Варвар для Варвары

Искать сочувствия у других варваров тоже было бессмысленно. Остался один путь: смыться самостоятельно. Но для начала мне нужно было запастись едой и информацией. Конечно, из Ка собеседница, как из мухомора варенье, но все же…

Впрочем, варварка свое обещание сдержала и слушалась меня беспрекословно. Мы перестали отдавать всю собранную провизию Ма, ели вдосталь и часть откладывали на черный день, вернее — на день моего побега.

За неделю с небольшим нам удалось нарушить столько табу, что я сбилась со счета. Мы с Ка воровали с полей жрецов кукурузу, ловили в их озере мидий и, страшно признаться, охотились в дубово-осиновой роще на дождевых червей. Впервые увидев этих склизких созданий, размером с мою руку, я пришла в ужас. Но голод не тетка, а злой дядька с пустым половником. После нескольких дней жесткой диеты я поняла, что всеядна. Да и жареное на костре мясо червя оказалось на редкость вкусным и питательным — чистый белок. Деликатес, так его растак! А добытые совместно с остальной «семьей» коренья и орехи стали прекрасным гарниром к основным блюдам.

Ма, какой бы варваркой она ни была, вскоре начала подозревать нас с Ка. Еще бы, наши довольные рожи светились, как два масленых оладушка. И работать на сытые желудки мы стали активнее, и к вечеру, несмотря на длительные отлучки, наши корзины оказывались заполненными доверху.

К моему удивлению, хитрозадая старуха не стала читать нам моралей и просто-напросто потребовала свою долю краденого. При этом она произнесла гениальную фразу:

— Жрецы поймать — я не знать. Сами виноваты. Умрете.

Ага, типа я не я, и горлянка не моя. Но жрецов бояться — с голоду умереть, потому мы с Ка продолжили нарушать табу. И жизнь в диком поселении стала не такой уж невыносимой.

Пер перестал быть любимчиком Ма и теперь дулся на нас с Ка. Маменькин сынок злился и пытался гадить исподтишка. То собранные орехи «нечаянно заденет» и рассыплет по земле, то «забудет» починить наши корзины. А один раз он подложил нам в шкуры листья крапивы. Но мы с Ка его догнали и так отходили той самой крапивой, что Пер долго не мог сидеть и все время чесался.

Недалекая Мна ни о чем не догадалась, но драться больше не лезла — ни ко мне, ни к младшей сестре. Зато подозрительно косилась на мой клатч — пришлось припрятать «шкатулочку с золотым ключиком» подальше от ее загребущих лап.

Я тоже выполнила обещание, данное варварке. Ка оказалась послушной и одаренной ученицей. Она хорошо чувствовала ритм, умела двигаться плавно и чувственно. И, раз уж жрецы оказались поклонниками восточных традиций, пришлось учить варварку танцу живота. Мы начали с самых простых движений, но постепенно все больше входили в раж. Изящные, грациозные движения помогали расслабиться и снять стресс. Раскрепоститься и обрести гармонию.

После разогрева танцами, мы выбирали укромное местечко в тени и, пока стояла полуденная жара, тренировали интимные мышцы. Удивительно, я не всегда могла вспомнить таблицу умножения, а вот упражнения с причудливыми названиями «лифт», «пульсация» и «sos» прочно осели в моем мозгу.

Объяснить Ка, что от нее требуется, было непросто. Но оно того стоило. На третьем занятии, после получасовой разминки, дикарка вдруг выгнулась дугой, впилась ногтями в землю и прочертила на ней длинные борозды. В широко распахнутых глазах Ка читалось легкое недоумение, перемешанное с восхищением и страстью. С приоткрытых губ слетело восторженное восклицание. Я не расслышала слов, но, кажется, варварка вслух благодарила Кегеля за первый в своей жизни оргазм.

— Что? — испуганно спросила Ка, хватая ртом воздух.

— Что это было? — слегка ехидно уточнила я.

Она кивнула и приложила дрожащие ладошки к низу живота. Шумно вздохнула и улыбнулась, глядя на прикрытое ветвями деревьев небо.

— Это оно, наслаждение, — многозначительно произнесла я. — Помнишь, как Амула извивалась в объятиях жреца? Она тоже получала удовольствие.

Ка задумалась и нахмурила лоб.

— Зачем жрец. Если можно так?

Я не удержалась и громко расхохоталась.

