Подарок

— Пожалуйста, проходите, — произнёс Никонов- старший, — я сейчас покажу Вам дом.

— Я потом его изучу, спасибо, — произнесла девушка хрипло. Дело в том, что она просто физически ощущала на себе внимательный взгляд серебристых глаз пациента. И откуда только она взяла, что они у него именно такого цвета? К тому же ее "личное пространство" просто вопило, чтобы хоть сегодня в него никто не вторгался.

— Ну, нет, так нет, — спокойно согласился Михаил Алексеевич, — ступайте за мной.

Одно в этот момент вызывало удовлетворение на душе девушки. Пациент уже понял, что она не "подружка отца", а явилась как раз по его душу. Нет, сама душа Никиты Никонова Елену совершенно не интересовала, равно как и накаченное тело, как бы он великолепно не выглядел. Исключительно нижние конечности, суставы, кости и мягкие ткани, были предметом её забот. Всё прочее пусть идёт лесом и как можно подальше.

Девушка следовала за хозяином дома, а сама бросала взгляды на обстановку. Ничего лишнего, большие окна, легкие ткани, много света. Цветы, тоже не мелких размеров. Все отдавало хорошим вкусом и дороговизной.

— Прошу, Вас, — произнёс Никонов-отец, предложив ей зайти первый в свой рабочий кабинет. И на этот раз Елена не стала возражать. Все-таки её никто не коснулся, вероятно поняв, что не все любят тесные контакты. — Присаживайтесь, Елена Сергеевна. Разговор предстоит нелегкий, но, как Вы понимаете, он нам просто необходим.

Елена только кивнула, соглашаясь. Необходим и очень. Она присела в предложенное кресло, уютно принявшее гостью в свои объятия. Но напряжение все равно не отпускало девушку, ожидавшую непростой беседы.

— Во-первых, разрешите представиться, Михаил Алексеевич Никонов, владелец… ну это неважно чем я владею. Нам с Вами, к сожалению, не удалось познакомиться, как положено нормальным людям и я хочу исправить эту ошибку.

— Вы считаете моего отца вором? — слова сами сорвались с губ, выдавая тем самым то, что больше всего ее беспокоило. Но раз мужчина заговорил о нормальности, то её-то отец был более нормален, чем многие из её знакомых. И если чью-то вину хотят свалить на ее отца, то ни к чему это представление, все можно было сделать гораздо скромнее, без рисования перед ней.

— Трудно сказать, — внимательные серые глаза седоволосого мужчины взглянули на Лену.

И она сразу подумала, что у ее пациента такой же самый цвет глаз. Наверное.

— Вы видели те снимки, что я показывал Вашему отцу? — Никонов уселся за своим рабочим столом, сцепив руки в замок и постукивая по столешнице. — Видели, когда стояли около своего отца, конечно же. Вот только честно, что думаете об этом? И как оцениваете их?

— Никак, — отозвалась Елена, не желая грубить. Но вместе с тем и молчать не имело смысла. Она не подзаборный кот, которого каждый может безнаказанно пнуть. Лена знала, что отец у нее честный человек, а не какой-то вор!

— Ясно, — совершенно серьезно произнёс Михаил Алексеевич. — Это из-за того, что подозреваемый ваш отец. Я понимаю. И окажись на Вашем месте, наверняка поступил бы так же. Может быть, даже стал искать настоящего виновного.

Казалось, Никонов, ожидал именно такой реакции. Он видел, как Лена резко вскинула голову и в упор с негодованием смотрела на него. В трусости или отсутствии ума её ещё никто не обвинял.

— Вы считаете, что я должна устроить допрос вашей прислуге? — в голову вдруг пришла чудесная мысль и она решила ее озвучить.

— Ну, это вы наверняка сделаете и без моих советов, — заметил мужчина. — Но мы с Вами в своей беседе отошли от главного. Я, честно говоря, не думаю, что Ваш отец так-то уж виноват. Да-да, не удивляйтесь. Но это все равно не отменяет вашего нахождения здесь, у нас. Украшение моей бывшей жены утеряно именно Вами. А оно стоит немалых денег. Найдется — в тот же момент можете уходить на все четыре стороны.

— Тогда кто же украл? Та женщина? — предположила она, удовлетворенно отметив, что кажется, угадала. Отца не считают стопроцентным вором. Да он вообще не вор! Обстоятельства так сложились!

