Страница 59 из 64
Крякнув от натуги, волхв приложил детали друг к другу. Половинки ключа срослись так, что было не понятно, где заканчивается одна и начинается другая. Гексаграмма перестала «кусаться». Стала легкой, как перо ангела.
Привратница зааплодировала и залихватски присвистнула, засунув в рот большой и указательный пальцы.
— Молодец, волхв, справился!
— Ты позволишь нам теперь вернуться в мир яви? — спросила у мачехи Змиулана.
— Можно подумать, что вас мое мнение интересует, — поморщилась Яга. — Ступайте, чего там…
Повинуясь взмаху руки хозяйки, дверь избы распахнулась.
Пятясь как рак, Богумир сделал два шага назад. Привычный мир был так близко.
Со стороны прохода почудился аромат благовоний. Не веря себе, волхв поводил носом, но нет — запах чувствовался не обонянием, он приникал в самую душу, вгрызался в сознание.
Забыв о предостережении Миланы, Богумир оглянулся: прямо за дверью плескалась река Смородина. Облизывала жгучими языками бревенчатые стены избы. Из ее раскаленных глубин и доносилось упоительное благоухание.
Околдованный навьей прелестью, Богумир занес ногу, дабы окунуться в разъяренный фимиам, навсегда забыть о тревогах и печалях.
Милана успела поймать суженого в последний момент. Ухватила его за рукав рубашки и что есть силы потянула на себя.
Пара выкатилась прямо под ноги привратнице, надрывающейся от хохота.
— Что это ты, Яга Виевна?! — упрекнула мачеху Змиулана, поднимаясь с пола.
Привратница стерла с лица улыбку, помогла гостям встать.
— Будет сердиться — уж и пошутить нельзя…
Больше забавляться Яга не стала. В следующий раз дверь открылась в нужное место.
Теплый порыв ветра подхватил пару и вынес ее в мир яви.
Глава 32
Кто не способен к великим свершениям, тот презирает великие замыслы.
Люк де Клапье де Вовенарг
Сразу после того, как Богумир заново научился дышать, он стиснул нареченную в объятиях и приник к ее устам в томительном поцелуе — диком, почти болезненном. Его губы обжигали интимными ласками, язык дерзко обследовал ее рот.
Милана ослабела от нарастающего возбуждения. Прильнула к жениху, стремясь раствориться в нем без остатка. Положила руки ему на плечи и закрыла глаза.
— Думаешь, сейчас подходящее для этого время? — поинтересовалась она, с трудом оторвавшись от губ Богумира.
— Хотел почувствовать себя до конца ожившим, — радостно заявил он.
Снял с шеи добытый с таким трудом ключ, поднес его к лунному свету, струившемуся из окон храма.
— Не могу понять, как эта штука поможет прочесть письмена.
— Попробуй наложить ключ на текст, — предложила Милана.
Она зажгла расставленные по периметру храма восковые свечи, поместила книгу в центр возвышения, рядом с мраморной статуей Велеса.
Гексаграмма мало помогла в расшифровке древних рун. Богумир вертел ее и так и эдак, но смысл текста все еще не поддавался пониманию.
— Твоя мачеха-шутница, случаем, не подсунула нам фальшивку? — усмехнулся волхв.
— В таком случае вторая часть ключа не приняла бы своего собрата. — Довод Миланы прозвучал крайне убедительно.
— Ты права, — согласился Богумир. — Посмотри: когда ключ накладывается на текст, в его углах выделяются руны, — они очень похожи на те, что проявляются в свитках.
Милана поднесла свечу к книге. Присмотрелась к письменам.
— Да, — подтвердила она, — вот только эти символы словно перевернуты, искажены.
— «То, что внизу, подобно тому, что вверху», — вспомнил Богумир значение пентаграммы. — Милана, у тебя есть зеркало?
В обтянутом кожей сундуке полубогиня хранила дары, принесенные в те далекие времена, когда люди еще веровали в ее отца. Там, под потемневшей от времени утварью и ветхими тканями, покоилось старинное, покрытое красноватым налетом, стальное зеркало.
Милана бережно взяла его в руки и показала жениху.
— У меня только такое…
— Сойдет, — не отказался волхв.
