Страница 10 из 13
Бродяга исчез в кустах, а затем, безоружный и без вещей, бросился бежать сломя голову, подальше от страшного существа. И только обессиленный, стонущий Корсар, упав на колени, возносил руки вверх и молил, молил о пощаде Зону. Громко, навзрыд, истошно. А в ответ ему с древней угрюмой березы сыпала пожелтевшая листва, да шевелил ее старую крону вездесущий ветерок.
Волчий билет, который он схлопотал после нечаянного убийства вольного сталкера, Корсар воспринял как что-то неотъемлемое, обязательное, отождествленное с тем роком, что стал его преследовать с некоторых пор. И сейчас, бредя по волнующейся от ветерка осоке, машинально трогая загрубевшей ладонью гнущиеся стебельки, он понимал, чем грозит ему всеобщий бойкот и этот самый билет. Поэтому сообщение, пришедшее спустя пять минут, Корсар воспринял как должное, причинно-следственное.
«Всем! Всем! Всем! В Зоне объявлен комендантский час. Все посетители территории отчуждения, независимо от ранга и приверженности, обязаны до 20.00 часов местного времени покинуть закрытый сектор и пройти идентификацию на любом из восемнадцати КПП. Руководство охраны Зоны обещает безопасность добровольно покинувшим закрытый сектор лицам и гарантирует им неприкосновенность. По истечении комендантского часа и объявления его окончания все эти лица могут вернуться в Зону. Мероприятие проводится в целях поимки опасного преступника и чистки Зоны от вредных и нежелательных элементов. Всем срочно покинуть Зону!»
Корсар понимал, что этим «нежелательным элементом» и «опасным преступником» значился он сам. Тот, что совершенно случайно и нечаянно стал изгоем Зоны, ее вредоносной частицей. И все здесь, от наемников до вояк, даже сталкеры, стали ненавистными недружелюбными боевыми единицами. Попросту говоря, врагами! И все эти лица на экране КПК и в мозгу бывшего десантника превратились в красные жирные точки. Враг! Он им, а они ему. А это значило, что ему осталось жить считанные дни… Какое там?! Считанные часы!
Такого оборота Неприкасаемый никак не ожидал в своей жизни. Даже тогда, когда он оказался в одиночестве на африканском континенте среди сотни сомалийских пиратов, в сердце их банды, в дебрях джунглей. А сейчас все его знакомые, зеленые новички и опытные ходоки, вояки и наемники, все кланы и просто залетные компашки превратились в противника. И выжить в таком бедламе означало поцеловать Бога.
Корсар шел прямо к Периметру. Да, он топал сейчас к воякам, охранявшим границы Зоны, чтобы просто поговорить или, если нужно, сдаться на милость властям, объяснить им, что он не враг, что не виноват, что это все обстоятельства так сложились и злая судьба повернулась к нему задом.
«Стоп! А с чего я решил, что меня вообще будут слушать, что примут и упакуют в СИЗО для выяснения фактов и алиби? Что вообще разрешат выйти к Периметру?! А ведь, как пить дать, пристрелят еще на подходе. Эдак пятью-семью очередями прошьют, а потом будут обмывать удачный исход только что начавшегося комендантского часа, конец бродяги-лоха, который блуданул и случайно вышел к КПП. Или в рапорте напишут, что намеренно прорывался за Периметр, пытаясь свалить из Зоны на Большую землю и там навсегда раствориться. Тело бросят для пущей убедительности на колючку, вынут КПК из кармана, черканут за него фразу типа «Иду на прорыв, ненавижу гадов-вояк, буду мочить их всех за Периметром» и снова запихнут наладонник в простреленный сидор. А? Каков расклад?!»
Корсар остановился, занеся ногу над пожухлой травой, задумавшись. Да, совсем не сочная зеленая травка этим летним вечером росла под его занесенной стопой. Мозг кольнула догадка, и чувство самосохранения пронзило весь его хребет вместе с пулевой раной в спине.
«Мина!»
Сталкер вернул ногу на исходную позицию, обвел взглядом окрестности, игнорируя серую коробку КПП за кронами шелестящих ив. «Ну, точно, вот он, Периметр, колючка с пулеметными гнездами и блокпостом, а значит, перед ней полоса минирования. Дорога осталась чуть в стороне. Вон уже блестят от заката стекла армейского бинокля у строгого лица наблюдателя на вышке. Сейчас удостоверится в личности «нежелательного элемента» и даст сигнал, очнется стрелок, сфокусирует зрение на «зеленке» и, поймав цель, даст жалящую тело пулеметную очередь. Смертельную и последнюю в моей жизни».
