Ведовская страсть

Быстро шел медведь по владениям. Шагнул — рощу пересек, подпрыгнул — преодолел гору. Пейзажи мелькали перед глазами волхва, радуя изобилием и красками. С улыбкой на устах проносился он мимо деревень, городов и поселков. Заглядывал в окна, улыбался жителям.

Но люди не видели его. Принимали за черную грозовую тучу. Рев ведовского медведя слышался им ударом грома, сверканье глаз казалось разрядом молнии.

Уж, помощник и друг, обвивал мощную шею Богумира. Держался сам и держал книгу.

Благополучно преодолев половину пути, добрались они до Болотного царства. Тут уж стало не до пробежек. Увязали медвежьи лапы в трясине, шерсть цеплялась за сучья и коряги. Не хотела топь пропускать незваного гостя в свои владения. Ох, как была ему не рада.

Принял Богумир облик человеческий, крепко зажал в руке путеводный посох. И дальше пошел.

На болотной кочке, поросшей мхом и клюквой, сидела старая бабка. Скрюченная, иссохшая, дрожащей рукой собирала она кроваво-красные ягоды и отправляла их в рот. Шамкала челюстями челюстями, и ягодный сок стекал по морщинистому подбородку. Из-под драной косынки топорщились лохмы, глаза недобро поблескивали в туманном полумраке.

Богумир дернулся от отвращения. Шкура медведя спала с плеч, возвращая ему человеческий облик.

— Здравствуй, родимый, — проскрежетала бабка и призывно махнула рукой. — Подойди ближе, али страшно?

Богумир не боялся, но опасался. Много чудес повидал он за последнее время и твердо усвоил урок: не все отвратные существа плохи и жестоки. Шагнул к старухе и склонился в поклоне.

— Здравствуй, бабушка.

— И ты не хворай, — расхохоталась старуха. — А то заберу тебя с собой.

От нее пахло гнилью. Богумир отвернулся и поморщился.

— Чаво нос воротишь? — взвыла старуха. — Все тленом будете…

Догадался волхв кого встретил. И не убоялся Смерти. Улыбнулся одними глазами и изрек:

— Гибели физической я не страшусь, напрасно пугаешь. Придет время, свидимся. А пока ступай прочь, рано мне тебе в ноги кланяться.

Завертелась бабка на месте, взвились ее одежды. Белой птицей взмыла она в небо и улетела прочь. Вышине раздался крик чайки — жалобный, протяжный.

Богумир проводил ее взглядом и облегченно вздохнул. Подмигнул путеводному посоху.

— Ничего дружок, прорвемся. Видать, сильно болотницам ведунья приглянулась — вон, каких «гостей» ко мне подсылают.

Следующий встречный был и вовсе чудаковатый. Розовощекий пышнотелый молодец сидел на пне, да наигрывал на флейте печальную мелодию. Над ним вились комары. Крошечные тела их подрагивали в такт мелодии, как пазлы, складывались в призрачные картины. И чем ближе подходил Богумир, тем меньше ему нравились эти образы.

— Этого молодца лучше стороной обойти, — сказал волхв себе под нос. — А то сядет на шею, придавит, и не дойду я до цели. И помощники его того и гляди тоску нагонят и заставят о прошлой гостье вспомнить.

Избежав Болезни, забрел Богумир в трясину. Увяз по колено в зловонной жиже, потерял ориентир.

— Помогай, дружок, — обратился он к посоху, — без тебя мне тут не пройти.

Послушный уж помог волхву выползти из трясины, указал на твердые кочки и выступы.

Как здоровенный заяц перескакивал Богумир с места на место, не поддавался на уловки болотниц. Пусть себе подсовывают ему под ноги сухие на вид участки. Чувствовал: ступишь на такое место, и поминай, как звали.

Предательница-топь все не отступала, ширилась и росла. Пугала запахом прогнившей воды, высовывала из глубин разлапистые коряги. Заставляла вспомнить о жутких преданиях и содрогнуться.

Богумир брел. Зловещая тишина нарушалась лишь его шагами и хлюпаньем пузырей на болоте. Высоко над ним каркнула ворона, словно предвещая несчастье. Богумир погрозил ей кулаком и крепче сжал в руке путеводный посох.

