Страница 3 из 15
Самый простой и эффективный способ оскорбить женщину действием в то время – это сорвать с нее головной убор. Это было крайне унизительно – все равно что сейчас задрать на глазах у всех юбку. Поэтому на жанровых миниатюрах растрепанными женщины чаще всего бывают двух типов – распутные злодейки, погибающие от руки героя, и как раз вцепившиеся друг другу в волосы злобные соседки, обычно выступающие как аллегория всех женских недостатков, включая сварливость и похоть.
Поэтому я поостерегусь давать однозначную трактовку символике «древа плодородия»: неизвестно, за плодородие ли женщины дерутся или за что-то другое.
Повсюду фаллосы
Это дерево интересно в основном количеством фаллосов, а не самим их наличием. От Средневековья нам осталось такое количество изображений мужских половых органов, что надпись из трех букв на заборе может показаться на этом фоне не такой уж и распространенной.
Во-первых, их очень много в так называемых маргиналиях (от латинского слова, означающего «край»). Так называются изображения на полях рукописей. Это типичное для Средних веков явление – в рукописных книгах на самые разнообразные темы, от рыцарских романов до Священного писания, кроме основных иллюстраций, изображавших святых, королей, батальные сцены и т. д., были еще и мелкие рисунки на полях, не имеющие отношения к теме. В этих рисунках фантазия художников не знала границ, и границ приличий тоже.
Любимые темы маргиналий – голые задницы, часто испражняющиеся или извергающие газы, отвратительно себя ведущие обезьяны, многие из которых в одеяниях духовенства, странные полулюди-получудовища, гуманизированные животные, и фаллосы. Последние могли изображаться как на теле мужчины, так и в виде плода, а то и вовсе в человеческий рост и гуляющие сами по себе.
Аллегории в большинстве маргиналий довольно прозрачные, но кому хочется подробностей – есть блестящее исследование «Страдающее Средневековье». Я же привожу эти примеры прежде всего для того, чтобы показать, что тема физиологии в средневековом обществе совершенно не была табуированной, и фаллос или голый зад могли легко встретиться даже в Псалтыре.
Религиозный эксгибиционизм
Не менее провокационные изображения половых органов можно встретить, во-первых, в качестве бейджей[3], а во-вторых, что современному человеку может показаться совсем невероятным – в декоре церквей. Совокупляющиеся пары, огромные фаллосы, мужчины и женщины, задирающие одежду и демонстрирующие половые органы – таких изображений множество над вратами храмов и на резных капителях колонн. Особенно этим отличаются церкви XII века.
Что это значит, до сих пор никто не знает, хотя в «Страдающем Средневековье» приводятся основные гипотезы: «Первая версия – самая очевидная и, как это часто бывает, видимо, самая близкая к истине. Большинство «непристойностей» в декоре храмов – это вовсе не какая-то хвала плоти, а, наоборот, ее осуждение, дидактика на службе проповеди. Эти фигуры требовались для того, чтобы напомнить пастве об опасности распутства и прочих грехов, к которым ведет потакание телу… Трудность с этой версией в том, что… во множестве «эксгибиционистских» фигур нет ничего, что бы ясно указывало на их наказание… Если такие сцены – это контрпримеры, изображения грешных органов и недозволенных сексуальных практик, то остается вопрос, почему они были столь многочисленны и натуралистичны? Как фаллос, вырезанный на модильоне, обличал грехи плоти и страшил муками преисподней?..
В соответствии со второй версией… это отголоски древних (римских, германских и кельтских) культов плодородия и чадородия. В Средневековье они не были полностью искоренены, сохранились в бескрайнем крестьянском мире, а кое-где даже оказались «приручены» Церковью. И действительно, многие верования и ритуалы, связанные с плодородием земли и плодородием тела, сексуальностью и деторождением, были впитаны христианством или продолжили жить бок о бок с ним…
Однако трудно поверить в то, что средневековая Церковь, столь озабоченная борьбой с пережитками язычества, специально устанавливала этих «идолов» на своих стенах, чтобы им воздавали культ или применяли для магического целительства…
Наконец, из второй версии вытекает третья – магическая. Она гласит, что изображения фаллосов и вульв требовались для того, чтобы защищать здания от злых духов, дурного глаза и прочих опасностей. Им не воздавали культ, а видели в них амулеты, символы, способные принести удачу и благосостояние… По многим свидетельствам, в Средневековье продолжало жить древнее представление о том, что вид женских половых органов способен прогнать любого врага, видимого и невидимого. В Милане в XII в. над одними из городских врат (Порта Тоза) установили рельеф, где женщина, подняв юбку, подносит к вульве ножницы. Над ее головой вырезано слово «ворота» (porta). Так что, видимо, ее жест должен был отпугнуть всякого агрессора, который в эти ворота / вагину решит без спроса проникнуть.
