Хамелеон

Борис открыл почту и быстро просмотрел ее.

– Опять отказ, – разочарованно сказал он вслух и удалил письмо из департамента пожарной безопасности.

Он полгода работал над системой пожаротушения, но она оказалась не столь эффективной по сравнению с тем, что уже стояла. На душе появилось разочарование. С каждым годом он все чаще и чаще брал в руки банку пива, садился и смотрел на груду железа, что называл своими изобретениями. Появлялись безысходность и признание своего поражения как изобретателя. Борис понимал, что отстал от времени, и все его знания устарели. И все же тлела надежда, что рано или поздно он совершит гениальный скачок, и тогда о нем заговорят. А пока он брал шлем с ИБС и, чтобы отвлечься от реальности, уходил в цифровой мир фантазии.

3. Фантом

Случайно проверяя отчеты теста, Павел сравнил показатели входов операторов-пользователей и наличие персонажей в его секторе.

– Не понял, как так?

Данные не совпадали. Всегда было так: количество операторов, что вошли в мир Врадж, совпадало с количеством активированных персонажей. Этот показатель установили на всякий случай, а тут на одного больше.

– Не понял, – произнес он вслух и на всякий случай запустил диагностику.

Через несколько минут вышел отчет, и опять на один активный персонаж больше.

– Не может быть!

Этого и правда не могло быть, поскольку каждый оператор-пользователь через свой ИБС активировал только одного персонажа. Это равносильно тому, чтобы иметь одно тело. А войти в цифровой мир Врадж, минуя ИБС, было невозможно, просто невозможно и все.

Тогда Павел посчитал это сбоем системы и отмахнулся от данного показателя. Но даже спустя месяцы, в самый минимальный период активности со стороны операторов, один персонаж оставался лишним.

– Игорь, у тебя такого никогда не было, чтобы входящих было меньше чем активных? – спросил Павел у друга, чей сектор был рядом с его.

– Нет. Может, глюк?

– Проверял на совместимость, все нормально, тесты и протоколы сверил, все равно один лишний.

– Фантом?

– Что значит фантом?

– Ну, не знаю, поинтересуйся в отделе разработок, может, они что-то подскажут.

– Нет, они отвечают за спецэффекты, тут другое, это персонаж.

– А какой у него код?

– GTY256i.

– Хм, верно. Странно? А он тебе мешает?

– Да нет, но он лишний, вот и все. А если еще один появится, что тогда?

– Не грузись, пошли запрос в поддержку, опиши и приложи отчеты, пусть поковыряются. А так забей на это. У меня вечно что-то не то.

– А у тебя-то что еще не так?

– У меня горы, отдел разработок, так и не смог просчитать влияние температуры на ветер, влажность и высоту. Порой такое творится, о-го-го. Смерчи в горах, ты такое видел?

– Нет.

– А у меня бывает. Это еще хорошо, что пока сектор закрыт для пользователей. Представляю их реакцию, если увидят.

Цифровой мир Врадж, хоть и был искусственным творением человека, но в нем присутствовали физические законы как на Земле. Поэтому ветер должен дуть, как в реальности, и не наоборот, и уж тем более торнадо в горах не могло появиться.

– Спасибо, я свяжусь с ними.

К вечеру ему ответили из поддержки и прислали файлы для дополнительной чистки. Программа Врадж была единой, но в то же время делилась на сектора, где был свой администратор, что контролировал буквально все. Администратор – это маленький бог в цифровом мире. Он мог частично перестроить свой сектор, внести дополнительные поправки. Так, в одном секторе мог идти дождь, а в другом светить солнце. Но это не означало, что стоит сделать шаг из сектора в сектор, как сразу будут резкие перемены. Нет, все происходило плавно и естественно, словно тучи разошлись, и выглянуло солнце.

Павел запустил новую диагностику, он обнаружил лишний персонаж, но где он находится и кто это, он не мог определить. Файл, что должен был аннулировать фантом, не принес результата. Павел опять послал отчет в поддержку в надежде, что они разберутся с этим сбоем в программе.

