Страница 13 из 24
– По охоте служат… – медленно протянул Ветерок, задумавшись и приняв вид тощего серого полупрозрачного кота, словно взъерошенного ветром. – А она, правда, добрая? – спросил он.
– А сам не видишь? – рассмеялась Жаруся.
Прибой млел, а Катерина добыла из сумки конский гребень и вычёсывала ему гриву, Сивка пофыркивал и развлекался, глядя, как его дикий и буйный родственник изображает из себя нечто вроде ручного пони, и аж глаза закатывает от восторга.
Волк сидел рядом и соображал, стоит ли намекнуть Прибою, что пора и честь знать, вечер всё-таки и уже поздний! – Катюша, сестра, устала ты уже, давай мы сейчас в Дуб вернёмся! А потом уже и в ваш мир. А?
Катерине и самой не улыбалось сейчас же возвращаться в продуваемое ущелье и ночью лететь обратно. А уж если Волк предлагает, точно лучше передохнуть! Ей-то у него на спине сидеть, а ему лететь! – Конечно. Давай в Дуб. Котик, примешь нас?
– Я обиделся! – возвестил обрадованный Баюн, пытаясь принять оскорблённый вид. – Ты же знаешь, что Дуб тебя всегда ждёт!
– Спасибо тебе. Не сердись, – Катерина убрала гребень в сумку, полюбовалась на струящуюся гриву Прибоя, и села на спину Бурого. – Полетели?
Прибой с сожалением вздохнул, примерился было пнуть Ветерка, пока хозяйка не видит, но настроение было очень уж хорошим, решил копыта о мелкого поганца не пачкать.
Катерина всегда любила возвращаться в Дуб. Правда, сегодня это было не запланировано и без мальчишек, но от этого ничуть хуже. Радостно распахнулась дубовая дверь, вспыхнул огонь в печи, повинуясь движению лапы Баюна открылся сундук и прилетела на широкой стол скатерть-самобранка. Прибой в Дуб не ходил, он собирался назад к братьям, сообщить, что хозяйка вернулась. На Катины объяснения, что она тут ненадолго, он никакого внимания не обратил. Подумаешь, ненадолго! С некоторыми можно сто лет мучиться, а с иными и полчаса рядом постоять – счастье! Полчаса, это надолго, или нет? Морской конь улетал в таком чудесном настроении, что даже вывернувшийся сбоку Ветерок не вызвал желание прибить его! А это что-то да значило!
– Слушай, а как твоя хозяйка тебя от ягишны спасла? – Ветерок делал вид, что ответ его не интересует, а спрашивает он просто так… От нечего делать.
– Яга нас облила какой-то мерзостью и мы остекленели, двинуться не могли, а хозяйка нам сказала нужные слова, и мерзость потрескалась и разрушилась, мы стали свободны! И её признали по своей воле!
– Но, почему? – Ветерок задумчиво кружился рядом.
– Тьфу ты, дурень! Как есть дурень! Да потому, что она за нас сама заступилась. Сама, по своему желанию! А ведь могла бы бросить и уйти не оборачиваясь! Мы-то ей не очень нужны как слуги. Это она нам нужна! С ней веселее и… И теплее, – Прибой скосил глаза на вычесанную гриву и вздохнул. Он не оборачивался и не заметил даже, как отстал молоденький ветер. А тот полетал по Лукоморью, нашёл укромный уголок, свернул клубком ветреный хвост и устроился в дупле старого дерева. Решил передохнуть и подумать. На сказочницу он сердился! Зачем она его сюда приволокла?! Подумаешь, такая вся добрая! Вот и не лезла бы к нему! Он не очень-то и понимал, что такое это «добрая»!
– Вот ягишна, моя прежняя хозяйка, она злая, это я знаю, это многие говорили, слышал, – рассуждал сам с собой Ветерок. – А эта? Что она такого хорошего сделала? Заманила меня сюда! Говорящим сквозняком назвала! – он не заметил, что над деревом, в котором он укрылся, всё быстрее проносятся тучи, и опомнился только когда дерево задрожало под мощными порывами одного из подчиненных ягишне ветров. – Ой! Это же что? Это меня уже нашли? – он замер, а потом просочился лёгким дуновением сквозь старую мышиную норку у корней, прополз незаметной полупрозрачной змейкой в пожухлой бурой траве и спрятался под берегом речки. Он понял, что смог убраться вовремя, потому что мощный и сильный ветер, посланный за ним, со свистом ворвался в дупло, обшарил его, но не нашёл беглого Ветерка. Да, беглец, беглый раб-ветер, вот он кто! Старая Яга ни за что не отпустит его. Разве что… Он когда-то слышал краем ветра, что если сбежавшего и не пойманного принимает на службу сказочник, то ягишны не могут больше иметь над таким власти, а часто даже и не видят его. Он сильно жалел одно время, что в Лукоморье сказочники больше не приходят, а потом смог сбежать в людском мире от старой Яги, да и забыл об этом. Но вот он в Лукоморье, и тут сказочница появилась! Только вот… Что-то такое говорили ветры в том разговоре, который он подслушал, о слове сказочника. А! Точно! Его нельзя ослушаться. Если ты по своей воле признаёшь сказочника хозяином, его слово будет законом! Любое его слово! Вот так тогда сказали ветры!