Корсар с трудом проглотил ком в горле, начал пятиться и отступать в тень ближайшего куста, при этом непроизвольно держа руки вверх, будто уже сдавался.
Не сдался.
Просто человеческий разум подавился звериным инстинктом, который в последние сутки проснулся в организме сталкера. Животные рефлексы затмили все чувства, и тело мужчины метнулось в заросли. «А ведь в последний раз эти рефлексы привели к гибели бродяги Ростика. Нельзя так, Корсар! Ох, нельзя. Так ты в зверя начинаешь превращаться. В опасного проклятого мутанта. Так ты уже зверь, мать твою! В тебе его кровь!..»
Он вышел к дороге, все еще не опуская рук, и этим привлек к себе внимание снайпера на вышке. Того, что только минуту назад разглядывал сталкера в бинокль. Теперь стрелок изучал мишень в перекрестье оптического прицела ПСО-1. Изучал, что-то бормоча себе под нос. Может, грезил будущим орденом на грудь за поимку и уничтожение рецидивиста. Или на этот раз выбирал другую точку на теле изгоя, более уязвимую, чем дырка в сидоре на спине. Потому как этим сторожевым на вышке, отправленным в «вечный караул», оказался сержант Гресько, тот самый, что недавно зарядил порцию свинца в мирно отдыхающего у костра сталкера…
Спустя полчаса
– Сержант Вешкин, не мычите здесь и не мямлите. Докладывайте, как все произошло. И напоминаю, уличу во лжи и блефе – вышвырну из контингента!
– Чок, на, выпей, полегчает. А то трясет тебя, как мимикрима в экстазе.
– Спаси… Благодарю, товарищ старший лейтенант. Честно… Хреново так. Я… мы никак не ожидали такого… Я…
– Рассказывай. Своими словами, без всяких там уставных. Что ты видел и слышал?
– Шпик… То есть сержант Гресько… Он, видать, узнал в капитулянте разыскиваемого престу… Ну… Корсара этого. Которого тогда еще мочканул… Простите! Попытался завалить. Узнал и решил покончить с ним раз и навсегда… Он успел сообщить по радиосвязи, что видит цель и готов уничтожить ее… А потом…
– Что сделали именно вы?
– Товарищ капитан, я… Я не успел ничего сообразить, только крикнул, чтобы он не смел ликвидировать, что тот нужен нам…
– …На хрена он нам нужен живым?! Вы там чо, все спятили, что ли? Была команда на уничтожение этого лица. Была?
– Так точно, товарищ капи…
– …И? Зачем нам пленный? На черта нам содержать и допрашивать врага, особо опасного преступника, убившего уже несколько человек в Зоне, в том числе двух солдат из нашего контингента.
– Капитан, извини, но пусть расскажет до конца. Говори, сержант. На, выпей еще.
– Он чо, сюда водяру пришел жрать?! Блин, я меньше ее жру за день. Чего вылупился, орел, твою мать?! Не мычи, говори уже.
– Шпик не успел выстрелить. Он… Корсар этот завалил его. Мгновенно.
– Ка-ак?! С расстояния в полста метров завалил снайпера на вышке? Да еще гранатой в рот?!
– Капитан!.. Сержант, продолжай.
– Нет, не гранатой. «Лимонку» он позже, потом вбил раненому Шпику в рот. Сломал все зубы при этом, без кольца, но со скобой…
– …Ага. Видели, мля. Военврач до сих пор с сапером не знают, как ее вытащить из глотки вашего Шпика! Щас отдам приказ вывезти тело за бруствер, а там и закопать этого мудака вместе с гранатой в пасти. Идиот! Ну, так чем он его свалил с вышки, если не гранатой? Говори, чо вылупился?!
– Фонариком.
– Че-ем-м?!
– Фонариком натовским. Такие любят наемники. Тактический с инфра…
– …Ты чо, сержант, звезданулся мозгами? Каким еще фонариком? С полста метров?! Ты, сволочь, если мне врешь тут или дурачком прикидываешься, я тебя на гауптвахте сгною…
– …Капитан!
– А ты, старлей, мне рот тут не затыкай. Твои архаровцы облажались по полной. Что тогда, в рейде, что сейчас, в дисбате. Одного поставили на вышку бдеть за «зеленкой», отрабатывать промахи по службе, так он и то умудрился фонариком в морду схлопотать и гранату сожрать. А другой, мародер, твою мать, в штаны наложил при виде одного одинешенького преступника. Это твои спецы?! У меня таких сто рыл вон в комендантской роте служит.