Волк ангела

Схватив дрожащую Амарию, Ноэль положил её на диван и накрыл кашемировым пледом.

— Кажется, она прикусила губу и у неё кровь. — Ноэль вытер её салфеткой из ближайшей коробки, — но в остальном выглядит нормально.

Он ощутил проблеск понимания причины, стоящей за репутацией Нимры, но оно улетучилось прежде, чем смог крепко его ухватить.

Нимра ничего не ответила, подошла и встала перед большими окнами, выходящими в сад. Усыпанные драгоценными камнями крылья тащились по деревянному, полированному полу. Не в силах… не желая оставлять Нимру одну в таком отстранённом состоянии, Ноэль подошёл к ней. Но когда положил руку ей на шею, призывая опереться на него, она воспротивилась.　

— Вот почему Назарах боится меня, — пробормотала она, но больше ничего не сказала.

Он мог бы надавить, но решил стоять рядом, зная, что она не сломается, не смягчится, пока не захочет сама.

«Нимра и себя наказала», — подумал он, хотя именно Амария причинила ей непоправимый вред.

Глава 7

Амария очнулась только через два дня. Из уважения к Фену Нимра решила, что никогда об этом ему не расскажет, а Вайолет и Кристиан поклялись хранить тайну. Ноэль не боялся, что кто-то из них проговорится. Вайолет была невероятно предана, а Кристиан, несмотря на ревность, честен до мозга костей. Фену же сказали, что Амарию послали из штата с поручением Нимры и, вероятно, она устанет, когда вернётся.

Ноэль находился с вампиром, когда она, наконец, проснулась, с пустыми глазами и натянутой на кости кожей, ставшей тусклой и безжизненной.

— Любое другое существо, которое осмелилось бы на такой поступок — начал он, — сейчас находилось бы на улице, но поскольку твой отец не знает о твоём поступке, тебе позволено остаться здесь. Но, — добавил он, — только перешагни за черту, и я лично обеспечу тебе настоящую смерть. — Грубое заявление, но его преданность отдана Нимре, и более того, Ноэль понимал хищника, который жил под кожей каждого вампира, видел искажённый мрак в Амарии, которая наслаждалась причинением боли беспомощным.

Что бы ни услышала Амария в его голосе — или, возможно, это эхо наказания — на её лице отразился страх.

— Я здесь лишь из-за отца, — прошептала она хриплым голосом. — Я уйду из дома этого монстра в ту же секунду, как он покинет меня.　

Нимра стояла у окна своей личной гостиной, наблюдая за тем, как Амария в сумерках на нетвёрдых ногах шла к коттеджу. Кристиан договорился, что Фен уйдёт, так что у Амарии будет время привести себя в порядок.

— Фен очень умён, — сказала она мужчине, который вошёл в комнату без стука. — Я не уверен, что он поверит в рассказ о деловой поездке, как только увидит её измождённый вид. — Кровь и сон могли бы оживить Амарию, но на это уйдёт несколько часов.

— Кристиан только что прислал сообщение, что он устроил задержку. Они останутся там на всю ночь.

— Хорошо. — Она стояла к нему спиной, зная, что у него есть вопросы, ответы на которые он заслуживает получить. Не потому, что он её волк, а потому, что становился тем, чего она никогда не ожидала.

Он произнёс:

— Я принёс тебе поесть.

Повернувшись, когда Амария скрылась из виду, она встретила поразительно яркий в тенистом свете дня, переходящего в ночь, взгляд.

— Неужели ты думаешь, что изнуряешь меня своим поведением?

— Конечно. — Неожиданная улыбка, которая пронзила холод, оставшийся в её жилах с момента наказания, когда тело вспомнило, что сама Нимра не только существо ужасной силы, но и женщина. — В конце концов, я мужчина.

Зная, что она очарована, но не в силах сопротивляться, пошла с Ноэль в столовую, где он поставил поднос с фруктами, бутербродами и печеньем.

— Эта еда не годится для ангела, — сказала она, когда он выдвинул стул.

— Я вижу твою улыбку, миледи Нимра.

Он поцеловал её в затылок, горячая близость, на которую она не дала ему разрешения.

— Ты идёшь по опасному пути, Ноэль.

