Страница 8 из 40
К моменту, как добралась до моря, памяти на карте почти не осталось. Так что я наскоро сделала несколько снимков на память и, скинув платье, бросилась в воду.
Сегодня я обошлась без привычной пробежки. Но плаванье ничуть не хуже! Выбравшись на глубину, нырнула, чтобы увидеть мир с другой стороны.
Глаза сразу защипало — о маске или очках я и не подумала. Но зрелище стоило некоторых неудобств.
Сероватый песок, мелкий-мелкий, тонкой струйкой просачивался между пальцев. Камни, покрытые какими-то растениями, напоминающими лишайник. Я тут же пожалела, что не могу снимать под водой. Идей в голове возникло — на пару лет работы! Успокоилась тем, что в сети полно фотографий, и если хорошенько поискать, можно найти подходящую.
Нанырявшись до озноба, я выбралась на песок. Он успел прогреться и моментально впитал всю влагу с кожи, даже вытираться не пришлось. А то, что забился в купальник, в волосы, прилип к лицу, плечам, спине, только добавляло ощущений. Очень увлекательных, непривычных и подозрительных.
Интересно, во что подмешали на этот раз? Гель для душа я использовала свой, зубную пасту тоже… А, может, Виктор опять феромонами облился. К счастью, решить эту проблему труда не составило: море звало. И я снова нырнула в прозрачные глубины.
Какое же это наслаждение — качаться на волнах. Или нырять, распугивая стайки разноцветных рыбок. А потом валяться на чистом песке, согреваясь и обсыхая.
Конечно, я дорвалась. И конечно, забыла о времени. О нем напомнил желудок — после купания всегда просыпается зверский голод. А вечер преподнес неприятный сюрприз.
Я банально сгорела!
К вечеру поднялась температура. Я натянула на себя все покрывала, до которых могла дотянуться, но согреться не могла. Перепуганный Виктор немедленно связался с отелем, и через полчаса ко мне явился врач.
Маленький, худощавый азиат совсем не говорил по русски. Но улыбался так, что появлялась вера в человечество. Посмотрев на термометр, он покачал головой, оглядел покрасневшую кожу и начал что-то эмоционально втолковывать Виктору. Тот перевел:
— Госпожа Ева, вам нужно сделать укол, а то хуже будет.
Я была согласна на все. Голова болела, глаза воспалились так что больно было смотреть.
— А еще вам придется носить повязку, иначе есть риск потерять зрение.
Отдохнула, итить.
Хотелось нецензурно ругаться. Это мне, воспитанной девочке, которая старается ничем не оскорбить собеседника даже в мыслях. Ну, не считая тех, кто до печенок достал.
Вместо приятного отдыха на таинственном курорте — укол и капли в глаза, а так же
— постельный режим. Что ни говори везет, как утопленнику.
Доктор дождался, пока температура не снизилась, оставил таблетки, дал какие-то указания Виктору и распрощался.
— Чего молчишь?
— Думаю. — Судя по звукам, Виктор уселся на пол рядом с диваном. — Паршивый из меня работник. Должен был предвидеть, что вы забудете про крем.
— Да как бы я и сама не ребенок, — попыталась сесть и зашипела от боли, когда Виктор потянулся помочь. — Лучше не трогай!
Рука, обнимающая за плечи, исчезла. А потом раздались удаляющиеся шаги.
Виктор гремел посудой, потом послышалось жужжание блендера.
— Вот, — в ладони сунули высокий стакан, — велено поить тебя прохладными соками и безалкогольными коктейлями.
Манго, киви и яблоко. Интересная смесь. Но я хотела простой воды. И Виктор без возражений принес минералку без газа. Но со льдом. И смирно ждал рядом, чтобы забрать опустевший стакан.
— Теперь так и будешь над душой стоять?
— Простите, я не понимаю этого оборота.
— Говорю, не нервируй меня. Понадобишься — позову.
Тихие шаги и тишина. Виктор выполнил приказ. Лежать с повязкой на глазах было скучно. К тому же голова побаливала. Я быстро устала прислушиваться к окружающему и просто заснула.
— Госпожа? — послышалось уже ненавистное. Еще немного, и я начну рычать при звуках этого голоса. Неожиданно вспомнился бывший. Хоть и изменил, но с ним было легко. Может, плюнуть на все и вернуться?
— Госпожа, вам пора принимать лекарство.
