Страница 13 из 15
Мне не хотелось, чтобы они видели мои слезы, но я ничего не могла поделать. Это был конец. Завтра соревнования, а я даже не знаю, что за препятствия меня ждут на дорожке и как стрелять из лука. И я сомневаюсь, что обещанные мне за сокращенное время тренировок очки что-то исправят.
Так то за сокращенное, а у меня этого времени вообще не будет!
Эх, как же стыдно перед Борисом! Он скажет что-то вроде: «А я вас предупреждал». И особенно перед Катькой. Она-то вознамерилась выиграть, а я вот вылетаю, едва начав участвовать, на первом же голосовании жюри.
Продолжая размазывать по лицу слезы, я заскочила в комнату за телефоном. Кира глянула на меня сочувственно, но рта не раскрыла, и за это ей огромное спасибо.
…Четыре тренировки! Четыре! А у меня ни одной! Где у человека совесть?
…«Блатная»! Придумала слово!
Я села в проходе, прямо на пол, и стала писать Катьке очередное смс, невзирая на то, что она еще не ответила на старое. Ничего, потом прочитает общим скопом сразу тысячу. Эти сообщения после можно будет объединить в произведение под названием «Дневники неудачницы».
Мимо меня пошел обратной дорогой бородатый мужлан, и я с трудом поборола в себе желание поставить ему подножку.
В открывшемся окне текста сообщения написала: «Катя, все они, включая участников, организаторов и тренеров, сволочи, идиоты и психи…»
Здесь я услышала шаги и подняла глаза, ожидая увидеть того высоченного бородача. Но это был блондин, который в тот раз позвал меня в коридор.
Странное дело, он не прошел мимо, а сел рядом и участливо спросил:
– Что, не пустили на стадион?
– Не пустили…
В его тоне сквозила искренняя душевность, я даже перестала плакать. Внимание мужского пола всегда приятно девушке, тем более если этот парень уже успел тебе понравиться.
– Не грусти, забей на этих уродов. Жизнь прекрасна!
Я улыбнулась и, вернувшись к сообщению, приписала: «…все, кроме одного!» Действительно, парень не походил ни на психа, ни на сволочь или идиота.
Желая прибавить описание этого «одного», повернулась к парню лицом и только тут заметила (как вы уже поняли, я до ужаса невнимательна и рассеянна), что он курил. Притом запах сигарета источала какой-то весьма подозрительный, а сам парень был чересчур весел, и в глазах было что-то ненормальное.
– Анашу хочешь? – радостно предложил мне щедрый мальчик, протягивая зажженную сигарету.
– Нет, спасибо, – покачала я головой и, печально вздохнув, удалила из сообщения слова «кроме одного».
Глава 5
В половине четвертого явился Рахат. Открыв на звонок дверь, я пронаблюдала сперва большущий букет, сунутый мне прямо под нос, а затем уже и самого дарителя – коротышку Лукумидзе. Он был в своей кожаной куртке, черных свободных джинсах и стоптанных башмаках. Небритый и улыбающийся.
– Вы опоздали, – сурово заметила я, пропуская горе-тренера внутрь. Букет все-таки взяла, чего уж там!
– Знаю, я ходить за цхетами! Цхеты – для самый красивый девушк на свэте! – Барсук подкрутил густой ус и сверкнул золотым зубом. – Ну щто, пощел на трэнэровка?
– Нет, не пошел, – грустно покачала я головой. – И я не пошла. Потому что заняли место.
– Занял? Хто занял?
Против воли я опять расплакалась. Голова болела, кости ломило, щеки горели огнем.
– Эй, красавиц, ты нездорова?
– Да, похоже опять температура.
Чего удивляться? После таких-то событий. Конечно, организм дал слабину.
– Тхемператур? Я знать отличное средство! М-ма, – причмокнул пузатый енот, используя, как и положено, все пять пальцев руки.
– Не надо мне средств. Мы выбываем из передачи, понимаете? Теперь я вовсе не против поболеть.
– Какь выбывать? Ны за щто!
От его реплики повеяло таким могучим оптимизмом и самоуверенностью, что в уголке моей души зародилась маленькая надежда, что это еще не конец. Вот ведь как, оказывается, мне совсем не безразлично это дебильное шоу! С этими тренировками я полностью позабыла о первоначальной миссии – обличить преступника, присылавшего угрожающие письма, или его подругу. Все мои мысли отныне занимало желание не быть на конкурсе хуже всех.
