Эльмарис

— Ты вроде как отцом стать собираешься, — ворчливо отозвался Шаэсс, приближаясь к дверце, из-под которой все еще пробивался свет, — вот и будет повод.

Тордаэн улыбнулся. Он знал этот тон, и хорошо усвоил, что он означает. Себастьян оттаял и готов к общению.

Пустота. Она была везде. Заполняла собой все пространство вокруг. Звенела и гудела, закручивалась в невидимые воронки и распадалась на тысячи таких же невидимых частиц.

Невесомость…

Именно это больше всего пугало.

Неизвестность.

Кто он. Где он. Что происходит?

Неопределенность…

Тела не было. Не получалось сжать пальцы в кулак, вдохнуть полной грудью или рассмеяться…

Ничего… только пустота…

А потом пришла боль.

Сильная. Она наполнила собой пустоту, заменила невесомость… и принесла радость от осознания того, что раз есть боль, то есть и тело, и пальцы, и кулаки, и даже грудь… если есть боль, значит, есть жизнь…

Свет. Яркий. Белый. Слепящий.

Это было последнее, что он помнил.

Боль и свет.

— Да что б тебя, Даэн! — громкий крик заставил боль слегка отступить. — Держи! Держи, твою… — и ругательства. Грязные, отвратительные… он знал… точно помнил, что это неприлично, некрасиво… но сейчас, слыша эти слова, радовался.

Если он слышит, значит, он живет…

— Подхвати поток! Ну же, Ян! Давай…

— А! Т… ….!!! Упустили! Опять! В который уже раз! Да что б тебя орки поимели!

— Это все равно безнадежно. Он мертв, Ян. Мертв! Нет такой магии, которая могла бы воскрешать мертвых. Можно поднять мертвяка, сделать умертвие. Но воскресить мертвого нельзя!

— Кто сказал?

— Ты! Постоянно это твердил, еще когда я у тебя учился.

— Ох, уж эти студенты! Никогда не дослушают, не разберутся в предмете, потом такого нагородят! И выводы построят на своих ошибочных суждениях и будут потом тебе твоими же словами ересь всякую доказывать!

— Ян! — почти прорычал младший брат императора, но Шаэсс его не слушал.

— Я — некромант, Даэн! И не просто один из этих… — он скривился и едва удержался от того, чтобы сплюнуть на пол, — которые, как ты выразился умертвия штампуют, разыскивая на кладбищах трупы посвежее. Смерть — моя стихия!

— Но этот маг мертв!

— Теоретически, — упрямо поджал губы Себастьян.

Они спорили и ругались уже часов двенадцать, если не больше. Ничего не получалось. Потоки рвались, переплетались между собой и растворялись в пространстве. Жизнь не желала возвращаться в мертвое тело.

— Что значит теоретически? Жизнь или есть или ее нет.

— Ты всегда был отвратительным некромантом, — фыркнул Шаэсс и отошел от постамента, на котором в живительном стазисе лежало неподвижное тело Дерека Лиарэ. За время, миновавшее с момента трагической гибели молодого мага, оно никак не изменилось. Все физиологические процессы поддерживались с помощью магии, и Дерек выглядел просто спящим, разве, что грудь его не вздымалась в процессе дыхания. — Хуже просто не придумаешь.

— Причем здесь мои отношения с некромантией? — пожал плечами лорд АртНаэр. — Нельзя оживить то, что мертво. Ты сам об этом не раз говорил.

— Угу, — промычал Шаэсс, прикладываясь к кувшину с водой. Он не утруждал себя тем, чтобы налить жидкость в стакан. — Только вот здесь иной случай. Капля Смерти, друг мой. Капля Смерти. Если ты помнишь, это последний из исконных артефактов дарканцев, принесенных из-за грани в этот мир нашими предками.

— Последний, — кивком подтвердил Даэн и силой отобрал у друга кувшин с водой. В отличие от Шаэсса, он перелил жидкость в стакан и только затем начал пить. — Остальные уже или разрядились и теперь бесполезны или уничтожены.

