Истинная красота (ЛП)

Направляясь на кухню, я начинаю просматривать ее шкафчики в поисках кофеварки. Я замечаю, что все расположено стратегически правильно, и быстро понимаю, что так было задумано еще когда она была слепой. Я стараюсь не нарушить ее систему и наконец нахожу то, что ищу в последнем шкафу. Закрыв дверцу, я вижу, как Эмили стоит в дверях, только что из душа, и выглядит невероятно сексуально в белых дизайнерских джинсовых шортах, демонстрирующих ее сексуальные, загорелые ножки и бледно-голубой майке, которая подчеркивает ее экзотические светло-голубые глаза. Напряжение в груди усиливается, когда я вижу ее опухшие глаза. Мне хочется обнять ее, но я знаю, что она этому не обрадуется.

— Привет, Эм.

— Привет, — мягко отвечает она. Ее глаза бродят по моему телу без рубашки, затем сосредотачиваются на моей повязке. — Ты уверен, что тебя не надо осмотреть?

— Нет, все нормально.

Она бормочет что-то непонятное, явно не веря мне, затем подходит и вырывает кофеварку из моих рук.

— Иди сядь, я сделаю кофе.

— Я могу сделать сам.

— Просто сядь. — Она толкает меня в грудь сильнее, с силой, на которую я и не думал, что она способна, но прежде чем успевает убрать руку, я удерживаю ее запястье и притягиваю ее к себе.

Она ахает от удивления и с опаской смотрит на меня. Перемещая ее руку так, чтобы она лежала на моем бьющемся сердце, я обнимаю ее лицо другой и провожу большим пальцем под ее опухшим глазом.

— Мне жаль. — Ее глаза увлажняются, и она пытается отвернуться, но я не позволяю ей. — Прости меня, Эм.

— За что именно? — спрашивает она, ее голос едва слышнее шепота.

— За все, что причинило тебе боль. Но прежде всего за то, что ушёл не попрощавшись. Я все исправлю, обещаю.

Она смотрит на меня, между нами повисает долгая минута молчания.

— Некоторые вещи нельзя изменить, — ее голос срывается, и единственная слеза скатывается с уголка ее глаза.

Наклонившись, я ловлю ее губами и слышу, как у Эмили перехватывает дыхание.

— Ты права, иногда что-то нельзя изменить, но это не значит, что я перестану пытаться. Может я вернулся и из-за дела, но это не меняет того, что я чувствую к тебе, что всегда чувствовал к тебе. Неважно, сколько времени это займет, Эм, я не сдамся, — честно говорю ей, убедившись, что она понимает мою позицию. Ее взгляд недоверчив, в глазах стоят слезы. Я знаю, что она мне не верит, пока нет, я и не ожидал от нее такого доверия. Последний раз поцеловав ее в уголок глаза, я решаю отступить и сесть за стол.

Она снова наполняет кофеварку, и я замечаю, как дрожат ее руки. Я смотрю, как она быстро перемещается по кухне, и замечаю, как она берет вещи, даже не глядя на них, точно зная, с чем столкнется ее рука. Затем прочищает горло, отрывая меня от моих мыслей.

— Итак, когда ты поедешь забрать машину и вернешься в отель?

— Я не поеду. — Она удивленно смотрит на меня. — Эмили, я говорил серьезно, когда сказал, что никуда не уйду. Я не отойду от тебя ни на один долбаный шаг, пока дело не будет решено. — А если у меня все получится, я вообще никогда ее не оставлю.

— Что ж, это невозможно. Ты не можешь пойти со мной на работу, и...

— Ты не пойдёшь на работу.

— Что за ерунду ты несёшь? Конечно пойду.

— Нет. Тебе небезопасно быть где-то без меня рядом.

Она в ужасе смотрит на меня.

— Райдер, я работаю в реабилитационном центре с детьми. Не...

— Именно! После вчерашнего ты хочешь рисковать невинными детьми?

Я чувствую себя мудаком, когда ее лицо бледнеет.

— Нет, конечно нет, но ты даже не знаешь, связано ли то, что случилось прошлой ночью, со мной.

— Нет, не знаю, но собираюсь скоро выяснить.

— И как ты собираешься это сделать?

— Вчера вечером я не просто так оставил свою машину у кинотеатра.

Она хмурится.

— Почему?

