Форт Заря

Он не договорил.

— А мне?

Блондинка пылала праведным гневом. Руки уперты в бока, нахмуренные брови сошлись к переносице, а грудь настолько подалась вперед, что едва не разорвала платье.

Женя пожал плечами и вынул последнюю футболку из своего запаса.

— Вот, возьми.

Снежана взяла, осмотрела.

— Что вы мне даете? Она вся в дырах!

— На ней всего две небольших дырочки. Хотя, все равно другой нет. Я, собираясь в лес, на вас не рассчитывал. Могу дать иголку и нитки, зашей.

Блондинка негодующе фыркнула и приложила одежку к плечам. Подол футболки был немного короче подола платья.

— И я, по-вашему, должна так ходить? — возмутилась она. У вас есть какие-нибудь штаны?

Женя вздохнул, и снова полез в рюкзак.

Получив желаемое, девушки убежали за деревья переодеваться и приводить себя в порядок, а усталый герой присел у рюкзака прямо на землю и крепко задумался. Осмысления требовали сразу две вещи. Первая — он привык быть один. Сам себе хозяин, никакой ответственности, делай что хочешь. Красота! Теперь ситуация радикально поменялась. Его угораздило спасти от бандитов сразу двух молодых женщин, и этим поступком, пусть невольно и нечаянно, он принял на себя ответственность за них обеих. Прогнать их, или просто уйти, оставив их в лесу стало уже невозможно, потому что это, фактически, означало бы обречь их на верную смерть. От голода или от каких-нибудь диких зверей, от тех же негров — не все ли равно! Такой поступок называется… Лучше не называть. Потом стыдно будет до конца дней. Да, Женя был не слишком храбрым, да, был ленив, были у него и другие недостатки, но вот сволочью он никогда не был. А это значит, что нравится ему это обстоятельство или нет, но их теперь будет трое. По крайней мере, до тех пор, пока они не выберутся к жилью. Отныне все добытое нужно будет делить на троих. Нужно будет заботиться об этих женщинах, об одежде и обуви для них, о еде, о крыше и о защите. И это правильно, это по-мужски. Но, с другой стороны, теперь можно разделить на троих ношу и быт, будет с кем словом перекинуться, да и в палатке станет теплее. И это тоже правильно. Потому что когда мужчина не только особь с первичными половыми признаками самца, но и добытчик, и защитник, то тогда женщина сможет себе позволить быть просто женщиной и подарит в ответ и тепло, и ласку, и заботу, и даже такую малость, как просто вкусный ужин. Правда, в то, что Снежана в состоянии приготовить хотя бы яичницу, он почему-то сомневался. Но зато Ольга, несмотря на более скромную внешность, выглядела способной на гораздо большее. Она в толкинистах? Это даже хорошо. По крайней мере, в лесу не новичок, ему будет, на кого опереться. А, может, она и спину прикроет в случае чего. А в случае чего? Да чего угодно. Им встретились два негра. Где гарантии, что не встретятся еще два? Или двадцать два? Да уж…

Размышления прервал звонкий девичий голос:

— А вот и мы!

Удивительно, как привлекательно могут выглядеть стройные девушки в мужских футболках на восемь размеров больше. Сейчас перед Женей стояли не жертвы бандитов в растерзанной одежде, а две интересные, каждая по-своему, молодые женщины. На щеках, еще недавно мертвенно-бледных, проступил румянец, из волос исчезли пыль и сосновые иголки, одежда была в полном порядке. Снежана успела даже ушить штанины шортов, и теперь щеголяла в бриджах защитного цвета. И как это у них получается? Вот только из глаз еще не до конца ушел былой страх.

— Ого! Вам идет.

— Спасибо.

В ответ — две улыбки. Одна привычно-уверенная, другая — немного смущенная.

— Как вы?

— Уже ничего, в порядке.

— Ну а раз в порядке, давайте куда-нибудь двигаться.

— А разве вы не знаете, куда нужно идти?

Это снова Снежана. Ярчайший пример ситуации, когда язык перманентно обгоняет мозги.

— Нет. Я ведь ничего не сочинил, я действительно в этих местах второй день. Правда, раньше я думал, что стал жертвой дурацкой шутки пьяных приятелей, но теперь у меня есть серьезные основания в этом усомниться.

— И что теперь будет дальше?