— Ага, — Шаэсс заглянул внутрь кувшина, скривился, увидев, что воды не осталось, и отшвырнул ни в чем не повинную посудину в сторону. — А помнишь ли ты, друг мой, кому изначально принадлежала Капля Смерти?

— Эм… — Даэн задумался, пожал плечами. — Одному из тех родов, что пришли из-за грани.

— Само собой, — кивнул Шаэсс. — Моему роду. Капля Смерти — это артефакт, принадлежащий моему роду, Даэн. Я — ее владелец. Истинный. Единственный. Артефакт обязан мне подчиниться.

— И? — Даэн допил воду и осторожно поставил стакан на узкий стол у стены. Повернулся к другу.

— И он не подчиняется, — обиженно произнес Шаэсс.

— И что теперь?

— Заставим его. Душа этого парнишки сейчас в артефакте. Тело, я сохранил магически. Осталось немного — соединить это все.

— И ты думаешь, что маг вернется таким же, каким был?

— Побывав на пороге смерти, — философски заметил Шаэсс, направляясь обратно к постаменту с телом Дерека, — люди меняются. Как ты думаешь, умерев и воскреснув, можно остаться прежним?

Спустя еще двадцать часов в эксперименте наметился прогресс. Артефакт, что все еще находился на груди мертвого Дерека, вспыхнул ярким белым светом, затопив все небольшое пространство лаборатории и ослепив обоих лордов.

А когда свет рассеялся, экспериментаторы с удивлением заметили, что грудь Дерека Лиарэ слабо поднималась и опускалась. Маг дышал. Сам.

Картинки всплывали самопроизвольно.

Женское лицо. Довольно красивое, молодое, но уже отмеченное печатью болезни и изнуренной жизни, одутловатое, с покрасневшими веками… Он давно уже не вспоминал ее… даже думать забыл о той, что дала ему жизнь, но не смогла стать матерью по-настоящему… А теперь вот вспомнил. Зачем?

Ответа не было, и лицо растворилось в тумане, а затем на смену ему пришло другое. Тоже женское. С правильными чертами лица, тонким носом и черными, как сама тьма, глазами. И улыбка. Добрая… чуть насмешливая… знакомая…

Прогретые ярким южным солнцем мостовые, пышущие жаром, раскаленные камни под босыми ногами… громкий смех… и топот ног за спиной… и запах… пьянящий, одурманивающий, сладкий и… такой родной…

Синие глаза… и кошачьи зеленые… девичья улыбка и смех… тепло объятий…

Высокий, тощий парнишка с длинной непослушной черной челкой, из-под которой блестят эти самые зеленые глаза… и гибкая черная кошка. Огромная, сильная… могла бы быть устрашающей, если бы не ластилась, не терлась об ноги, громко урча… зовет куда-то… хочет поиграть…

И девочка с темными кудряшками… бежит навстречу и смеется… синие глаза ее лучатся любовью и счастьем…

Ночь и запах цветов. Одурманивающий. И топот босых ног по мостовым. Хриплое дыхание… Дом, что появляется из неоткуда, открытое окно и комната… сейф в стене… дверца открылась, а там…

…он зовет, просит, чтобы его взяли. Ему так надоело лежать здесь в полном одиночестве, так хочется тепла и приключений. И нет сил сопротивляться этому зову… детская ладошка тянется, ловкие пальцы сжимают гладкий прозрачный камень…

Единение… Признание… Подчинение…

Куст эльмариса, что пахнет так одуряющее. И корзинка под ним. А потом бег по ночному лесу на пределе сил и драка… долгая дорога… куда?

Жизнь… вся жизнь, мгновение за мгновением… память… родные люди, друзья, просто знакомые… и понимание того, что столько упущено, столько еще не сделано…

И снова боль. И яркий белый свет.

А еще ехидный голос у самого уха:

— Открывай глаза, спящая красавица. Хватит уже прикидываться мертвым.

Спустя почти два месяца после своей трагической кончины, Дерек Лиарэ снова открыл глаза. Вдохнул полной грудью. Он был жив. Но был ли он собой?

Конец.