Страница 70 из 75
Шепоты сплетались в слова, слова в фразы – на языке неизвестном, тягучем и вкрадчивом. Речитатив, песня, стон и обещание – все было в этих звуках, что тянули ее к себе своим ритмом. А еще там было слово «Аркадия» – повелительное, бьющее кнутом по нервам и заставлявшее делать шаг за шагом.
– Аркадия, – вздохнул воздух вновь, когда она продавила дверь и вошла внутрь.
– Аркадия! – Торжественно вознеслось под высокий купол подземного храма, когда Аркадия покорно зашагала дальше.
– Аркадия… – Наполнилось предвкушением в голосах двенадцати закутанных в фиолетовые балахоны фигур, когда девушка увидела декаграмму с пустующим столбом в центре, куда вели ее ноги.
Гудели огнем факелы на стенах – продувающий подземелье воздух раздувал темно-алое пламя, создавая дрожащие тени.
Непоколебимо горели огни в узлах многогранника, вычерченного алым на каменном полу – словно этот огонь не был частью мира. Аркадия попыталась упасть в огонь, чтобы нарушить заклинание – и у нее почти получилось… Но мягкие, заботливые руки аккуратно подхватили легкое тело, и отнесли к столбу. Удивленно цокнули, рассмотрев завязанные Филиппом узлы и ловко заменили их врезавшейся в кожу плетеной веревкой, примотав к столбу за ноги, руки и плечи.
А затем в руках одного из них, что продолжали скрывать лицо глубокими капюшонами, появился кривой красноватый нож.
– Я сам отдам ему жертву, – дернулась рука с ножом в сторону ближайшего сторонника.
Аркадия аж выдохнула.
– Мы договорились сделать это вместе, – осторожно попеняли ему сторонники.
«Да чтобы вы передрались!» – взмолилась Аркадия, страдая от боли в руках.
Чужая воля исчезла с завершением речитатива – но как-то отстранённо она заметила, что вернулась только боль, но не личная сила… Призыв стихии – и ощущение пустоты… Попытка дозваться до бездны – словно крик через кляп.
Но как же клятва не вредить пять лет!… Ей ли вспоминать – что сама попросила связать себя…
Аркадия закрыла глаза.
– Я сделаю это по праву силы! – рявкнул близкий голос.
И никто не возразил – увы…
А живота коснулось лезвие ножа, заставив открыть взгляд – хотя бы посмотреть в лицо убийце и прийти к нему в бездне. Она выберется со дна, она справится даже там…
Смотри же мне в глаза… Надо же – а она помнит это лицо…
– О, Наугназиж! – Воззвал тот человек, что стоял на балконе в день поступления.
Картинно и медленно воздел левую руку вверх, а правой повел клинком поверх кожи, заставив Аркадию зашипеть.
– Для тебя…! – Загремел под куполом его властный голос.
А затем тут же заглох, сменившись более грубым и резким звуком взорвавшейся изнутри башки – и невольно взвизгнувшую Аркадию окропило чужой кровью.
Девушка резко мотнула головой, пытаясь откинуть от глаз красную пелену или проморгаться – она слышала рядом крики и вопли отчаяния и срывающийся фальцет агонии; малодушные звизги и вопли о пощаде, заходящийся клокотанием вопль пробитой глотки и гулкий звук разрубаемого воздуха. Что-то происходило совсем рядом, и Аркадия желала это видеть, взбудоражено слизывая с губ солоноватые капли!
Она даже дернулась вперед, придя в чувство только от ощущения, что сейчас удерживающие веревки отрежут ей руки.
Мгновение – и тишина. А из красноватой пелены, что уходила в сторону под быстрым движением ресниц, выступал только один невысокий и кряжистый силуэт. Тоже – знакомый.
– Ну что же ты, – подошел к ней Кеош, платком помогая оттереть лицо, а другой рукой расслабив кляп. – Шастала где-то всю ночь. Я ждал тебя двумя часами раньше, – высказали ей неудовольствие.
Аркадия тоже высказала – словарным запасом, подслушанным у солдат и моряков.
– … и якорем вытянуть легкие!… - Прогремел под сводами подземного храма выдохшийся голос. – Узнал имя демона? – устало произнесла Аркадия. – Доволен?
– Да.
Архимаг действительно выглядел довольным – особенно разглядывая человеческое месиво, что было там, где стояли заклинатели в бархатном.
– На живца, да? – Хмыкнула Арика.
