Страница 16 из 40
— Прости…
Его ладонь накрыла мою.
Смотреть на Артема сверху-вниз было… приятно. Уставшие, но такие счастливые глаза, тонкий прямой нос, придающий ему сходство с античной статуей, четкий абрис губ. Они манили и я не выдержала: чуть потянула за волосы, заставляя откинуть голову еще сильнее. Он чуть посопротивлялся для виду, но потом подчинился.
Поцелуй пах карри и имбирем. Артем недолго оставался «снизу». Не прерываясь, он поднялся. Под его напором я отступала шаг за шагом, пока спиной не уткнулась в кухонный стол. Зазвенели ложки в опрокинувшейся подставке. А я обвила ногами талию Артема, мешая ему освободиться от штанов.
Но он справился. И так же легко избавил меня от трусиков — просто порвал тонкие лямочки стрингов. А потом вошел, сильно, резко, но при этом — осторожно.
Мне нравилось такое отношение. Артем никогда не забывал о моем комфорте. О своем, правда тоже, но секс — игра для двоих. Вернее — танец. Этому меня тоже научил Артем.
Он двигался так, словно вел партию. Оставалось только подчиниться и подыгрывать. Не скажу, что мне это не нравилось, но иногда все же хотелось смены позиций. Но Артем никогда не отдавал лидерство. Оставалось только подчиниться.
Вот и теперь. Все длилось ровно столько, сколько он желал. А потом я пржималась к нему тем крепче, чем сильнее сотрясали судороги оргазма и, не выдержав, вцепилась зубами в плечо.
Артем вскрикнул и тут же отстранился:
— Ева! Просил же без этого! Теперь придется носить футболку… — он потер покрасневшее место.
Ох, совсем забыла! В постели мы могли творить все что угодно. Был только один запрет: на отметины. Артем часто репетировал «без верха», да и часть постановок танцевал так же.
— Красивые тела — уже костюм, — повторял бесконечно и заставлял учеников «лепить себя».
За меня вон, тоже взялся.
— Фигура женщины должна быть как песочные часы! Тонкая талия, покатые бедра, аппетитный зад. Ничего обвисшего тут, — рука касалась груди, — или тут, — ладонь опускалась на ягодицы.
Я вздыхала и в спортзале не вставала на привычный эллипс или беговую дорожку, а шла на тренажеры — подтягивать ягодицы, формировать талию, прокачивать грудные мышцы…
Потирая плечо, Артем отправился в душ. А я быстро навела порядок на разгромленной кухне: выкинула разбитый стакан, собрала ложки-вилки, протерла столы.
А потом тоже нырнула в ванную.
Артем уже закончил. Я задержалась на пру мгновений чтобы полюбоваться: поджарый, гибкий, длинные волосы липнут к спине и плечам и капли воды стекают по коже, до самого полотенца, обнимающего бедра. Аппетитный! Как раз в моем вкусе! Я даже облизнулась и вспомнила Виктора. Но совсем ведь другой! И почему я на него так запала? Может, из-за нервов?
— Все просто, — сказала своему отражению в круглом зеркале. — Виктор —профи. Он умеет возбудить женщину и удовлетворить её.
Но, стоя под душем, вспоминала другое: загорелую кожу под пальцами, хрипловатое дыхание и ни с чем не сравнимый запах Виктора. Теперь я знала: это не феромон. Ни один аромат не удержится, когда ты так много времени плещешься в воде. Это был собственный запах хастлера. Дикий, страстный, пряный…
Я его почувствовала наяву! И, чтобы остудить голову, до упора повернула рычаг. Сверху обрушился ледяной поток воды, а я запретила себе выходить, пока тело не успокоилось. Потом долго, до красноты растиралась полотенцем и даже влезла в махровый халат: воспоминания воспоминаниями, а подхватить простуду не хочется. Тем более в самом конце лета.
А чтобы подстраховаться, решила выпить горячего чайку.
— Артем! Чай будешь? Или кофе?
В ответ услышала только тишину.
Нашла его в своем кабинете. Артем замер, опираясь о стол двумя руками. Я решила посмотреть, что там такого интересного.
10
Рисунки. Артем положил их один над другим и внимательно рассматривал. Почувствовав мои руки на плечах, бросил не оборачиваясь:
— Извини, что без разрешения. Случайно зацепился взглядом… Какая экспрессия!