— Не знаю, я не прорицатель. Но нам точно нужно отсюда уйти, хотя бы на несколько километров. Во-первых, убитых негров могут начать искать их приятели, а я что-то не горю желанием с ними встречаться. А во-вторых, очень скоро сюда сбежится всевозможное зверье на бесхозное мясо, а закопать трупы нечем. Так что давайте собираться и двигаться. По дороге поговорим.

— Женя, — подала голос Ольга, — я могла бы что-нибудь понести.

— Да вот этот трофейный рюкзак и неси. И еще обрез. Как раз в сумме килограммов на пять-семь вытянет. А я уж свой потащу. Сейчас перетряхивать не хочу, завтра утром начнем паковаться — перераспределим вес.

— А где мы будем ночевать? — забеспокоилась Снежана.

— В палатке. Она большая, всем места хватит. Да не переживай ты так! Лучше скажи спасибо, что не на голой земле под елкой.

Блондинка, видимо, представила себе подобный экстрим и зябко передернула плечами.

— Спасибо.

Голос ее был нерешительным, словно она до сих пор еще не поверила в реальность происходящего.

— Пожалуйста. А теперь пойдем. До сумерек не так много времени, а нужно еще успеть палатку поставить, дров набрать и ужин сварить.

Переход прошел почти без приключений. Даже мышцы, кажется, стали меньше болеть. Или это следствие перенесенного стресса? Или влияние женского общества? Направление пути Женя решил не менять во избежание путаницы. Если что — будет проще ориентироваться.

По дороге попался небольшой ручей. Пока Ольга помогала подруге преодолевать водную преграду, Женя достал из рюкзака пустые бутылки из-под минералки, наполнил их, сложил в полиэтиленовый пакет и вручил Снежане. Блондинка взяла пакет с видимой неохотой, но спорить или отказываться от ноши не решилась. Через два часа ходьбы, когда, по прикидкам Жени, прошли шесть-семь километров, он решил остановиться на ночь. Прежде, чем идти дальше, нужно было как следует подумать. Вместе с Ольгой он набрал дров, разложил костер, подвесил над огнем котелок с водой и, выдав на ужин мешочек гречи и банку тушенки, принялся ставить палатку. Дело было привычное, каркасная палатка встает быстро. Надуть матрас и развернуть спальники тоже недолго. В животе у главы прайда уже громко бурчало, он повернулся было к костру и тут…

— Едрен-матрен! — вырвалось у Жени. Правда, он сумел прикусить язык и не демонстрировать свои знания великого и могучего при дамах.

— Что случилось?

Девочки будто репетировали, до того синхронно у них вышло.

— Да посуды-то один комплект!

— Ну, по очереди поедим, — предложила Ольга.

— Ладно, не переживайте, сейчас что-нибудь придумаю.

Придумывать особо не пришлось. Выточить деревянную миску или сделать кружку из бересты — на это Жениных умений не хватало. Ложки — вполне можно попытаться вырезать, но это дело не особо быстрое, за четверть часа никак не управиться. Но вот наскоро выстругать пару простеньких веселок вполне по силам. Вот и полешко подходящее нашлось — прямослойное, без свилей и сучков. С помощью трофейного ножа и топорика Женя сколол толстую ровную щепу, располовинил ее, обстругал, придавая форму, и, насколько мог, выгладил. Получился вполне приемлемый для начала инструмент.

Тем временем, поспела и каша. Во избежание проблем, Снежане выдали ее порцию в миске и вручили нормальную ложку, а Ольга с Женей принялись есть из котла самодельными веселками. Нагибаясь с веселком к котлу, Женя волей-неволей… нет, больше все же волей, касался Ольги. Тыльной стороной кисти он нет-нет, да задевал ее руку, предплечье… А однажды — это уж точно вышло непреднамеренно — они почти одновременно склонились над котелком и внезапно ее лицо оказалось совсем рядом. Кончики Ольгиных волос скользнули по щеке, и исчезли, оставляя тонкий, едва уловимый и быстро исчезающий аромат женщины. Женю бросило в жар, лицо загорелось и он мог только порадоваться тому, что уже стемнело и лишь костер освещает собравшихся вокруг людей. Ему потребовалось огромное усилие, чтобы сдержать нахлынувшие вдруг эмоции и продолжить, как ни в чем не бывало, черпать из котелка кашу. Впрочем, ее было не так и много. Вскоре выскобленный дочиста котелок ополоснули, наполнили водой для чая и снова повесили над огнем.