Цифровой мир Врадж должен существовать так, чтобы оператор-пользователь не смог определить, где он находится: в реальном мире или в цифровом. Это была гениальная разработка, творение сотен тысяч человек. И вот теперь на земле было два мира: первый, где рождался человек, ползал и получал первые шишки, а второй столь идеальный, что хотелось остаться в нем навсегда.

Павел уставал смотреть на мониторы, он видел только цифры, отчего становилось не по себе. А ведь он был там ежедневно, это его обязанность – посещать свой сектор в мире Врадж. Был контраст между цифрой на экране и тем, что там. В этом что-то есть зловещее.

Он отключил терминал, тяжело поднялся с кресла. Весь день впустую, ему так и не удалось выяснить, что это за фантом и как от него избавиться.

– А может, пусть болтается? – подумал Павел. – Нет, так не пойдет, надо разобраться. Всегда за одной ошибкой следует вторая, а после и третья, и тогда на место гармонии приходит хаос.

Он отложил задачу на завтра, открыл шкафчик и, достав костюм оператора, надел его. Множество трубок были подключены к генератору поля, они создавали реальность для тела. И теперь, если ты в цифровом мире погружался в воду, то твое тело чувствовало прохладу, а если светило солнце, оно нагревалось. Пока оператор-пользователь был подключен к миру Врадж, работал не только его мозг, но и все тело. В прошлый раз Павел поднимался по скалам, оттуда открывается удивительный вид на бухту. Он вышел из цифрового мира, а ноги болели весь следующий день. Словно он и правда карабкался по скалам.

Павел взял шлем, надел его, и сознание сразу перешло в иное состояние.

4. Игнатий

Алла прекрасно понимала, что такое сон. Это состояние, где если ты себе задашь вопрос, как туда попал, и не сможешь найти ответа, то это точно сон. Она знала, что это реальность. Что вот ее дом, ее лавка, люди, которые к ней заходят и с которыми она общается. И в то же время она с трудом вспоминала, как тут оказалась. Вроде приехала, болела, лежала в больнице, а после что-то из головы вылетело. И вот она тут, словно ничего из прошлого и не было.

Она брала краски и, вспоминая, как выглядит ее мама, рисовала портрет, а после рисовала отца и брата. Так у нее появился семейный альбом, где вместо фотографий были только ее рисунки из воспоминаний.

– И все же, это странно.

У нее не так много друзей, все куда-то спешат, то приедут, то тут же уедут. Складывалось впечатление, что она живет на перроне, а мимо пролетают поезда.

– Здравствуй, Аллочка, – так всегда к ней обращалась Маргарита с седыми волосами. – Ты опять цветешь как солнышко.

– А как же иначе.

И действительно, как же иначе просыпаться, если не улыбаться. Ее рыжий кот всегда спал рядом, потянется и сразу лезет к ней, начинает тыкаться мордочкой и муркать.

– Сейчас-сейчас, покормлю, дай потянуться, – говорила она ему и, еще с минутку понежившись, вставала и шла на кухню.

Маргарита держала лавку пряностей, а через дорогу была мастерская по ремонту обуви. Там, несмотря на погоду, всегда сидел лысый старичок Петр Афанасьевич и по старинке чинил обувь. Она к нему заходила в гости, он откладывал свои башмаки в стороны, и тогда они просто разговаривали.

Но больше всего Алла любила ходить в монастырь. Он располагался у самого моря, но там не было дорог, кругом обрывы и высокие скалы. Но именно там, почти на самой вершине, был каменный дом с черепичной крышей. Она поднималась по узкой тропинке, а после по крутым ступенькам до самого верха.

Игнатий, так он ей представился, всегда жил один, не любил он людей, дичался их. Даже в город приходил за продуктами только рано утром или уже когда закрывались магазины.

– Это ты, светлячок?

Алла еще не постучалась в его дверь, а он уже знал, что она тут. Иногда он называл ее бабочкой, кузнечиком или рыбкой, а вот теперь светлячком.