Страница 10 из 39
— Нет, в городе ведь жил.
— Почему жил?
— Так сюда надумал переезжать, вот и землю всю выкупил, хочет всех своих друзей сюда позвать жить. Будут облагораживать нашу деревеньку.
— Это же здорово!
Почувствовав, что на меня кто-то смотрит, я повернула голову в сторону окна, в котором увидела Константина Игнатьевича. Он стоял, сложив руки на груди, и задумчиво смотрел на меня. От этого взгляда я смутилась и опустила взгляд вниз, потом резко подняла голову и увидела на его лице довольную улыбку.
— Ну что, пойдем руку лечить и чай пить? — спросила меня Ирина Сергеевна.
— Да, пойдемте.
Мы зашли в дом, прошли в кухню, где за столом сидели четверо мужчин, среди которых был Константин Игнатьевич.
— Проходи Вероника, знакомься. Это Олег, — указала на высокого парня, волосы которого были рыжеватого оттенка, лицо его было добрым и красивым по-своему. Он поднялся со стула и кивнул мне.
— Очень приятно, — потом сразу сел на место.
— Это Игорь, самый молодой из всей их компании, — Игорь встал и подмигнул мне, за столом послышалось глухое рычание. Парни дернулись, посмотрели на Константина, тот же, как будто ничего и не случилось, пил чай.
— А это, Илья, — спохватилась Ирина Сергеевна, — ты присаживайся, я сейчас за мазью схожу.
Я села на свободное место за столом и получилось так, что села около Константина.
Константин
— Вероника Андреевна, может, раз вы здесь, поможете парням немного разобраться с документами?
— Навряд-ли у меня сегодня получится, — ответила я краснея.
— Дела есть не решенные? — как же мне нравится, когда она так краснеет.
— Пса хотела найти и вернуть его хозяину. Только, что за пес и его хозяин еще пока не знаю.
— Это как?
— Вот и я не поняла Веронику, сначала найти, потом отдать, — проговорила Ирина Сергеевна, заходя на кухню. В одной руке она держала тюбик с мазью, которая я надеюсь, мне поможет, а во второй, бинт. — Давай мне Ника свою руку, будем ее лечить.
— А что у вас с рукой, ожог? — спросил ее Игорь.
— Да, обожглась. Когда варила макароны, на пса отвлеклась, так они через верх побежали и вот, пока я отодвигала кастрюлю, вода на кожу все же попала, — и Вероника стала рассказывать, как она встретила собаку, как домой шли, про готовку ужина и как утром встала, а его нигде нет. — Но что меня сильно в нем поразило, так это его глаза.
— А что с его глазами не так? — спросила Ирина Сергеевна.
— Просто у собак не бывают глаза такого цвета, ярко зеленого.
И тут как назло, все повернулись в мою сторону. Вероника, тоже посмотрела на меня, зажала рот рукой и сквозь нее проговорила:
— А вы знаете, я теперь вспомнила где я видела глаза как у вас, вот у того пса, я и видела, — наверное до нее дошло, что она только что сравнила меня с собакой, так как резко встала, прошептав: — Извините, — и побежала на выход.
Я подскочил как ужаленный и побежал за ней.
— Вероника! Ника! Да не беги ты так! — кричал ей вслед.
Догнал я ее только около ворот, схватил и прижал к себе, она, вырываясь, кричала:
— Пустите меня! Константин Игнатьевич, пустите.
— Я вас отпущу, когда вы только успокоитесь, хорошо? Успокойтесь и мы спокойно поговорим.
После моих слов, она застыла, посмотрела мне в глаза и кивнула.
— Я успокоилась, отпускайте, — я честно пытался разжать руки, но не мог, боялся, что как только она почувствует свободу, сразу убежит, а этого я допустить не мог. Я хотел держать ее вот так в объятиях всю свою жизнь, целовать ее губы, которые были созданы для того, чтобы дарить им наслаждение.
Она все также смотрела мне в глаза, и этот взгляд манил, притягивал и я не стал сопротивляться ему, медленно наклоняясь, прикоснулся губами к ее губам. Она дернулась, раскрыв широко глаза, но я не дал ей опомниться и впился в ее губы, как умирающий от жажды человек. Вероника стала сопротивляться мне, но через некоторое время, почувствовал, что она расслабилась, и тогда я провел одной рукой по ее спине, и, остановившись на талии, прижал к себе сильнее, а второй рукой запутался в ее длинных, как смоль черных волосах. Услышав стон удовольствия, меня как током прошибло, я хотел большего, я боялся, что не смогу остановиться, но в этот раз мне повезло, нас прервали.
— Кхм…кхм… — посмотрев раздраженно на того, кто посмел нас прервать, увидел маму, которая стояла напротив нас, с не довольным выражением лица. Я прижал Нику к себе еще сильнее, как бы говоря этим, что она моя, но та оттолкнула меня и влепила мне пощечину. Поняв, что только что сделала, зажала рукой рот, прошла к калитке не твердым шагом, открыла ее и скрылась за ней.