— Об этом мы скоро узнаем, не беспокойтесь. И ей здесь точно не работать, при любом раскладе. Даже если окажется, что цепочка с подвеской каким-то чудом сами соскользнули ей в карман и так же нарочно сама выпали под ноги вашему отцу.

Никонов говорил так твердо и уверенно, что Лена поняла, так и будет. Но главное, похоже, сам Никонов не горит желанием мстить отцу, а это для нее очень важно.

— Кстати, Алёна. могу я Вас так называть?

— Можете, — согласилась она. Внутри нее по-прежнему была натянутая струна, не дающая ни на миг расслабиться.

— Так вот, — продолжил Михаил Алексеевич. — Я считаю, что моим сыновьям вообще незачем знать всю эту историю. И какое отношение Вы имеете к ней. Вы наняты мной исключительно ради помощи пострадавшему в аварии сыну. И только. Так будет легче найти общий язык с Никитой.

— Но ваши люди..

— Они будут молчать, — жестко прервал ее Никонов. — Болтунов я не держу, каждый об этом прекрасно знает. Вы здесь пробудите максимум пару месяцев. Думаю, вам понравится у нас.

Никонов не смотрел во время разговора на гостью, иначе бы точно заметил, как иронично изогнулся уголок ее губ. Понравится… Он что, издевается? Пусть еще скажет, чтобы чувствовала себя как дома!

— А если кто-то спросит, почему Вы вернулись без украшения от нас? — задала еще один волнующий ее вопрос Лена.

— Скажу, что… придумаю что-нибудь. Это уже не столь важно. И Вас обязательно предупрежу, а то мало ли… Устраивает?

— Вполне, — согласилась Елена, ожидая дальнейшего разговора. Ведь она еще не получила инструкций относительно Никиты. — Давайте теперь поговорим о моем пациенте.

— А вот теперь о самом главном, — тяжело вздохнул Михаил Алексеевич и начал вводить девушку в курс дела. — Около полугода назад мой сын, Никита, попал в аварию. Страшную аварию… Машину искорежило так, что она не подлежала восстановлению. В девяностые после разборок в лучшем виде выходили, чем был Ник, когда его наконец-то достали из нее. Врачи собирали его ноги буквально по кусочкам, косточка к косточке. А уж сколько рваных ран, гематом на нём было, даже и не скажу точно. Очень долго сын пролежал в больнице. Затем я перевез его домой… Лежал он долго, но вот теперь сидит. Прогресс, казалось бы, на лицо. Но все как будто остановилось, ноги все равно не ходят. Мы поменяли трех врачей, двое из них имеют ученую степень.

Михаил Алексеевич замолчал, словно переживая все заново. Лена его не торопила. Она знала, что родным тоже нужно время заново оценить и пережить свою боль. А у нее в это время появляется возможность, чтобы обдумать и переварить услышаное. Слишком много за сегодняшнее утро событий. И все они не из разряда приятных.

— Спасением для сына стала работа. Никита прекрасный архитектор. Видела новый детский садик на Октябрьском проспекте?

— Вы имеете в виду тот, что напоминает сказочный замок? — тут же отозвалась Елена. Она однажды забрела в эту часть Владимира. Орехового цвета здание, с маленькими башенками по углам, с вычурными окнами и затейливым рисунком, выполненным из выпуклого камня, смотрелось и в самом деле очень необыкновенно волшебно. Даже находясь рядом с ним, Лена поймала себя на мысли, что ей захотелось быть маленькой и пожить в таком фантастическим доме, почувствовать себя принцессой.

— Да, он самый. Так вот, это его проект, — пояснил Никонов, и в его голосе Елена ощутила отцовскую гордость. Наверное, каждый отец гордится удачами сына. И Михаил Алексеевич был не исключением, несмотря на его жесткий характер. Почему-то Лене показалось, что его трудно чем-либо удивить, но Никонову — младшему это удалось.

— Но все-таки мы отклонились от темы, — продолжил мужчина, постукивая карандашом по столешнице, — Никите нужен массаж и просто человеческое доброе слово с медицинской точки зрения. Я не прошу вас разминать ему ноги каждые полчаса или читать ему книжки вслух и кормить с ложечки. Несмотря на свои увечья, он активен. Но это только касаемо работы. Все остальное вы видели сами.