Затем он увидел их… Болотные огоньки мерцали синеватыми искорками, манили за собой. И разнеслось над трясиной дивное пение загубленных душ. Протяжные звуки рождали в сердце волхва смятение. Такая тоска на него нашла, такая грусть. Глотая соленые слезы, он тщетно силился произнести хоть слово — губы его слиплись, не позволяя прервать волшбу.

Он вспомнил Милану. Ее теплые объятия и сладкие уста, тихий и мягкий голос. «Моя любовь, — подумал про себя Богумир, — мое оружие и мой щит». И словно яркая роза расцвела в его груди, разрушила злые чары. Голоса смолкли, огни перестали мерцать. Тоска прошла стороной.

И топь словно впиталась в землю, выпустила путника из липких, промозглых силков. Ветви деревьев с сожалением расцепили объятья над головой Богумира, и призрачный лес озарился холодным светом луны.

Путеводный посох вздрогнул в руках волхва и повернул приплюснутую голову в сторону узкой и длинной тропы.

Богумир улыбнулся: он почти достиг цели. Болотные духи испытали его и позволили войти в свою обитель.

На берегу поросшего ряской болота полуночного гостя ожидал сюрприз. На огромном цветке кувшинки восседала красавица-болотница, царица здешних владений. Стройная дева с длинными русыми волосами и зеленоватой кожей бесстыдно изогнулась, выставив напоказ дивные груди с крупными черными сосками. Ее полуопущенные веки подрагивали, кончик языка сладострастно облизывал припухлые бледные губки.

Возле нее вились две помощницы. Одна — беловолосая и бледная, почти прозрачная — расчесывала волосы госпожи. Движения ее были плавными, гипнотизирующими. Не в силах удержаться от соблазна, белянка подносила темные пряди к своему лицу, целовала их и вдыхала терпкий болотный аромат.

Другая помощница расположилась между разведенных в стороны ножек хозяйки. В руке она держала метелку камыша, похожую на птичье перо. Пушистая веточка скользила вокруг грудей болотной царицы, опускалась к животу и бедрам. Возвращалась обратно, щекотала и поддразнивала.

Богумир застыл, боясь шевельнуться. Никогда еще он не видел таких экзотичных, страстных и пугающе-красивых девиц.

Но вот госпоже надоела прелюдия. Она положила руки на плечи стоящей впереди прислужницы, притягивая ее ближе. Та выронила веточку и со стоном зарылась носом в густые завитки волос на лобке госпожи.

Тут уж волхв не выдержал. Громко кашлянул, привлекая внимание расшалившихся болотниц.

Хозяйка местных топей лениво обернулась на голос и томно вопросила:

— Кто таков?.. С чем пожаловал?

Она оттолкнула помощниц и разлеглась на кувшинке в соблазнительной позе. Ее зеленоватая кожа поблескивала в лунном свете. Только сейчас Богумир заметил, что спина ее покрыта рыбьими чешуйками, а вместо ступней у нее перепончатые лапки.

— За девочкой пришел, за Радой, — заявил волхв.

Болотница заливисто расхохоталась и приподнялась на локте.

— С чего ты взял, что я ее верну?

Богумир сдвинул брови к переносице и гневно произнес:

— Не простую ты девочку забрала — ведунью, Велеса посланницу. Такое дитя для людей родилось, не для нечисти.

Болотница разъяренно фыркнула и спрыгнула с кувшинки. Беззастенчиво виляя бедрами, вышла на берег. Окинула волхва придирчивым взглядом, улыбнулась маняще.

— Что взамен?

Сказала, а в глазах полыхнула страсть — черная, жгучая.

Богумир осмотрел болотницу с головы до ног и иронично поинтересовался:

— Не боишься, что муженек тебя за измену накажет? Не понравится водяному такой обмен.

Полуночная красавица нетерпеливо тряхнула головой и возразила:

— Нет у меня мужа. В прошлом году сбег, а заместо себя рыбака оставил — старого да немощного.

Богумир скептически поджал губы.

— Страшно подумать, что ты с тем бедолагой сделала.

Болотница уперла руки в крутые бока и не без самодовольства ответила:

— А к чему мне такой надобен? Вот ты… — она нетерпеливо облизнула губы, — другое дело: и сильный, и статный… Идем ко мне жить, царем сделаю?..

Богумир опустил голову не в силах сдержать улыбку.

— Спасибо за предложение, но я женат. Да и в болоте жить не хочу, не обессудь.

— А ежели так?..