– У вас есть какой-то план? – робко поинтересовалась я.
– Я так понять, нужен место под тхенировку?
– Да.
– Есть такой мест!
– Правда? – обрадованная, в следующую секунду я уже поникла. – Подождите, соревнование все равно будет проходить на стадионе, там уже организованы дорожки, выставлены препятствия и мишени для стрельбы. Так что просто место мне не нужно, мне нужен именно стадион! Иначе вся тренировка теряет смысл.
– Так в чем проблема?
Он что, тупой?
– Я ж говорю, до вечера там тренируются Одноногий и Зараза. По темноте не выйдет: ничего не видно, да и в девять его закрывают. Завтра с утра начнут приготовления к съемке: вывески там разные, места для членов жюри, установки камер и так далее, короче, тренироваться не разрешат. Да и потом, меня не выпустят из дома раньше срока, в десять приедут костюмеры и стилисты, будут нас наряжать для эфира. Теперь поняли? Выхода нет, на стадион мы до соревнования не попадем.
– Да почему нэ попадем, а? – со свойственным южным людям темпераментом возразил Рашик, всплеснув руками. – Есть место с точно такой обстановка, как на стадион!
– Да-а? – Я долго не могла поверить такому счастью. – Так пошли же быстрее!
Обрадованная, я заметалась по коридору, ища свою обувь, но почему-то все кружилось перед глазами, и, перебирая предметы, я то и дело забывала, а что, собственно, пытаюсь найти и как это выглядит.
– Нэт, сначала мы долщны сбит тхемператур! В такой состояние ты ничего не смочь! Идем.
Он по-свойски прошел на кухню, я за ним. Взял стакан и принялся что-то в него намешивать, доставая ингредиенты то из холодильника, то из буфета, а последние и вовсе высыпал из собственных карманов. Затем, подобно бармену, взболтал и дал мне.
– Пэй!
Я оглядела пахучую жидкость.
– А что здесь?
– Пэй! Пэй! Потом скажу! Толко одным заходом!
Одним заходом? Ладно.
Поверив представителю иной нации, я задержала дыхание, так как воняла дрянь омерзительно, и за один раз в несколько глотков осушила стакан.
…Такого визга Москва еще не слыхивала. Глотку раздирало на части, ноги сами по себе забегали по квартире.
– А-а-а-а!! – тарахтела я не переставая, готовясь сиюминутно отбросить копыта. Видимо, Рахат-Лукум был подослан оппонентами для ликвидации сыщика-дилетанта. Почему избрали столь жестокий путь умерщвления, оставалось для меня загадкой. Возможно, враги питали слабость к истории Средних веков, когда в моде были заговоры против королей и убийства последних при помощи разных диковинных ядов.
Продолжая безумно орать, я носилась по всем помещениям общежития, мужчины ругались, когда я вламывалась к ним, но не успевали и подняться, чтобы прогнать, как ноги уже сами выносили тело в коридор, далее они забегали в женскую часть, потом снова в кухню, и так по кругу. Я мысленно приказывала им стоять, но ноги меня ни капли не слушались и продолжали совершать свои ярые манипуляции. Рот в свою очередь не прекращал орать.
Наконец мозг додумался, как это прекратить, и с большим усилием направил спятившие конечности в сторону стены. Я боялась, что они последуют привычному маршруту и свернут в кухню, но нет, слава богу, разум для них еще имел какой-никакой вес, и, послушавшись авторитета, они со всего маху вломили мое туловище в стену возле двери в ванную, в результате чего оно оказалось на полу.
Этот аборигенский ор наконец прекратился, а на потолке появились веселые разноцветные звезды. Они помахали мне рукой и принялись танцевать самбу. На секунду я закрыла глаза, а когда открыла, звезды испарились, и я поняла, что тотально здорова.
Рахат-Лукум, несмотря на рост каракатицы, довольно ловко помог мне принять вертикальное положение. Действовал слегка грубо, но наверняка.
– Спасибо, – от души поблагодарила я избавителя. Приятно было, первое, что болезнь миновала, вернув телу состояние боевой готовности, второе, что я обрела человека, на которого могу положиться, так как выходка с микстурой однозначно показала, на чьей он стороне. Желал бы моего провала – не стал бы лечить.