— С мужчиной получается совсем по-другому. Ярче, красочней. При условии, что тебе достанется хороший любовник, а не такой увалень, как твой брат.

— Пер злой, — согласилась Ка. — Он делает больно. Видела. Не хочу так.

— Что ты видела? — заинтересовалась я. — Как твой брат занимался сексом с женщиной?

Варварка обернулась ко мне и издала глухой звук, похожий на рык. Не очень-то она любила братца. Как, в общем-то, и остальных членов своей семьи.

— Он давал ей еду, — продолжила Ка. — И делал больно. Как жрец, только сильнее. Она потом плакала. Долго.

Я вздохнула и закатила глаза: дикое общество с еще более дикими нравами. Если все остальные мужчины здесь такие же, как Пер, то гарем жрецов — лучший из вариантов.

— А почему твой брат не женился на той женщине? — все же решила выяснить я.

— Ее взял себе охотник, — улыбнулась Ка. Видно, она очень сочувствовала бедняжке. — Узнал про Пера. Пожаловался. Жрецы наказали Пера.

— Ого! — восхитилась я. Выходит, жрецы все же не зря едят своих червей. — И как они наказали твоего брата?

Ка хихикнула в кулачок и округлила глаза.

— Пера высекли. Хотели лишить силы. Тут, — Ка указала себе на промежность, объясняя, что имеет в виду. — Но Ма дала выкуп. Жрецы не забрали Пера. Но запретили покидать Ма.

Ничего себе наказаньице, сделали сына заложником матери. Теперь понятно, почему такой детина все еще живет вместе с Ма и сестрами.

— Жрецы запретили ему иметь жену? — мне снова вспомнился первый день среди варваров. — Так?

— Пер не ходит на танцы, — подтвердила Ка. — Если придет — жрецы убьют. Пера и Ма.

Кажется, у нас это называется круговой порукой. Но мне было не жалко ни Пера, ни его мать. Отвратная семейка. Ка — единственная, к кому я испытывала сочувствие. Вот ее судьба меня действительно беспокоила.

— Завтра уйду, — как бы межу прочим озвучила я свои мысли. — Дальше будешь заниматься одна. Тренируйся каждый день и зажги на местных танцах. Уверена, жрецы не пропустят тебя мимо глаз.

Ка вскочила и замахала руками так, точно собиралась взлететь.

— Не ходи. Погибнешь.

— Вот еще, — фыркнула я. — Не для того меня мама ягодку растила, чтобы увязнуть по уши в вашем первобытном компоте. Варитесь тут сами как-нибудь. Без меня.

— Другого мира нет, — настаивала Ка. — Капула держит всех.

— Не вредничай, — попросила я. — Мне здесь не место. Хочу домой, понимаешь? К себе домой.

— Калки тебя съест! — громыхнула Ка. — Не ходи.

— Да прекрати пугать меня своей богиней, — взвилась я. — Не знаю, чем там запугали вас жрецы, но на меня это не действует.

— Съест! — не отступала Ка.

Вот чтоб ее подбросило и перевернуло. Первобытная, а упрямая.

— Смотри, — я подняла ветку и стала рисовать ей на земле план их поселения. Такой, каким увидела его в дерева. — Солнечная роща огромная. А Калки у вас одна.

Ка бросилась ко мне и затоптала ногой рисунок.

— Ты чего? — возмутилась я. — Здорово же получилось…

— Табу, — вякнула девчонка.

— И рисовать нельзя? — воскликнула я. — Полная бредятина. И вообще, ты мне обещала, помнишь?

Ка сложила руки на груди и отвернулась. Подозрительно шмыгнула носом.

— Не хочу. Отпускать, — хныкнула она. — Не хочу. Отдавать Калки.

— Брось, — я обняла ее за плечи. — Калки меня не догнать. Вот увидишь. Пересеку солнечную рощу, выберусь из джунглей и дойду до какого-нибудь цивилизованного города. Попрошу помощи. Все просто.

Да уж, очень просто. Я говорила и сама себе не верила. Фигня, в процессе разберусь — таков был мой гениальный план. Но все же, для меня проще бродить по джунглям, чем киснуть в этой убогой пещере с Ма и ее старшими отпрысками.

— Слева от звезды, — примирительно пробормотала Ка. — В березняке. Рядом с песчаной черепахой.

— Чего? — я не поняла, что за тарабарщину она несет.

— Пещера, — объявила Ка. — Наша. Дом.