Страница 30 из 34

Вешние воды Василия Розанова

Малышевский А.

Сочетания полов… именно глаголы, речь… Осмысленность рожденного слишком твердо говорит о мысли в зачатии: но не нашей мысли, а такой, для которой тела наши суть орудия как мясистый язык есть орудие нашего слова; в минуты полового акта через нас… проходит на землю небесное слово. В самом поле несомненно присутствует качество особого семенного логоса, превосходящего в своем онтолого-мистическом значении рациональный логос и вообще сферу абстрактной духовности: пол не только насыщен, но пересыпан духовностью; духовность человеческая есть только подножие, окружение, обстановка, одежда пола в его проявлении[623]. Соответственно, не отвлеченным сознанием нужно касаться божественного Лотоса; подходя к Богу чисто ментальным, головным и духовным способом, применяя к божественному бытию категории логики и принципы спекулятивного умозрения, мы избираем совершенно фиктивный метод богопознания, поклоняемся пустоте[624].

У человека вовсе не одна, а две головы… Центр пола действительно… не в осязаемом… Пол есть весь человек: но центр пола и вместе биологическое сосредоточение человека – в том пространстве абсолютно не замещенном, которое собственно облегчается и телом человека, как своим футляром ли, одеждой ли, храмом ли. Но что это за пустота и что в ней содержится, это хоть сколько-нибудь можно разгадать по образу и подобию ее, второй соответствующей голове… Там – мышление, здесь – созидание; там как бы мир проектов, здесь – вещь выполненная или, точнее, – мир непрерывного выполнения. Тело мозга создает мысль, пустоты пола создают мыслящие тела. Причем здесь, в пустотах пола, человек сформировывается чем-то или кем-то, именно присутствующим в пустоте… Кто же создает? кто – третий? третий – Бог. Пол есть абсолютно незавершенное общее пространство для человека и Бога, неразрывно связывающее их (Бог заключил кровный завет с человеком именно через пол – установлением обрезания)[625].

Пол хотя и весь человек, но больше человека, ибо выходит из границ человека и входит в Бога, точно так же как и Бог перестает быть вещью в себе и через пол входит в человека. Отсюда уже не ментальный, а в высшей степени практический вывод: через пол возможен радикальный и единственно реальный прорыв эмпирического бытия; в поле и через пол человек выходит из своего оплотненного бытия в трансцендентную сферу бытия божественного, где нет уже разделения на духовное и плотское, а есть лишь единый мир вечных трансцендентных зиждительных сущностей. Поскольку пол двусоставен, структурирован двояко (ноуменальное ядро и периферия пола, посредством которой пол как раз и привходит в человека), то вся энергия человека должна быть направлена к ноуменальному ядру пола; задача человека заключается в том, чтобы постоянной культивацией пола в себе, сопровождающейся религиозным, молитвенным к нему отношением не только как к телу, но и духу, максимально преодолеть все периферическое (в том числе грубо и грязно физиологическое) в своем поле и тем самым облечься в пол универсальный, преобразиться[626].

Все, связанное с полом, так или иначе носит существенно апокалипсический характер. Победа над грехом и смертью, реально осуществляемая не через аскетическое отрицание плоти, но именно путем напряженной работы над своим полом, священнодействования пола, в самом теле и самим телом, – конечная религиозно-метафизическая задача, раскрывающая проблему пола в ее апокалипсическом смысле, как путь и способ преображения бытия, создание непорочных тел, как религиозно-жизненное воплощение идеала святой плоти… И, очевидно, есть, существует мистический момент, когда разлом первородного греха… вдруг станет опять живой и целой святостью. И указанная в Апокалипсисе[627] гармония… заключается в том, что некогда и все человечество станет… безгрешным…в воззрении на полноту человеческого тела… Грехопадение, как и судьбы спасения… в теле… Вообще разрешение мировых судеб апокалипсическое, произойдет на этой почве и в области именно здесь трансформаций[628].

Если брать пол в точке, где он являет свою ноуменальную значимость, свое положение трансцендентального ноумена, выходит в другое небо и, переставая замыкаться в границах чистой физиологии и биологии, как бы размыкается в эсхатологию[629], то нельзя обойтись без пристального внимания к половым аномалиям, в которых скрыт узел мира[630], поскольку в них пол выходит из границ естества… Тут – прорвана природа, видимый физический (и физиологический) порядок вещей… в этих таинственных и так волнующих нас топях есть бездна, есть пропасть, уходящая в антипод бытия… это – образ того света, здесь и единственно выглянувший в наш свет. В своих аномалиях пол идет против естества и рушит нам сколько-нибудь понятные его законы… Во всем их чрево мира как бы пробуравливается[631]. Содомит, носитель третьего пола, феномена двуполости (андрогинности), в космическом и религиозном порядке первичнее человека, это тот Адам, из которого еще не вышла Ева; первый полный Адам… размножение пришло потом, пришло позднее и покрыло его[632].

Однако качественно те же возможности для выхода в трансцензус, лишь иначе реализуемые, присутствуют и в норме пола – в гетеросексуальном половом акте, чадозачатии и чадорождении, которые в своей совокупности есть главный трансцендентно-мистический акт, где человек актом участия своего сводит душу с домирных высот и завивает ее в стихии. Нельзя не видеть в акте этом еще продолжающегося и по сейчас миротворения… стихии, азот, кислород, куда завита жизнь, – и земны, и рациональны, но огонек, в них завитый душою живою, точно ниспал с неба, точно – не земной вовсе, и не стихийной природы[633]. Секунда зачатия человека есть естественное построение ноуменального плана его души… Тут – и никогда еще, еще нигде… соединяются пуповиной земля и таинственное, не астрономическое небо[634].

Неясное и нерешенное

Горячо благодарю Вас за присылку мне вашей книги «В мире неясного и нерешенного»[635] с такою хорошею надписью на память. Книга неоцененная по тому материалу, который там собран. Я с неослабевающим вниманием прочел ее всю, и так много осветила она, что раньше находилось в каком-то тупике, из которого, казалось, нет и не будет никакого выхода. Удивительно, непостижимо, право: почему до сих пор никто не обратил своего внимания на разрабатываемый вами вопрос. Кажется, все, все разработано, всю подведено под ту или иную категорию, а вот этот вопрос обошли… В детстве, бывало, пойдешь в лес за грибами и на самом месте, которое исхожено и истоптано десятками людей, где-нибудь у разваливающегося от ветхости пня среди мха вдруг найдешь крепкий такой белый гриб. Все видели, кажется, его – все проходили мимо, а вот я пошел и увидел. И вот Вы пошли и увидели. И как хорошо, может быть, что именно Вы увидели, Вы на него натолкнулись, ибо в Вас он нашел такого защитника и ходатая.

623