Страница 124 из 182
- О Боже! - охнула Элизабет.
- Вот именно, - кивнул король. - Его жена Ровена решила, что он бросил ее из-за этого уродства, и не раздумывая, отпихнув всех соперников, полезла в бак. Ей еще по крайней мере четыре недели плавать в автоклаве. Результат неизвестен. Она может сохранить свою внешность, может стать еще уродливее - у нее всего один глаз, ну и прочее, мягко говоря, вызывает удивление. А может, ей крупно повезет. Правда, Греги рьяно возражает против слова "повезет" - он уверен в успехе. Как знать, может, он и прав, но в любом случае мудрее пока помалкивать.
- Это все так романтично...
- Прошу. - Король пригласил гостью идти дальше.
Они вошли в просторный зал, оказавшийся сборочным цехом. Посередине на невысоком помосте возвышался каркас из какого-то стекловидного материала; к прозрачным уголкам крепились цветные панели, похожие на витражи, сквозь которые легко просматривалось внутреннее устройство этого сооружения, напоминающего перевернутую букву "Т" с едва выступающей поперечной палочкой. Пучки проводов опутывали скелет деформатора, кое-какие силовые кабели уже были уложены в кабельросты. Несколько рабочих трудились внутри остова, другие копошились у размещенных поблизости испытательных стендов и сборочных столов. Все они разом испытали легкое замешательство, когда король вместе с Элизабет вошли в производственное помещение.
- Вот он сам! - объявил Эйкен и указал на Т-образную конструкцию. Деформатор Гудериана в черновом виде.
- Он такой большой? - удивилась Элизабет.
- Мы немного подкорректировали размеры. Наш доморощенный специалист по динамическим полям Анастос утверждает, что пропорциональное увеличение габаритов не принесет никакого ущерба, наоборот - увеличит пропускную способность, то есть производительность аппарата. Во-он он отчитывает какого-то монтажника. Такой чернявый, костлявый, без ожерелья.
- Я, помнится, видела его в компании Бэзила. Эйкен, неужели здесь самое удобное место для конфиденциального разговора?
Он, ни слова не говоря, проводил ее к одному из пустующих боксов, расположенных вдоль дальней стены. Одна из перегородок была совершенно прозрачна, внутри - стол, несколько удобных кресел, на тумбочке цветы. Условия самые подходящие - по-видимому, этот бокс служил комнатой отдыха.
Когда Элизабет расположилась в кресле, Эйкен телепатическим сигналом вызвал Хагена и Клу Ремилард. Брат и сестра появились вместе - вошли в комнату отдыха, плотно притворили за собой дверь. Увидев странную посетительницу, не имевшую ожерелья, они тем не менее умело скрыли удивление. Оба были одеты в светлые рабочие комбинезоны, мало чем отличающиеся от тех, что носили монтажники. Брат и сестра были рыжеволосы, но на этом сходство кончалось. У Клу высокий, открытый - кельтский! - лоб, очень тонкие, почти бесцветные ниточки бровей. В глубоко посаженных глазницах посверкивали голубые с зеленоватым отливом глаза. Ресницы длинные - как Клу сама их называла - пушистые!.. Очень нежная, словно светящаяся кожа, небольшой прямой нос... Деликатный... Не обольстительный, а именно в меру... В ней, безусловно, было много от Марка и еще больше от давным-давно погибшей женщины, которая, по слухам, была настоящей красавицей. Если это так, то дочь мало чем уступит матери... А вот Хаген весь в отца - тот же орлиный профиль, так же широк в кости... Однако есть в нем какая-то червоточина... Недоговоренность какая-то... Недосказанность. Вот и аура его являла решительный напор... Только вперед, лбом об стену. Элизабет тайком усмехнулась. Ему не хватало отцовской гармоничной завершенности. Обертонов!.. Не хватало удивительного, неожиданного обаяния, которым так щедро наделен отец. Обаяния силы? Возможно, мудрости... Коротко, едва ощутимо коснувшись его сознания, Элизабет ощутила только жалость к этому вечно обиженному ребенку, и почему-то от мрачного предчувствия сжалось сердце. В противоположность брату Клу была яркая, открытая натура.
Неизбежные церемониально-лукавые телепатические пасы закончились, брат и сестра неожиданно одновременно улыбнулись.
- Разрешите представить вам, - сказал повеселевший Эйкен, - великую целительницу и дальновидца миссис Элизабет Орм. Она почетный член Высокого Стола и de facto является хранительницей нашей земли. Берегиней эпохи плиоцена.
Хаген и Клу поздоровались. Король предложил всем сесть, лично налил чаю, поставил на стол блюдо с пирожными - за это время он успел выяснить, как идут дела с осуществлением проекта. Молодой Ремилард сжато обрисовал ситуацию, посетовав на плохую связь и нехватку редкоземельных элементов, и они оба - король и руководитель проекта - выразили надежду, что геологоразведочная экспедиция в конце концов добьется успеха.
- Завтра к ним отправляется "роплан", - сказал король. - День уйдет на монтаж оборудования, день на пробный полет. Значит, на третий день они начнут вести воздушную гравиметрическую и магнитную съемку. Не надо будет совершать длительных наземных переходов, да и от троллей они уже не будут так зависимы.
- Точно, - подхватил Хаген. - Вся трудность именно в пеших маршрутах. Чем большую площадь можно охватить геофизической съемкой, тем лучше. Мы уже использовали все наши запасы, выбрали ниобий откуда только можно, так что без разработки рудного месторождения проект просто встанет. Половина из этих чертовых кабелей имеют центральные жилы из ниобиево-диспрозиевой проволоки.
- После того, как вы получите эту проволоку в достаточном количестве, сколько времени вам понадобится, чтобы закончить все работы? - спросила Элизабет.
Хаген бросил в ее сторону проницательный взгляд.
- Размышляете о скором отъезде, Великий Магистр?
Элизабет вспыхнула, однако ответила спокойно, без всякого раздражения:
- Да, я думала об этом.
Хаген засмеялся.
- Тогда, учитывая ваши дружеские отношения с моим отцом, боюсь, наши шансы на возвращение в родное время весьма невелики.
Элизабет помолчала, внимательно оглядела Хагена.
- Я совсем забыла, - наконец произнесла она, - что вы родились там. Но для всех остальных детей родиной является плиоцен.