Ведовская страсть

— Не слишком ли рано? — поинтересовался Дмитрий. — Вода ж еще холодная?!

— Ничего-то ты не смыслишь в традициях, — покачал головой жрец, — Смысл праздника состоит в единении человека и всей земной природы с небесным мирозданием. Чтобы приобщиться к великому, необходимо совершить ритуальное омовение. И лучше всего это сделать на утренней заре. Кстати, ты тоже можешь сходить искупаться — попроси Миролюба тебе помочь. Я, к сожалению, не могу тебя сопровождать, слишком много на мне обязанностей по подготовке торжеств.

Дмитрия передернуло от мысли оказаться в реке.

— Спасибо, но нет у меня желания мокнуть в ледяной воде, — отказался он и тут же поинтересовался: — Сам почему не купаешься?

Безгнев пригладил бороду и чинно заявил:

— Пока ты бегал к храму, я успел омыться специально собранной по такому случаю росой и теперь полностью готов весельем и радостью утвердить единение с природой.

— «Бегал»?! — переспросил Селиванов. — Не слишком ли громко сказано?

— Прости, не хотел задеть тебя за живое, — примирительно проговорил жрец.

— Я и не обиделся, — возразил Дмитрий. — Лучше ответь, нельзя ли мне тоже использовать росу, вместо того, чтобы тащиться к реке?

— Помилуй, — закатил глаза жрец, — уж не собрался ли ты уподобиться мне, немощному старцу?

Дмитрий недоверчиво осмотрел могучую фигуру Безгнева и с сомнением покачал головой.

— К тому же, — добавил жрец, — если ты не поторопишься, то пропустишь самую интересную часть действа. Все остальные молодые мужчины уже наверняка там.

— То есть? — не понял Селиванов.

— Ну… кхе-кхе… — кашлянул Безгнев, посмеиваясь в бороду, — женщины омываются первыми, а молодцы — охальники эдакие! — подглядывают.

— И ты, ярый хранитель нравственности, так спокойно об этом говоришь?! — возмутился Дмитрий. — Постой… так они там что, нагишом купаются?

— Бог с тобой, — всплеснул руками жрец, — в рубашках конечно.

Мысль, что в данный момент мужская часть поселения созерцает Милану в мокрой рубашке, привела Селиванова в ярость. Он прекрасно осознавал, что женское тело в откровенном наряде распаляет сильнее, чем самая что ни на есть неприкрытая нагота.

Не обращая больше внимания на жреца, Дмитрий резко крутанул коляску по направлению к выходу и помчался туда, где, по его мнению, происходило нечто непотребное.

— Если уж надумал купаться, покрывало не забудь! — крикнул ему вдогонку Безгнев и бросил кусок домотканого полотна.

Дмитрий поймал летящий в него материал и зло скомкал, по-видимому, представляя на его месте всех тех, кто наблюдал сейчас за Миланой.

На деле все оказалось гораздо безобиднее, чем нарисовал в своем воображении Дмитрий. Мужчинам, засевшим в прибрежных камышах, из своего укрытия были видны неясные женские силуэты. Подойти ближе они не решались.

Местные парни перешептывались, угадывая избранниц среди нескольких десятков девушек. Они спорили и кричали друг на друга — все так же шепотом, дабы скрыть свое присутствие.

Дмитрий изловчился заметить, что и девушки постоянно бросают взгляды в камыши, и, судя по всему, им прекрасно известно, что за ними следят. «Тоже мне, стриптиз по-староверски!» — фыркнул про себя Селиванов, узрев, как некоторые «артистки» становятся в откровенно эротичные позы, выставляя прелести напоказ.

К своему облегчению, среди толпы хихикающих девушек в облепивших их тела одеяниях, он не увидел Миланы. Она как раз входила в реку, скромно придерживая подол рубахи.

Не раздумывая долго, Дмитрий выехал на прибрежный песок и направился в сторону женщин.

— Куда ты? — зашипели на него парни. — Так нельзя!

— Мне можно! — громыхнул Селиванов.

Когда Милана с головой окунулась в воду и вышла на берег, Дмитрий широко развернул покрывало. Притом сделал это так ловко, что со стороны камышей раздались разочарованные возгласы.

— Завернись, — скомандовал Дмитрий. — Ты полубогиня, а не дворовая девка. Не стоит губить репутацию.

