Ведовская страсть

— Об этом я уже позаботился, — отрезал Дмитрий.

И подсунул под нос Широкова заполненные бланки (Селиванов, всегда тщательно перепроверявший документы на сделки — лично или с помощью Александра — был настоящим профи в вопросах юриспруденции).

Не читая, глава администрации подписал все, а потом, попеременно оглядываясь и причитая, проследовал вместе с гостями к сельскому архиву.

Там Дмитрий приложил все силы тому, чтобы одинокое поселение, затерянное среди тайги, осталось лишь в памяти тех, кто в нем побывал.

После сельской администрации Миролюб и Дмитрий посетили и другие учреждения. Прием везде был одинаков: деньги развязывали руки и избавляли от мук совести.

И вот, спустя почти сутки, задуманное свершилось.

— А ты уверен, что никто из них не пойдет на попятную? — спросил Миролюб у спутника.

— Если ты имеешь в виду тех чиновников, чье молчание мы купили, то им слишком дороги собственные шкуры. За них можешь не беспокоиться. С этой стороны вам больше ничто не угрожает, — пояснил Дмитрий. — Меня больше беспокоят те, кого ты привозишь к Змиулане.

— Но Она сама выбирает, кому разрешить приезд, — ответил Миролюб.

Дмитрий поерзал в кресле и глубокомысленно изрек:

— Болтливость — один из многих пороков людей. Возможно те, кто идут к ней, и имеют добрые намерения, но где гарантия, что они ничего не расскажут своим друзьям? Знакомым? Не похвалятся чудесным излечением? Боюсь, предсказать это не в силах даже Милана.

— Не волнуйся, Дмитрий, — не своим голосом прошептал Миролюб, не глядя на собеседника, — никто не расскажет о Змиулане.

— Откуда такая уверенность? — опешил Дмитрий.

— Поверь мне, — попросил Миролюб. — Сможешь?

— Ага, — весело хохотнул Дмитрий. — Согласен на что угодно, только не смотри так жалобно. За меня не переживай — распространяться о вашем артефакте я не стану.

— Разумеется, нет, — поддакнул Миролюб и тихо добавил: — Ты не сможешь.

— А что, если вам вовсе перестать принимать гостей? — высказал предположение Дмитрий. — Теперь вам ни к чему зарабатывать на аренду.

— Дело вовсе не в деньгах, — вздохнул Миролюб. — Да и Она не согласится.

— Это точно, — подтвердил Дмитрий. — До ее благородства мне далеко.

— То, что ты сделал, — это огромный подвиг, в первую очередь, — духовный, — расплылся в улыбке Миролюб. — Не каждый решится потратить все свои сбережения на подобное.

— А кто тебе сказал, что я потратил их все? — рассмеялся Дмитрий. — Мне еще вполне хватит остатка, чтобы поселиться где-нибудь на теплом берегу моря и прожить остаток жизни в комфорте, не обращая внимания на увечье.

— Ты еще хочешь уехать от нас? — удивился Миролюб. — Но почему?

— Змиулана так и не выполнила своего обещания, и мне в поселении больше нечего делать.

Миролюб в отчаянии всплеснул руками и воскликнул:

— Неужели после общения с Ней ты не почувствовал в себе изменений?

— О, нет! — передернул Дмитрий. — Еще как почувствовал! Так почувствовал, что теперь и сам не знаю, кто я, куда иду, и для чего мне это нужно. Раньше было предельно просто, но сейчас… Даже не знаю.

— Познать себя сложнее, чем кажется, — поддакнул Миролюб. — Но если ты однажды встал на этот путь, то когда-нибудь доберешься до истины. И я желаю тебе удачи.

— Спасибо, — кивнул Дмитрий. — Но что мне со всем этим делать?

— Просто жить, — пожал плечами Миролюб. — Поедем со мной: Змиулана как никто может указать верное направление.

— Хорошо, — сдался Дмитрий. — Только не говори своим, кто купил землю. Я не собираюсь становиться национальным героем.

Миролюб непонимающе поджал губы.

— Но ты совершил добро, так почему не принять благодарность?

Дмитрий протестующе махнул рукой.

— Не хочу, чтобы вы считали себя обязанными.

— Хорошо, пусть это останется секретом, — сдался Миролюб. — Но ведь Змиулана все равно об этом узнает: от Нее ничего не скроешь.

