Сара

Чика предложила поехать в Андрес, и я согласился, для разнообразия, все-таки последний вечер.

В Андресе местные отмечали какой-то праздник, и все улицы были забиты машинами, мотоциклами и людьми. Проехать было совершенно невозможно, и мотоконча ссадил нас на окраине, за несколько кварталов до сариного дома.

Пробираясь среди пьющих, гомонящих и танцующих темнокожих, под невообразимо громкую музыку, общаясь друг с другом только криком, мы с Сарой заходили из лавки в лавку и спрашивали "кондом", но нигде так и не смогли его найти. Про себя я твердо решил, что трахаться без презерватива не буду, здоровье дороже. Еще свежи были страхи по поводу экземы.

Сара завела меня в очень большой сарай, в котором, видимо, было что-то вроде дискотеки. По крайней мере, пары вокруг изображали танец, прижавшись грудями, выставив попы назад и перемещаясь влево-вправо, притопывая. Было тесно, жарко и очень шумно, публика развлекалась на славу. Причем, что удивительно для русского человека, очень пьяных и дебоширов не было, не попадались они нам и по пути. Темнокожие люди-дикари вели себя на удивление пристойно.

Сара захотела выпить пива, и я вывернул карманы, показывая, что деньги у меня уже закончились, о чем я честно предупредил ее заранее. Чика выгребла из кармана мятые бумажки, мелкие доллары и песо. Я прикинул, там было как раз полторы тысячи песо – обычная такса проститутки. Да и откуда еще у нее могли взяться деньги? "Молодец, Лёха, – промелькнуло у меня в голове, – гуляешь на бл*дские деньги, докатился".

Платя за пиво, Сара поднялась на высокий приступок стойки бара, и я, стоя внизу, обнял ее за бедра и поцеловал в оголившуюся поясницу, вернее, чуть ниже, вызвав смех вокруг. Только один поборник нравственности попытался возникать, дескать, не начинай тут, у нас так не принято. Не зная ни единого слова, я понял его без перевода.

Мы пили пиво, я учил Сару танцевать танго, и сердце у меня разрывалось от близости разлуки. Я чувствовал, как из меня что-то выходит, часть меня самого или волны энергии, не знаю, как это назвать, и даже придумывать не буду. И это "что-то" обволакивает Сару, пытается зацепиться и удержать ее. Ощущение было абсолютно реальным, хотите, верьте, хотите, нет.

Согревшееся пиво чика пить не пожелала, а заказала новое, и даже отказалась от сдачи. В общем, шиковала на всю катушку, умрешь с нее.

Остаток ночи мы провели в клетушке у Сары. В полумраке я фотографировал захмелевшую чику, ее бедра неповторимого шоколадного оттенка и белоснежные трусики.

Мне пришло в голову, что ни разу, никогда за все время знакомства я не видел на Саре одинакового белья, трусы и лифчики все время были от разных комплектов. Но какое это имело значение?

Сара предложила заняться сексом без презерватива, но, сильно поколебавшись, очень сильно, я отказался.

В голове мелькали мысли о ребенке, должны же у меня когда-нибудь появиться дети? Ребенок, от проститутки? Зачем это ей, и мне зачем? Леша, ты сошел с ума. Хотя все было вполне реально, я чувствовал это тем самым местом. Где трое живут впроголодь, проживет и четвертый. Как говорил один знакомый литовец, это только лишняя кружка воды в кастрюлю.

Обнявшись, мы дремали, по-настоящему заснуть мне мешали петухи, начавшие кукарекать за стенами ни свет ни заря.

За десять минут до подхода автобуса я поднялся, стараясь не будить Сару. Сполоснулся в санузле, проскользнул сквозь большой дом со спящими хозяевами и вышел на пустую улицу. Из-за угла, завывая, показался автобус серого цвета.

Дверь дома отворилась, и вышла Сара, с распущенными искусственными волосами, в ночной сорочке, босиком прямо на пыльную дорогу. Но автобус уже подошел, я помахал чике и запрыгнул на подножку. Заплатив последние песо, я благополучно прибыл в отель.

смс переписка

исходящие:

No llamar chica rusа. Ella no sabia. (Не звони русской девушке. Она ничего не знает.)