Я смотрела на мужскую фигуру под водопадом. И хотела сквозь землю провалиться. А рука Артема потянулась именно к этому рисунку. Он даже что-то замурчал себе под нос.
Приступ вдохновения у гения — это катастрофа! Артем нянчился с наброском, как дурак с писаной торбой.
— Ты не понимаешь! Это же готовый танец! Эх, еще бы аппаратуру, чтобы устроить настоящий дождь!
Дня два я вместо того чтобы работать, искала фирмы, которые смогут воплотить безумную идею в жизнь. От цен у меня волосы шевелились, но Артем ничего и слышать не желал!
— Воплощение должно быть идеальным! Никаких полумер! В конце концов, муза,— легкий поцелуй моей ладони, — достойна получить самое лучшее!
К сожалению, это все, на что могла рассчитывать «муза». Вне постановки Артем теперь воспринимал меня только как обслуживающий персонал. Пришлось стать личным помощником, костюмером, снабженцем, поваром и нянькой. Бегала, звонила, готовила, напоминала, чтобы поел, чуть не с ложечки кормила. О том, чтобы работать над собственными проектами речи не шло.
Артем разрывался между постановкой танца и поиском спонсоров. Дождевая система, которую можно было установить на сцене без урона для последней, обходилась в состояние. Все силы уходили на поиск денег, но когда Артем предложил продать мою квартиру, взбунтовалась:
— Я не настолько чокнутая!
— Да пойми! После постановки купим другую! Трехкомнатную, с прекрасной мастерской. Ты сможешь творить, не оглядываясь на тесноту!
— Мне и в моей двухкомнатной неплохо!
Его азарт заражал многих. Танцоры были готовы репетировать сутками напролет, до судорог в натруженных ногах, до криков от боли в уставших мышцах. Я готова была на время забыть о том, что у меня есть и своя жизнь, раствориться в этой идее, пахать на неё днем и ночью. Но не до такой степени!
— Но Ева!
— Продать квартиру и жить в твоей студии, в кладовке? Нет уж, увольте! Артем, я помогу тебе всем. Но квартиру — не отдам. Она мне нелегко досталась!
Он хватался за голову, умолял, даже валялся в ногах. Не раз и не два я готова была уступить… Но каждый раз поднимал голову внутренний циник и парой удачных мыслей гасил души прекрасные порывы.
Это было впервые, когда мы поссорились по-настоящему, до скандала и битья посуды.
Шквал пролетел и затих, осев, словно ил на дне. Тронь — взовьется мутным облаком. Но я изо всех сил старалась сохранить хотя бы крохи доверия. Артем мне нравился. Кажется, я его даже любила.
Но с каждым днем все отчетливее понимала: жить с ним — значит, отказаться от себя. А растворяться в ком-то я не планировала. Помочь — да. Поддержать — обязательно. Но терять свое собственное мировоззрение? Увольте!
Энтузиазм Артема все-таки сдвинул камень безысходности. Нашлись спонсоры, поверившие в успех небольшой студии танца. Все завертело-закружилось… Артема я теперь почти не видела, разве что когда забегала, чтобы покормить — он забывал даже о насущном. Жил танцем, дышал танцем и оставить его в таком состоянии мне не позволила совесть.
Спонсоры хотя и оплатили часть установки, но денег все равно не хватало. И я отложила проект, к которому рвалась душа. Проект, из-за которого началась вся эта круговерть. Лепила ширпотреб, качественный, но простой, «без изюминки» и оттого недорогой. Принимала заказы, с которыми мог справиться и начинающий мастер и, наконец, набрала группу желающих учиться работе с холодным фарфором.
Открывать для них Америку не собиралась: программу составила простую, «для чайников» — как раз чтобы не отпугнуть новичков сложностью. Основы, базовые техники, с чего начинать, как правильно, какие бывают распространенные ошибки и как их избежать. Раз в неделю собирались в тайм-кафе и лепили, лепили… Скоро я на некоторые лепестки смотреть не могла. Но эта работа приносила деньги. А они сейчас были ох как нужны!
Боялась я одного: полностью скатиться в ширпотреб. И, составляя незамысловатый букетик из лесных цветов, отчетливо понимала: если останусь с Артемом… то так и будет. Но уйти прямо сейчас считала предательством. Он этого не заслужил. Лучше потом, когда все закончится. Его постановка взлетит и на волне успеха не так обидно будет расставание.