Однако, если главная роль всех этих фигур и сцен состояла в том, чтобы своей непристойностью и агрессией отгонять злых духов от церквей и замков, то почему мужчины и женщины с выставленными половыми органами изображались не только снаружи, но и внутри? Например, в XIII в. в нефе церкви Св. Радегонды в Пуатье (Франция) на одном из модильонов была вырезана фигура женщины с пышной грудью. Сидя на карачках, она двумя руками раздвигает свою вульву. Недалеко от нее на таком же модильоне уселся мужчина, выставивший напоказ свой фаллос.
В XIV–XV вв. половые органы регулярно изображались на небольших металлических значках, какие археологи сотнями находят в Нидерландах, Северной Франции и Англии. На них мы видим крылатые пенисы с колокольчиками, вульвы на ножках, совокупляющиеся пары или женщин, которые, словно мясо на вертеле, жарят фаллосы (во французских фаблио того времени фаллос часто уподоблялся сосиске). Один из таких значков сделан в форме двустворчатой мидии, на внутренней стенке которой была выгравирована вульва. Эти изображения настолько похожи на римские амулеты и настолько далеки от того, что историки долго считали мыслимым для христианского Средневековья, что их на первых порах часто принимали за античные артефакты…
«Эротические» значки, которые, возможно, продавались вместе с паломническими, а сейчас откапывают бок о бок с ними, часто высмеивают пилигримов. На одном из них вульва предстает в обличье паломника – в широкополой шляпе, с посохом и четками в руках. На другом – три фаллоса несут на носилках, словно статую святого или раку с мощами, вульву в короне. На третьем – вульва-паломница держит в руках посох с навершием в форме фаллоса…
Фривольные сценки с фаллосами и вульвами явно должны были вызывать усмешку. Но велик шанс на то, что смехом дело не ограничивалось, и их тоже носили как амулеты. Органы, дающие жизнь, приносили удачу и прогоняли опасность, болезнь и смерть. Хотя к многочисленным «эксгибиционистским» образам трудно подобрать один ключ, ясно, что в Средние века, несмотря на церковную проповедь аскетизма, усмирения плоти и воздержания, фаллосы или вульвы ассоциировались не только с греховными радостями секса, но и с продолжением рода, жизненной силой, плодородием и процветанием…»
Литературные откровения
Перейдем от изображений к нарративу, то есть посмотрим, что в Средние века писали в книгах, показывали на сцене, рассказывали в историях, пели в песнях. До наших дней дошло множество средневековых литературных произведений. Как пишет Роберт Фоссье: «Между 1170 и 1230-ми годами множатся фаблио и «новеллы», отражая приобщение масс к культуре; с середины XIII века по XV век происходит расцвет – от англичанина Чосера до итальянца Боккаччо через авторов «Романа о Лисе»[4], Рютбефа[5] или через «Окассена и Николетт»[6]…»
3
Бейджи – крайне популярные в Средние века небольшие металлические значки, которыми украшали одежду и головные уборы. Бейджи с геральдической символикой означали принадлежность к свите того или иного вельможи, с цеховыми символами – принадлежность к цеху, фигурки святых выступали в роли амулетов. Специальные бейджи традиционно продавались во всех активно посещаемых паломниками местах и служили символом совершенного паломничества. Были и бейджи, использовавшиеся просто в качестве украшений.
4
«Роман о Ли́се» (Roman de Renard) – памятник французской городской литературы конца XII–XIV вв., представляющий из себя цикл сатирических поэм.
5
Рютбёф (фр. Rutebeuf, Rustebués; около 1230 г. – около 1285 г.) – французский трувер, один из самых заметных представителей французской поэзии в эпоху Людовика IX.
6
«Окассен и Николетт» (фр. Aucassin et Nicolette) – французский рыцарский роман первой половины XIII века в жанре песни-сказки (шантефабль).