Feliz Navidad! (С Рождеством!)

Позже, готовя эти записки, я узнал, что "llamar chica" можно еще перевести как "девушка по вызову", но все претензии к переводчику гугла, пожалуйста.

23

Утро я провел в сборах и в положенный срок освободил номер. Меня ожидал все тот же таксист, и я попросил его поехать через Андрес. У нас с Сарой была договоренность, что я заеду за ней по дороге в аэропорт.

Сара не могла не испортить даже последний день. Телефон ее снова или был выключен, или не отвечал. Таксист попросил у меня сарин номер, чтобы позвонить со своей "раскладушки". Механически я протянул ему мобилку. Зачем я это сделал, сам не понимаю. Этот козел видел меня с Сарой раньше и, конечно, оценил ее стати, а таксёр в Бока Чике не мог не быть сутенером, по определению.

По логике, конечно, какой был смысл ревновать, если я сматывал удочки? Но хренов амиго получил от меня довольно много денег, и я хотел бы рассчитывать на какую-то солидарность, да и вообще. Хотя какая, мать его, солидарность.

Мы подождали девушку совсем недолго, минут пятнадцать. Хорошо, что у Сары хватило ума не краситься, а, может быть, она просто не посчитала нужным этого делать.

Ехать было недалеко, и скоро мы оказались в кондиционируемой громаде аэровокзала. Чика с любопытством вертела головой, ну да, здесь она раньше точно не была. Наверняка и в джипе проехалась сегодня утром первый раз.

Проверив, все ли в порядке с вылетом, мы пошли в "дьюти-фри". Люди вокруг, как обычно, улыбались нам вслед, глядя на Сару, конечно же. По дороге чика возилась с телефоном, она уже разобралась с меню и ловила радио доминиканского эфира. Пришлось ей напомнить: "Сара, Алекс лэтс гоу Руссия!" (Сара, Алекс улетает в Россию!)

В "дьюти-фри" Сара попросила купить ей безумно дорогие очки, но я напомнил, что очки у нее есть, а деньги я лучше отдам ей. Против такого расклада девушка почему-то возражать не стала. Правду говорят, что женская душа потемки.

В зале ожидания мы обнимались и говорили еще о чем-то. Печаль овладела мной, я отлично понимал, что такой женщины у меня больше не будет никогда.

Как бы в порыве чувств я раскрыл бумажник и вытащил ворох купюр – песо, долларов и евро. На самом деле я еще в отеле отложил деньги, которые собирался оставить Саре. Не помню сколько, но в сумме бакс триста, наверное. Оставшиеся бабки, пояснил я ей, пойдут на уплату штрафа за превышение срока пребывания в Доминикане.

Подумав, я пошел сменить шорты на джинсы, в самолете наверняка будет прохладно. Чемодан оставил под охраной Сары, ну да что с ним будет, он же на замке.

Выйдя из туалета, я увидел, что девушка жадно пересчитывает деньги. Заметив, что я смотрю на нее, она почему-то смутилась и принялась изо всех сил нахваливать мой наряд, объясняя, что видит меня в длинных штанах первый раз.

Подошло время идти на регистрацию. Заполняя таможенную декларацию, я старался закрыться от Сары, чтобы она не видела суммы долларов, которые я вез в дорожных чеках. Наверняка она посчитала бы меня сказочным богачом и при этом страшным скрягой.

Вручив филькину грамоту старикану в джинсовой куртке, мы поднялись на второй этаж, причем Сара поколебалась, не решаясь встать на эскалатор. Я успокоил ее, показав, что рядом второй спускается вниз. Однако здесь дорогу Саре преградил тип в мундире. Финито, дальше вход только для белых. Шутка.

Мы отошли в сторону к ограждению, я смотрел на ее милое лицо и повторял: "Сара, ай люк мучо, мучо мухерас, чикас – ту, ю, ю бест! Ю мучо гуд!" (Сара, я видел много, много женщин и девушек, ты, ты, ты самая лучшая! Ты очень хорошая!)

Это не было ложью, я действительно считал и считаю до сих пор Сару лучшей из женщин, встреченных мной на жизненном пути.