешь?
- Во первых, что бы ты выполнила обещанное ему. Чтобы я спокойно могла их искать, так как Назир наверняка будет хорошо за мной следить. А ведь если еще хоть один из его товарищей погибнет, Хард нам этого не простит.
- Ха! - Возмущенно вскинула руки Алекс, - ты все еще надеешься на его прощение?
- А ты? - Шейлин жалобно посмотрела на соперницу.
- Я… - Алекс грустно хмыкнула, - я никогда не питала никаких иллюзий насчет его ко мне отношения. Меня он всегда лишь использовал. Его любовь была твоя прерогатива, которую ты так бездарно похерила.
- Нет, - с надеждой проговорила Шей. - Я уверена, он простит…
- Чего простит? Предательство? Смерть четверых его товарищей? Да, я выяснила, кто они и где сейчас. Не переживай, я сдержала данное слово. Ты можешь переспать со всем генеральным штабом ФБР и ЦРУ, тебе никто, ничего о них не сможет сказать.
- Это хорошо… правда хорошо… знаешь Алекс, я должна тебя ненавидеть, но не ненавижу. Я понимаю твои чувства… я и на него не сержусь… он заслужил, чтобы его любили так как ты. Если когда все закончится он сможет меня простить, я буду так его любить… он всегда хотел ребенка, я рожу ему его. Я стану жить ради него. - Алекс печально покачала головой.
- Не могу сказать, что меня это радует, так как это лишает меня всякого шанса хотя бы на долю его внимания.
- Алекс…
- А?
- Ты же знаешь, что я выросла среди мусульман, у них это нормально. У Назира например…
- Стоп! - Вскинула руки девушка в предупреждающем жесте. - Замолчи! Это… за пределами границ. Это унизительно в первую очередь для него. Как ты себе это вообще представляешь?!
- Ну я думаю...
- Шей! Это был риторический вопрос! На него не надо было отвечать! Ты сумасшедшая… - Сказав это, Алекс расхохоталась, - а знаешь, возможно ты права, мы будем отлично смотреться втроем.
- Что? - Растерянно и непонимающе женщина смотрела на девушку.
- Ничего! - Резко прервала смех хакерша, - возможно, Хантер и простит тебе то, что предала его, а я нет. И если и буду сотрудничать с тобой, то только до тех пор, пока мы не спасем Дэйна. И как только это произойдет, советую сразу меня убить, иначе я сдам тебя властям.
***
Хантеру не давали спать уже почти третью неделю, он дремал, когда его оставляли в покое, но это было редко и всего на несколько минут. Его дико мучила головная боль, но невыносимей всего было недостижимое желание покоя. На третьи сутки начались галлюцинации. Иногда к он видел Шейлин, танцующую для него танец живота… он любил, когда она так делала, она всегда говорила, что делает это только для него. Иногда он видел своих товарищей, с которыми он вместе служил около семи лет. Сэм, как всегда, травил анекдоты, над которыми в процессе рассказа так смеялся, что никто не мог ничего понять, и все смеялись над ним самим, а не над, обычно совсем несмешным, анекдотом. Джон показывал ему фото своей жены и новорожденной дочурки, и постоянно садился в сторонке, с глупой улыбкой перечитывая ее письма. Эдди, их полевой врач, бывший старше их всех практически вдвое, цинично и пренебрежительно посмеивался на “подкаблучником Джони”, время от времени получая письма от бывших любовниц, смеясь над “тупыми курами” и выкидывая почту в костер. А Красавчик Майкл наоборот, был влюблен в каждую более-менее симпатичную девушку, имевшую несчастье попасться ему на глаза. Его друг, Энди. Не просто сослуживец, почти брат. Хантер порвал бы глотку за любого из группы, но Энди… за него он бы не задумываясь отдал жизнь. Энди смотрел на него с сочувствием и говорил: “Держись, брат, она придет за тобой”. Хард когда-то знал, кто именно должен за ним прийти, но ее образ ускользал от него. Он видел силуэт худощавой девушки, она не улыбалась ему, как остальные, а все время плакала. У девушки на голове вместо волос развевались языки пламени, и слезы ее были из огня, и чем больше она плакала, тем менее ярко пылала. Огненная девушка пыталась дотянуться до него и шептала его имя, очень знакомым голосом. Иногда его били, в основном дубинками, а иногда электрошокером. Но этому Хард даже радовался, это приносило облегчение, так как он терял сознание и какое-то время его не могли привести в чувства, наступал покой. Время от времени его чем-то обкалывали и задавали вопросы. Он их не понимал, но точно помнил, что не должен отвечать, и за молчание его снова били. Время от времени его сажали перед компьютером и приказывали говорить, но он молчал несмотря на то, что с экрана на него смотрела жена и та огненная девушка. Только сейчас она больше не светилась и потухла окончательно, и его это расстраивало.