Зажал булатную ручку в руке, поднес зеркало к книге так, чтобы на мутной поверхности отразились руны. Следуя внутреннему порыву, наложил ключ на призрачную копию текста.
Свершилось! Руны поддались прочтению.
«Все, что сокрыто от людских глаз, можно прочитать с помощью противосолони», — эти слова Миланы врезались в память волхва и не давали ему покоя. Поддавшись зову сердца, Богумир прочел отображенные в гексаграмме надписи, следуя против часовой стрелки.
То, что он сумел разобрать, не поддавалось описанию. Вся история мира открылась его взору.
Перемещая ключ, волхв упоенно листал страницы, вглядывался в замутненные надписи и не мог остановиться. Его пытливый ум въедался в строки, запоминал их наизусть. Одно перемещение гексаграммы приравнивалось к человеческой жизни, лист книги — к целой эпохе.
Богумир не почувствовал, как невеста потормошила его за плечо. Не услышал, как она тихо попрощалась и вышла из храма.
Змиулана исполнила долг: передала сокровище в надежные руки. Ей осталось дождаться момента, когда книга и волхв станут единым целым, неразделимыми напарниками и верными сообщниками.
У Миланы отныне другие заботы — зачатый в храме Яробор рос не по часам, а по минутам. На третьи сутки мальчик научился ходить, а на пятые вдруг расправил свои крылья и взмыл в небо.
Мать не удерживала Яробора — восхищенно наблюдала за сыном с земли, радуясь и ликуя. Во время полета пестрые чешуйки на теле мальчика отражали солнечный свет, и вслед за змеем над лесом поднималась радуга. Деревья пригибались, снесенные стремительным планированием Яробора; воздух стонал и выл, не в силах совладать с летуном.
Вместе с Миланой торжествовали и все жители поселения. Еще бы, у них появился могучий покровитель: властитель стихий!
К сосне, посаженной Богумиром, люди приносили хлеба, молоко и другие продукты. Каждый считал великим долгом задобрить малыша и уважить его деда.
Жизнь в общине налаживалась. Урожай созревал, и, казалось, сама природа радовалась, глядя на спрятанный от глаз посторонних мир.
И только Богумир три дня и три ночи подряд корпел над древней книгой. Не покидал стен храма. Не отрывался на сон и еду.
Когда же волхв выполнил задачу, он возвратился домой. Богумир не выглядел утомленным и обессиленным, напротив — был бодр и весел.
Он обнял невесту, поцеловал в светлую макушку сына. С удовольствием съел целый горшок щей.
— Ты уж извини, — смутилась Милана, — совсем я забегалась с переездом. Щи, поди, прокисли?..
Богумир прислушался к зову нутра, но ничего подозрительного в нем не выискал.
— Что в рот полезло, то полезно, — отшутился он и притянул невесту к себе. — Прости, что свалил все заботы на твои плечи. Сегодня же исправлюсь.
— Пустяки, — отмахнулась Милана. — Твое занятие гораздо важнее.
— Для меня нет ничего важнее вас с Яробором, — серьезно сказал Богумир. — И ради вашего будущего я готов на любой подвиг.
— Мы знаем это, — согласилась Милана и провела ладонью по серебряной шевелюре жениха. — Ты не забыл, что завтра наша свадьба?
Богумир выглядел опешившим, если не ошарашенным.
— Мне казалось, что я отсутствовал всего лишь сутки. Надо же, как быстро пролетело время…
Наступил седьмой месяц года. Вместе с ним пришло время Вересня — праздника осеннего равноденствия. Урожай собран, сено заготовлено, закрома полны мяса и рыбы — так почему бы не порадовать богов, предков и друг друга развеселыми песнями и хороводами?
На третий день празднования настал черед молодых испросить у покровителей благословения на брак. Облаченные в новые одежды Милана и Богумир явились в храм. Там их уже поджидал Безгнев и гости, которых оказалось столь много, что ворота святилища пришлось оставить открытыми.
Жрец взял Милану за руку и вручил ее Богумиру. Вознес хвалу богам и предкам-покровителям.
Обряд свершился. Безгнев пригладил длинную бороду и наказал Богумиру: