Страница 23 из 39
— А она, что ответила?
— Сказала, что рада за нас. И я тоже рад, — беря ее руку и несильно пожимая ее, проговорил последние слова глядя ей в глаза обжигающим взглядом. Ника потупила взгляд, и на ее лице выступил ярко-алый румянец смущения, который сильно ей шел.
— Я тоже, — тихо проговорила она.
— И я за вас рада, дети, — сказала мама, с довольной улыбкой.
Отставив пустые тарелки от себя, мы с Никой встали из-за стола, и поблагодарили маму за вкусный обед.
— Ну что, готова к тому, что увидишь? — спросил Нику.
— Да, пойдем, — ответила она глухим голосом.
— Удачи вам, — пожелала нам мама.
Мы вышли на улицу, и пошли по направлению к Вероникиному дому. Когда подошли и, увидев, что от ее дома ничего не осталось, Вероника зажала рот рукой и на ее глазах выступили слезы.
— Не плач, не надо, а то мне больно смотреть на тебя, — прижал ее к себе и стал успокаивать.
— Извини, просто не ожидала увидеть такое, — проговорила она, всхлипнув, вытирая слезы.
— Пошли? — она кивнула.
Подойдя к парням, которые разгребали завалы, поздоровались с ними и я представил им Веронику:
— Парни, познакомьтесь, Вероника, моя невеста.
— Очень приятно, — ответили они и стали нас поздравлять с помолвкой.
— Так это ваш дом рухнул? — спросил мужчина Нику.
— Да, это был мой дом, — ответила она, и на ее глазах опять стали появляться слезы, которые она с раздражением стала вытирать.
— Сочувствую.
— Коля, что-нибудь целое нашли? — спросил я его, он работал строителем и поэтому его и попросили помочь с Вероникиным домом.
— Шифоньер и комод, они старые, но сделаны из крепкого дерева, поэтому и уцелели. Да так еще по мелочи, мягкие игрушки, — посмотрел на Нику с улыбкой, — статуэтки, посуда, в основном кастрюли, да сковородки. Все складывали вон там, — и показал в сторону, где все складывали.
— Посмотришь? — спросил я Нику.
— Да, — она пошла посмотреть, что у нее осталось, а я повернулся к Коле и стал того спрашивать:
— Что-нибудь подозрительное нашли?
— Нашли три подпиленных потолочных балки, ну и сам можешь представить себе картину, потолок начинает падать, а дом такой старый, что я удивляюсь, как он вообще еще стоял, не выдержал такого груза и сложился как карточный домик.
— Ясно, значит, этот гаденыш хочет избавиться от Ники, — говоря это, у меня от ярости на шее забилась жилка, я сжал руки в кулаки, и задышал часто, — значит, войну хочет, он ее получит.
— Засадить бы его, да надолго…
— Этим Леха и Игорь займутся. Балки в сторону надеюсь, убрали, чтобы их сфотографировать? — тот кивнул.
— Конечно. Но только знаешь, боюсь, доказать его причастность к этому не получится, никаких улик против него нет.
— Согласен с тобой, но все равно надо попробовать, — развернулся и пошел к Веронике, которая разгребала остатки своего имущества.
Услышав шаги, она развернулась и, увидев меня, сама пошла в мои объятья, держа в руках серого от пыли плюшевого медведя, подошла и уткнулась мне в грудь.
— Мне жаль, — сказал ей хриплым голосом, — есть, что забирать домой?
— Костя, я хотела бы все забрать, только не знаю, куда все это поставить… просто понимаешь, шифоньер и комод, это единственное что осталось от бабушки, а в комоде есть мамины и папины вещи, которые тоже хочу сохранить.
— Никаких проблем, все заберем, мебель пусть пока в гараже постоит, когда переедем в свой дом перевезем все туда, — она провела ладонью по моей груди.
— Спасибо….
— Пойдем, дам распоряжения насчет вещей и пойдем домой, — мы подошли к Николаю и я его попросил перевезти все вещи к маме домой. Тот ответил, что к вечеру все привезут, и мы пошли грустные домой.