У губ оказался край стакана. Вода с привкусом чего-то кисловатого, отдающего химией. И сразу же — свежий апельсиновый сок, чтобы запить.
— Нужно намазать ожоги мазью, а то кожа слезет.
И мужские руки начали уверенно разгребать складки простыни, которой меня накрыл врач. Она пропиталась лекарством и я чувствовала под пальцами жирноватые пятна.
У меня не было выхода, как довериться. Вслепую намазать себя просто невозможно. А глаза болели, я даже не решалась снять повязку. Поэтому вытянулась на диване, позволив Виктору делать все, что приказал доктор.
Прикосновения оказались невесомыми. Мягкими. Нежными. На грани ощущений. А поскольку зрение не позволяло отвлечься, я полностью отдалась этому процессу.
Прохладная мазь утихомирила боль. А ладони поглаживали, скользя вверх-вниз по спине и бокам, спускались на поясницу и ниже, до того места, которое вчера прикрывала нижняя часть купальника. А поскольку в тот день я надела стринги, то полностью прочувствовала на себе ярость солнца.
Особенно осторожно Виктор коснулся самого чувствительного места — кожи под ягодицами. И чуть задержался:
— Здесь очень сильно покраснело. Я положу больше мази.
Я напряглась, но почти тут же расслабилась: все-таки, когда глаза закрыты, ощущения куда острее обычного. Я плыла, наслаждаясь прикосновениями, забыв обо всем, а Виктор уже просил повернуться: спереди я обгорела не меньше.
— Бретельки!
Узкие полоски ткани давили на плечи. Но насколько они мешают я поняла только, когда осторожные пальцы избавили меня от лишней детали туалета. Лифчик Виктор не тронул, лишь провел пальцем вдоль верхней линии чашечек, смазывая обгоревшую кожу.
Соски напряглись так, что стало больно. А руки уже скользнули к животу, круговыми движениями втирая лекарство.
Это было невыносимо.
И когда палец нырнул под резинку трусиков, я выгнулась навстречу, сама не понимая, почему.
Виктор продолжил. Рука нырнула глубже, сдвигая ткань… И тут я взяла себя в руки:
— Стоп! Там я не обгорела!
Ладони тут же вернулись к животу. А я чуть не застонала от разочарования.
Реакцию на Виктора можно было объяснить только феромонами. Ну не настолько же я изголодалась! К счастью, крышу не сносило, так что контроль над собственными чувствами присутствовал.
А Виктор не унимался. Он уже оглаживал бедра, особенно внутреннюю часть и все ближе приближался к…
— Там не сгорело!
Руки исчезли. Я слышала дыхание, значит, Виктор просто сидит рядом. А потом я услышала:
— Госпожа Ева… а зачем вы сюда приехали?
Хороший вопрос для того, чтобы привести меня в чувство.
— Это так важно?
— Наверное, да, — я уловила шаги. Собеседник отошел, а потом вернулся. — В это место приезжают за определенными… впечатлениями. Но вы раз за разом отказываетесь, несмотря на то, что массажиста в отеле приняли благосклонно.
Они что, обо всех постояльцах судачат? Кто с кем сколько раз и в какой позе? Я разозлилась, но почти сразу успокоилась. Ну конечно, судачат. Это их работа, в конце-концов. И все равно остался неприятный осадок. Наверное, надо поговорить с Виктором начистоту?
— Давай баш на баш? Я отвечу на твой вопрос, а ты тоже кое-что прояснишь. Видишь ли, я все еще не слишком хорошо понимаю принцип работы этого… курорта.
Сама не заметила, как перешла на «ты». Как он и просил.
— Расскажу все, что не является коммерческой тайной.
Голос прозвучал над самым ухом. Теплый, бархатистый, обволакивающий. Пришлось ущипнуть себя, чтобы не податься невольному обаянию. Все же отсутствие зрения на самом обостряет другие чувства. Например, осязание и слух…
— Что это за место? И почему здесь все… так?
Диван чуть прогнулся — Виктор уселся рядом со мной.
— Что это за место? Интересный вопрос. Наверное, здесь осуществляются мечты… если есть, чем заплатить. Мужчины, женщины… Они не всегда довольны тем, что имеют в реальной жизни. А мы выполним любой каприз. Любое желание. Мы сделаем все, что пожелает гость. Но я до сих пор так и не смог понять, чего же желает госпожа Ева.