Милана, дрожащая от холода, с радостью приняла покрывало и завернулась в него так, что снаружи остался торчать лишь кончик ее носа и босые пятки.

— Ты решил обо мне позаботиться? — тщетно пытаясь унять стучащие зубы, спросила она.

— Я слышал, что если в богов перестают верить, то их сила ослабевает, — отрезал Дмитрий. — И мне бы не хотелось потерять последний шанс из-за того, что тебе взбрело в голову покрасоваться перед парнями. Нечего хвалиться своими формами, все и так знают, что они у тебя имеются.

— Ничего я не красовалась, — принялась оправдываться Милана. — Это только омовение… Ты сам пригласил меня поучаствовать в празднествах, вот я и пришла. И не понимаю причин твоей злости.

— Я вовсе не заставлял тебя щеголять в мокрой рубахе, — предупредил ее Дмитрий.

Тем временем, смельчак, вдохновленный поступком Дмитрия, последовал примеру. Но если на вмешательство инвалида купальщицы не обратили внимания, то появление местного кузнеца заставило их завизжать и броситься врассыпную.

— Можно подумать, что это не они несколько мгновений назад прохаживались здесь так, словно дефилируют по подиуму, — усмехнулся Дмитрий. — Ладно, пойдем, согреемся.

Он привел Милану к возвышению, где жители постарше успели расставить широкие столы, на которых красовались самовары и пузатые бутыли с домашними наливками.

Дмитрий, с видом знатока обследовал все вина и выбрал клюквенную настойку. Наполнил душистой алой жидкостью две деревянные рюмки, одну передал Милане.

Продрогшая купальщица залпом выпила содержимое, после чего начала судорожно хватать ртом воздух.

— Полегче!.. — рассмеялся Дмитрий, — это тебе не вода из ручья.

— Что это было? — спросила Милана, когда обрела способность разговаривать. — Зачем ты мне такое подсунул?

— Чтобы ты не простудилась, — ответил Дмитрий. — Болезнь тоже не прибавит способностей.

— Почему тебе непременно хочется меня ужалить? — расстроилась Милана. — Я же ведаю, что ты помогаешь мне не только из-за надежды на выздоровление.

— А раз ведаешь, то и не задавай глупых вопросов, — буркнул Дмитрий, пристыженный очевидным.

— Постараюсь, — примирительно произнесла Милана. — И все же мне хочется узнать, кто я для тебя?

— Вот почему вам, женщинам, так нравятся эти нелепые разговоры об отношениях? — вспылил Селиванов.

Он не любил подобных тем и был немало удивлен, когда в ответ на его вспышку Милана разулыбалась так, словно он отвесил ей комплимент.

— Что?! — удивленно спросил Дмитрий.

— Не представляешь, как я счастлива, что ты приравниваешь меня к женщинам, — без обиняков заявила Милана.

— Вот поэтому, наверное, и вожусь с тобой, — рассмеялся Дмитрий. — Потому что ты не похожа ни на кого, с кем я был знаком ранее. И дело не только в твоей внешности.

— Ты полон сюрпризов, — промурлыкала Милана. — Так легко переходишь от кнута к прянику, что я не всегда успеваю различить, где есть что.

— Ты мало общаешься с людьми, в особенности с мужчинами, — ответил Дмитрий. — Кстати, о пряниках: я был бы не прочь позавтракать.

— Угощение подадут только после обрядовых действий, это правило нарушать нельзя, — строго сказала Милана.

— Боюсь, звуки моего голодного нутра распугают предков, — пошутил Дмитрий.

— Потерпи, — рассмеялась Милана. — День летнего солнцестояния — один из важнейших славянских праздников, и обрядовые действа на нем самые пышные. Поверь мне, ты забудешь о голоде.

— Это вряд ли, — признался Дмитрий, — но иного выхода у меня нет.

— Перед тем, как пройти к капищу, тебе тоже придется совершить обряд омовения, — спохватилась Милана. — Хочешь, я помогу тебе?

Дмитрий недовольно поморщился, не желая принимать помощь от девушки. Осмотрел окрестности в поисках Миролюба, но тот был сильно занят, наливая чай одной юной пышнотелой нимфе, а просить малознакомых людей Селиванов не желал.

— И как ты себе представляешь этот ритуал? — спросил он у Миланы.

— Сейчас… — ответила та и убежала.