– Нет уж. Не хочу. Не хватало мне ещё! – фыркнул свободолюбивый Ветерок и выглянул из-за бережка. И наткнулся на поджидающего его ветра-охотника.
– Попался! – трубно взвыл ветер-охотник, посланный старой Ягой специально за ним. – Попался! Знаешь, как караются беглецы? Она уже приготовила для тебя тесную железную шкатулку! Мы совьём тебя в комок и забьем туда, крышка захлопнется, и ты останешься там на столетия!!! Ты не сможешь не только летать, а даже пошевелиться там!!!
Ужас который Ветерок ощутил, представив это наказание, его и спас. Он отлично помнил тесную железную шкатулку, которой пугали непослушных ветерков. Он понимал, что пощады от старой Яги ждать бесполезно, она и слова-то такого не знает! Ветерок резко развернулся, словно заведенная до предела пружина, невероятным усилием вырвался из потока ветра-охотника и взлетел в облака. Тот кинулся следом, но маленький, юркий и напуганный до предела Ветерок выбрав момент, перепорхнул в кроны деревьев, а потом ниже, чтобы ветки не выдали его преследователю. Он летел строго по стволам, опасаясь зацепить листья или сухую траву, или пошевелить хоть какую-то веточку. Долго так лететь он бы не смог, но добраться до Дуба у него получилось. Он нырнул в дубовые ветви и устроился там, завившись вокруг самых толстых, которые не шевелились от его прикосновений.
– Что? – Баюн поднял голову от мисок и блюд и прислушался. – Сюда? Нет, пока не прогоняй. Прикрой пока.
– Что-то случилось? – Волк насторожил уши.
– Гость у нас. Ветерок, – Баюн ухмыльнулся. – Прячется от взрослого ветра.
– Кого он уже разозлил? – лениво приоткрыла глаз Жаруся.
– Как кого? Он же беглый. Его сейчас ловят все ветры его хозяйки. А хозяйка у него знатная. Старшая ягишна одного из главных родов. Её ещё старой Ягой Кукинишной называют. Помнишь, Катенька, я тебе про её сказку рассказывал? Сказка спит в тумане, а ягишна сумела от тумана улизнуть. Ветры спасли, вынесли. Теперь живёт по-соседству с собственной сказкой. Ветры держит в строгости. Нашего вон сразу отследили!
– Так, может, он поэтому и не хотел возвращаться? – догадалась Катерина.
– Конечно, – кивнул Баюн.
– Котик, так, может и не надо было его возвращать? Вдруг достанется ему?
– И поделом. Служишь-служи. А то от хозяйки сбежал, на новом месте всех достал… – строгий Волк таких финтов не понимал.
– А теперь-то он чего хочет? – заинтересовался Сивка.
– Ну, давайте спросим, чего хочет… Выходить, правда, не охота, – Баюн покосился на богато накрытый стол. – Ну, ладно уж. Потом-то сразу обратно и кушать! – он мечтательно облизнулся.
– Да ты же только что столько слопал!!! – возмутился Бурый.
– И что? Я и ещё столько же слопаю, как ты выражаешься, – возмутился Баюн. – Нас, Котиков кормить надо!
Они препирались, пока не вышли из Дуба. А как только вышли, по дубовой коре вниз стёк словно серо-белый ручеек, взвился от земли и обернулся взъерошенным кудрявым мальчишкой, страшно перепуганным. Он прижался спиной в дубовой коре и с ужасом уставился в небо.
– И чего ты тут делаешь? – строго спросил Баюн.
– Пппрячусь! – Ветерок плотнее прижался к Дубу, словно пытался спрятаться под его корой. – Меня взрослый ветер поймал, старой Яги охотник на беглецов. Я вырвался, а он за мной летает, он сказал, что она меня запрёт в шкатулку на сотни лет. Я не могу, понимаете, не могу! Я видел, сам видел, как ветры вбивают туда провинившегося, и она закрывает крышку и запирает её, там не пошевелиться, там душно, там нет неба! Только раньше она наказывала на день. Ветрам это невыносимо даже на день! А меня на сотни лет закроют!!! Я не могу!!! – мальчишка заплакал, слёзы стекали по полупрозрачным щекам и взвивались со щёк, маленькими вихорьками.