— Потому что, когда копы пробьют номера, они смогут выследить меня. — Она продолжает смотреть на меня в замешательстве, не понимая моего замысла. — Свидетели видели, как мы покинули место происшествия. Любой полицейский в здравом уме выяснит почему. Если они не приходят задавать вопросы, значит не придают дело огласке и не ищут нас по какой-то причине.

Она наливает нам обоим по чашке кофе, размышляя над тем, что я только что сказал, затем подходит и ставит мою передо мной.

— Я просто не могу поверить, что мой отец способен на все это. Я знаю, что он мстителен, но насиловать молодых девушек? Желать убить меня? Я его ребенок, Райдер, он может не любить меня, но я все еще его дочь.

Её голос затихает, и она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её за бедра прежде, чем она отойдет, и усаживаю её к себе на колени. Затем крепко обнимаю ее, чтобы она не могла сбежать.

— Я знаю, что это должно быть трудно принять, Эм, даже если ты не близка с ним. Может быть, я не прав насчет стрельбы. Думаю, мы это выясним, но я не хочу рисковать, не хочу рисковать тобой. Так что, пока все не закончится, я буду рядом.

Я слышу, как она шмыгает носом, а затем вытирает щеки.

— Я не могу перестать размышлять об этих девушках. Мне больно думать, что он может сделать это с ними, что любой может. И моя мать знает? Неужели ей все равно? Иногда мне кажется, что она хуже его. Я не понимаю, как она могла не знать, она должна, по крайней мере, что-то заподозрить. — Эмили качает головой, и я чувствую, как ее спина дрожит от слез. Я решаю молчать и просто обнимаю ее, зная, что ничего не могу сказать, чтобы облегчить ситуацию. Чертовски приятно держать ее вот так. Только хотелось бы, чтобы это было при других обстоятельствах.

Проходит несколько минут, прежде чем она снова подает голос:

— И каков план? И что я скажу людям о том, кто ты?

— Ты скажешь им правду, только умолчишь о том, что я агент ФБР.

Она пытается прояснить ситуацию.

— Как я могу рассказать им правду, если не могу поведать, что ты агент ФБР?

— Расскажешь им все остальное. — Притягиваю ее ближе, приближая рот к ее уху. — Скажешь, что я снова появился в твоей жизни и никуда не уйду.

— И с каких пор это правда? — Она хочет казаться дерзкой, но ее тон мягкий и неуверенный.

— С тех пор, как я вернулся. И все, включая твоих родителей, узнают об этом.

Она замирает.

— Не надо, Райдер. Я сказала, что помогу тебе, но не позволю использовать меня в качестве орудия мести отцу.

Эмили пытается вырваться из моих рук, но я держу ее крепче.

— Это не имеет никакого отношения к желанию разозлить твоего отца. Дело в том, что мне необходимо забрать то, что у меня отняли, и это, Эмили, ты. Ты моя, и всегда была моей, и я не позволю никому, включая тебя, помешать мне вернуть тебя.

Она продолжает молчать, и я знаю, что это потому, что она сомневается в каждом слове, которое я только что сказал. Отведя ее волосы в сторону, я целую ее обнаженное плечо и наблюдаю, как нежная кожа покрывается мурашками.

— Скажи это, детка, — шепчу я, целуя еще раз, но на этот раз в стройную шею. — Скажи мне, что ты моя. — Ее дыхание становится прерывистым. В тот момент, когда я думаю, что достучался до нее, и все измениться в мою пользу, я слышу, как открывается входная дверь.

— Эмили? — я сразу же узнаю голос мексиканки.

Блядь, совсем неподходящий момент.

Эмили тут же поднимается.

— Роза, я на кухне.

Роза вбегает в комнату и обнимает Эмили.

— Ох, милая, ты в порядке? — спрашивает она, ее голос хриплый от беспокойства, она точно знает о вчерашнем.

— Да, со мной все нормально.

Она обхватывает лицо Эмили и осматривает его, прежде чем повернуться ко мне. Видит мои перевязанные ребра, и если бы взгляд мог убивать, я бы уже оказался глубоко под землей.

— Ты! — она осуждающе выплевывает мое имя, а затем хватает с раковины полотенце и начинает шлепать меня им. — Я сказала тебе не вмешивать в это мою девочку!

Эмили ахает, а потом пытается дотянуться до полотенца, пока я блокирую легкие удары по лицу.

— Нет, Роза, остановись! Райдер не виноват.