– Отдать своему господину другую тварь, промышлявшую в его угодьях – это как минимум повышение в иерархии. – Кеош пнул концом ботинка кривоватый нож. – Честно, надеялся, что они друг друга перережут. Но пришлось как всегда все делать самому. – Добавилось ворчания в его голос.
– Руки развяжи. – Повела Аркадия запястьями, звуча глухо и устало.
Наверняка рассекла кожу – придется неделю прятать, пока заживет…
– Зачем? – Поднял взгляд Кеош.
Девушка не сразу поняла смысл вопроса и недоуменно глянула на архимага.
– Ты же узнал имя демона. Теперь отвяжи меня, и мы вместе придумаем, как его убить.
– Сам справлюсь.
– На тебе клятва не вредить мне сроком пять лет!
– А я не связывал тебя! – Резко ответил Кеош. – Но и помогать – не обязан!
– Хорошо. – Прикусила Аркадия губу. – Чего ты хочешь?
Плевать, поторгуется – а договора вещь даже интересная, она любит их составлять.
Кеош задумчиво посмотрел на нее, чуть наклонив голову.
– Чтобы ты сдохла.
Аркадия дрогнула в путах и с ненавистью посмотрела на архимага.
– Угадай, кто подсказал им твое истинное имя? – Неторопливо произнес Кеош. – У меня появились друзья среди… Ваших… Я им его сказал. Не вредил тебе, вовсе нет. Я же не знал, что они с ним будут делать, – ощерился он улыбкой. – Еще я им подсказал, как можно вытянуть демона к себе по истинному имени. Но я опять же не знал, как они это используют.
– Ты все знал! Клятвопреступник!!!
– Нет, как видишь. – Вздохнул Кеош. – Я же дышу. Так что пусть тебя отвяжут другие, что придут сюда с рассветом. Или спасет Филипп… Ах, нет. Это он же тебя связал? – обратил внимание архимаг на отброшенные веревки из простыни. – Как же опрометчиво было на него надеяться…
– Какие же вы оба твари, – дрожала Аркадия, привязанная к ритуальной стеле. – И он и ты. Ты еще хуже! – Выкрикнула она.
– Я спасаю мир от тебя. Потом спасу от Филиппа.
– Я этому миру ничего не сделала!! Это ты – убийца. Ты – мародер и преступник!
– А тот караван…
– Самооборона!
– Сожжённое поместье барона, титул которого ты присвоила?
– Все демоны мира, это была та тварь, которому свозили детей от советника Релля! Я – единственная, кто хоть что-то сделал, чтобы спасти невинных! Пока ты бездумно убивал там, где можно было проявить милосердие!
– Ангел пробудится и рассудит. Твое мельтешение ничтожно перед ним.
Аркадия рассмеялась в полный голос.
– Ангел?! О-о, я многое могла бы сказать.
Кеош равнодушно пожал плечами и направился на выход из зала.
– Но не скажу, – удержала Аркадия порыв крикнуть ему в спину и продолжила почти шепотом. – Ничего не скажу.
Хотя акустика подземного зала все равно отлично донесла каждый звук.
– Когда придет время, узнаешь. – невольно вплелись в ее шепот нотки мстительности – столь сладкой, что кружилась голова и отступала боль в пережатых веревкой руках.
Архимаг замедлил шаг и обернулся.
– Все равно не скажу! Ни слова! – Нервным смехом встретила его демоница. – Хоть пытай.
– Я мог бы помнить тебя гордой и несломленной. Но запомню безумной девкой.
Двери в зал снова закрылись, отделяя чем-то встревоженного архимага и улыбающуюся демоницу, уже спокойно ожидающую рассвета. Пусть все решится – она все еще Светлейшая, и у нее найдутся слова в свое оправдание.
Хотя сделать это, среди трупов еще двенадцати равных ей по титулу, в дексаграмме призыва… Впрочем, в старом мире даже жертву сожгли бы на всякий случай…. А тут сварят в масле, когда проверят родословную. Не пройдут мимо самозванства – эти двенадцать не единственные. Мама…
Но утро опередили.
Филипп вышел из тени колонны, будто бы был до того ее частью – как капля стекает с черной свечи.
– Явился. – едко встретила его Аркадия, задрожав от злости. – Тоже – поиздеваться, как этот?
Фил покосился на закрытые двери и виновато улыбнулся, будто извиняясь за родича. А затем принялся медленно обходить дексаграмму призыва, останавливаясь возле каждого мертвого заклинателя.