— Да, и это меня пугает больше, чем ее змеиный хвост! — признался Дмитрий.

Глава 18

Мы так любим критиковать, что теряем способность глубоко чувствовать поистине прекрасные творения.

Жан де Лабрюйер

Дмитрий решил порадовать всех членов общины без исключения. Для этой цели он приобрел фургон и с помощью Миролюба погрузил в него множество коробок, тюков и свертков. Среди покупок были игрушки, ткани, инструменты и другие важные для поселенцев изделия. «В конце концов, определенные блага цивилизации пригодятся и этим язычникам», — подумал Дмитрий.

Не забыл он и о Безгневе: специально для него раздобыл материалы и приспособления для работ по восстановлению храма.

Озадачил Дмитрия только подарок для Змиуланы. Что преподнести полуженщине-полубогине? Дорогие украшения она не носит, в вечерних нарядах ей ходить некуда, а цветов и растений вокруг храма столько, что это изобилие может перещеголять любой ботанический сад. Может быть, сладости — а вдруг она их не ест?

Но решение нашлось: Дмитрий купил Змиулане две пары кроссовок, потом заехал в бутик, чтобы подобрать то, в чем девушке будет удобно выходить на пробежку.

Продавец, опрятный и холеный, как породистый кот, сохранял на лице вежливую улыбку. Но долго не мог взять в толк, почему странный покупатель просит подобрать к кроссовкам юбку.

— Могу предложить шорты или брюки, — пропел он. — У нас есть множество вариантов: среди них Вам обязательно что-то понравится.

— Нет, спасибо. Мне нужно платье, или комплект с длинной юбкой — и точка! — настоял Селиванов и задумался: «Что будет с хвостом, если на Змиулане во время обращения окажутся брюки? Скорее всего, их просто разорвет на клочки».

Воображение Дмитрия отчетливо нарисовало картину, как лопаются туго обтянувшие стройный стан брюки и длинный, наверняка скользкий чешуйчатый хвост открывается взору окружающих.

— Бр-р… — поежился он.

— Вам холодно? Убавить кондиционер? — услужливо предложил продавец.

Дмитрий опомнился, вернулся в реальность.

— Нет, лучше поскорее несите все, что может подойти.

Из всех предложенных товаров он выбрал пару тончайших шелковых блузок, широкую юбку, не сковывающую движений, а также несколько утепленных вариантов на случай, если Змиулане захочется пробежаться и зимой.

Долгие сборы остались позади. Дмитрий погрузил последние подарки в фургон и скомандовал Миролюбу отправку.

Когда они прибыли, поселение уже погрузилось в сон. И лишь в окнах Безгнева горел неяркий мигающий свет, который издает только пламя свечи. Пожелав Миролюбу спокойной ночи, Дмитрий покатил на этот пляшущий во тьме маячок.

Жрец не спал. Он читал неведомый древний манускрипт, бережно разложенный на кухонном столе.

Дмитрий, чтобы не мешать, тихонько проследовал в свой закуток и прилег на кровать.

Безгнев скрутил свиток и, обернувшись к Дмитрию, поприветствовал его.

— Не думал, что ты слышал, как я вошел, — удивился Селиванов. — Что читал?

— Предсказание, — просто ответил жрец.

— И о чем же оно? — решил выяснить Дмитрий.

Безгнев метнул на него быстрый взгляд, в котором читалось сомнение.

— О том, что ты появишься здесь в нужное время и сбережешь наше сокровище.

— Да?! — встрепенулся Дмитрий. — Что-то случилось, пока я отсутствовал?

Безгнев пригладил бороду и таинственно пробасил:

— Пока нет, но несчастье надвигается на нас, как черная туча. И Милана это тоже чувствует.

— А подробнее? — переспросил Дмитрий. — Откуда ждать беды?

— Этого Милана не предрекла… — развел руками жрец. — Ей лишь открылось, что ты предотвратишь несчастье.

— Но ведь она — дочь Велеса! — возразил Дмитрий. — Почему бы ее отцу не помочь Змиулане, ведь он, как я полагаю, гораздо сильнее меня?

— Ты не понимаешь, — выдохнул Безгнев. — Боги не умирают, когда в них перестают верить, но вот пройти в явь они уже не могут. Не кто иной, как люди и их вера, помогают созданиям из других реальностей покидать свои миры.