Он уверенно провёл большими пальцами по сухожилиям вниз по шее.

— Я никогда не выбирал лёгких путей. — Он прижался губами к её уху, его тело по сравнению с её казалось таким большим и твёрдым. Он опустил руки и положил их на подлокотники стула.　- Но сначала ты должна поесть.

Когда он сел рядом, поднеся сочный ломтик персика к её губам, ей стоило бы напомнить, что она не ребёнок. Ангел может долгое время обходиться без пищи и не испытывать никаких побочных эффектов. Но последние несколько дней нанесли серьёзные раны, и Ноэль со своей грубой нежностью заговорил с той частью души Нимры, которая не видела света со времён Эйтриэля.

Необъяснимо, почему именно этот вампир, повреждённый на глубоком уровне, мог так сильно повлиять на неё… а может, и нет. Потому что за тенями в синеве она увидела осторожную надежду дикого волка.

Поэтому она позволила ему скормить себе кусочек персика, а затем ломтик груши и бутерброд, за которыми последовало шоколадное печенье. Где-то среди этого она села лицом к его стулу, а Ноэль поставил ноги по бокам от неё.

Она положила руки ему на бёдра, твёрдые как камень мышцы напряглись под её прикосновением. Другие части его тела тоже были напряжены. Но хотя он задержал взгляд на её губах, а большой палец стряхивал крошки, которых не было, он не стремился прийти к ней в постель. Этот волк начал вплетаться в её жизнь так, как ни один мужчина никогда не осмеливался.

Ноэль больше не спал той ночью, в голове так и звенели отголоски зла и смеха тех, кто унижал его, пока он начал чувствовать себя букашкой.

— Дело сделано, — сказал ему Рафаэль после того, как всё закончилось с безжалостно осуждающим выражением лица, а крылья сияли силой. — Их казнили.

Тогда Ноэль со злобным удовольствием сказал:

— Хорошо.

Но теперь знал, что одной мести никогда не хватит. Напавшие оставили на нём шрамы, которые, возможно, никогда не затянутся

— Ноэль.

Вскинув голову, услышав знакомый женский голос, он обнаружил, что Нимра вышла в коридор, где он расхаживал в тщетной попытке убежать от смеха.

— Я разбудил тебя. — Уже было за полночь.

— Сон для меня — удовольствие, а не необходимость, — сказала она со сверкающими глазами цвета топаза с янтарными прожилками, ярко выделяющимися на фоне кремового платья, облегающего плечи. — Я бы погуляла в саду.

Он шёл с ней в ногу. Нимра не произнесла ни слова, пока они не добрались до чудесных теней леса, где начинался ручей.

— У бессмертного много воспоминаний. — Её голос звучал интимной лаской в ночи, а слова пронизаны древним знанием. — Даже самые болезненные со временем исчезают.

— Некоторые воспоминания, — сказал он, — укоренились. — Будто стекло вонзились в плоть. Словно… другие вещи вмонтированы в тело. Он сжал руку в кулак.

Нимра задела его руку крылом.

— Но разве не хочешь на переднем плане держать воспоминание, которое сияет, как драгоценный камень?

— Я не могу контролировать это, — признался он, стиснув зубы так сильно, что мог слышать, как стирается эмаль, заглушая шёпот тайн тёплой луизианской ночи.

Ангел посмотрела на него проницательным взглядом под серебряной лаской Луны.

— Ты ещё научишься. — В её голосе звучала абсолютная уверенность.

Он резко рассмеялся.

— Да? Откуда такая уверенность?

— Потому что ты именно такой, Ноэль. — Шагнув вперёд, она подняла руку, чтобы коснуться его щеки, а крылья изогнулись дугой. Когда он вздрогнул от прикосновения, она не отпрянула. — То, что с тобой сделали, — сказала она, — сломало бы других мужчин, но не тебя.

— Я уже не тот, кем был когда-то.

— Я тоже, — Нимра опустила руку, и он понял, что ему не нравится поцелуй ночи после того, как почувствовал её мягкость. — Жизнь меняет нас. Желания, в противном случае это бессмысленно.

Прагматичная правда её слов подействовала на него сильнее, чем любые заверения.