Айтлин. Лабиринты судьбы

Через несколько дней после моего приезда в приют мы с Аглайей решили навестить ее товарищей по бродячей жизни. Меня не было почти год и хотелось повидаться со всеми, посидеть у вечернего костра, возможно, спеть что-то новое. Время, которое пребывала в Академии, стоило многих нервных клеток. Здесь, в этом небольшом городе я чувствовала себя спокойно и словно возвращалась если не домой, то туда, где мне всегда рады.

Сестра, с какого-то момента я стала называть Аглайю именно так, за год похорошела еще больше. Настоятельница говорила, что некоторые девушки с возрастом расцветают, словно прекрасные осенние цветы. Вот и бывшая нищенка и любитель приложиться к бутылке менялась все больше. Прошла былая бледность и синяки под глазами, волосы отросли и стали виться красивой каштановой волной, глаза цвета зеленой листвы смотрели на мир с задором и радостью, что лишь добавляло сестре красоты. Именно поэтому к старым знакомым мы шли в замотанных по брови платках, я еще и в своих вечных очках. Придя в место обитания местных нищих, очень удивились, когда нас встретили сосредоточенные и серьезные лица бродяг.

— Что произошло? — тут же напряглась Аглайя, знавшая не понаслышке, что такая реакция ничего хорошего нам не сулит.

— Приходили два мужчины, хорошо одетых, видно, что не бедствуют. Искали тебя, Айтлин. А еще — они наемные убийцы, — огорошил нас Марат, самый серьезный в этой небольшой команде и умный. Сестра рассказывала, что он от кого-то сбежал и здесь скрывается, опасаясь, что его найдут и убьют. Но больше никакой информации о себе мужчина не сообщал, а никто и не спрашивал. Не в их правилах лезть в прошлое, меньше знаешь — дольше проживешь.

— Как ты это понял? — спросила я.

— Оружие на поясе и глаза, взгляд, словно уже оценили и думают, с какой стороны начать разделывать. Это невозможно объяснить, но увидев — уже не забудешь.

— Что они спрашивали обо мне? — стало не по себе, уверена, что без Дайары и ее родичей тут не обошлось.

— Не знаем ли, когда видели в последний раз, еще про Аглайю. Они очень много знают о тебе. Но выходит, приютские тебя не выдали, вот они и пошли другим путем. Предлагали неплохие деньги за информацию.

— Что вы им ответили? — заволновалась сестра, она, когда переживала, всегда начинала отчего-то одергивать юбку или теребить манжеты рукавов.

— Что знали, им не стоит врать. Да, приходила, навещала. Убила тварь, и маги забрали к себе. Обучаться. А от этих одаренных уже никто не возвращается, — улыбнулся Марат и подмигнул.

— Спасибо вам! Но, думаю, нам лучше вернуться в приют и затаиться. Там все свои, и защита хоть какая-то, — я переживала не столько за себя, сколько за Аглайю и этих вот людей, которые не продали совершенно чужого им человека, проявив больше благородства, чем гордящиеся своим воспитанием и правилами маги.

— Не благодари, Айтлин. То, что ты сделала для Аглайи, да и для всех нас… Ты, похоже, не понимаешь, каким даром наградили тебя боги, — взглянул он на мое оторопевшее лицо, — твои песни затрагивают каждого человека, проникают в душу и исцеляют. Боль, которая была у всех нас — потеря или предательство — ушла. И не больше не возвращалась. Ты помогла увидеть то, что мы стали забывать. Что еще существуем, и что возможность жить и радоваться каждому дню — лучший дар. Ценнее материальных благ или физических удовольствий, — он подошел и поцеловал мою руку, а я совсем растерялась от этого благородного жеста. А уж когда остальные бродяги стали подходить, обнимать и кланяться, вовсе растрогалась.

— Да вы что, я же ничего… — забормотала, покраснев до кончиков ушей. Стало неожиданно приятно: и такая благодарность, и то, что они меня не выдали, не продали.

— Нам пора, — потянула меня Аглайя за руку, когда все отошли в сторону, — скоро Айтлин уедет, и я к вам тогда прибегу.

А я просто посмотрела на всех, и слова сами слетели с губ, не позволяя даже задуматься о том, что говорю:

— Я знаю, что вы ступили на правильный путь и больше не скатитесь в бездну. Но хочу посоветовать. В этом городе нет строительной бригады, людей, которые будут ремонтировать фасады зданий, приводить в надлежащий вид газоны и деревья. Там, откуда я родом, этим занимаются небогатые приезжие люди, гастарбайтеры. И вы сможете, выполняя эти работы неплохо устроиться, возможно, вам выделят крышу над головой. Но помните, как только начнете выпивать, вернетесь обратно в эту жизнь. Я желаю вам счастья! — поклонилась и, развернувшись, пошла в сторону приюта.

Откуда пришли знания про гастарбайтеров и то, что именно этим людям необходимо начать заниматься обустройством города — не знаю. Но была твердая уверенность, что все у них получится. Марат из тех людей, которые никогда не сдаются.

Но беда не прошла стороной. Спустя несколько недель я уже готовилась ко сну, когда ко мне зашел проживавший в приюте Дарик, мой одногодка:

— Кирану плохо, посмотри, пожалуйста.

Киран — новенький мальчик, пяти лет от роду, часто болел и плакал по ночам, зовя маму. Не знаю, что с ним произошло, но нашли ребенка у ворот приюта, куда делись родители — неизвестно. А сам он разговаривал совсем плохо, понятно одно — мать сама привела и сказала ждать ее тут. А она, мол, обязательно придет.

— Я подумал, что ты споешь колыбельную, и ему полегчает, — произнес из-за спины Дарик, и в следующую секунду на меня обрушился тяжелый удар по голове.

Очнулась со связанными руками, в кустах, недалеко от приютской стены. Один незнакомый мужчина методично разрезал кинжалом мою одежду, второй, с похабной улыбкой, наблюдал за этим действом. Я не стала кричать или брыкаться, наблюдая из-под ресниц. Смысла нет вступать в бой, пока неизвестно количество противников и не прояснена обстановка.

— А мне можно, того, ну, после вас? — говорил откуда-то сбоку Дарик.

— Зачем тебе это? Получил деньги, вот и ступай отсюда, — произнес второй мужчина. С меня уже сняли всю одежду, и мужчина стал стягивать с себя штаны. Хотят лишить дара, промелькнуло в голове, пора уходить.

— Я ее ненавижу, — продолжал между тем Дарик, — она меня отвергла, вот пусть теперь подохнет, как последняя шалава.

— Мы не станем убивать столь красивую малышку, лишь поиграем, — ответил мой насильник и стал подходить ближе. Я уже приготовилась прочесть заклинание, как послышался глухой удар, потом еще один. Мужчина обернулся, а в следующую секунду его оглушило большой дубиной. Он рухнул у моих ног, и я увидела господина Майера, мужа директрисы.

Он улыбнулся, поднял меня с земли и разрезал ножом веревки. А уже после осмотрел поле боя. Я поежилась от холодного ветерка, пытаясь хоть как то прикрыться волосами.

— Подожди, я дам тебе свою рубашку, а после нужно связать этих сволочей и сообщить страже.

Я лишь кивнула, натягивая широченную рубаху учителя, достававшую мне до колен, и стала осматриваться. Как раз вовремя, потому что очнувшийся Дарик уже отползал в сторону кустов. Еще секунда, и он сбежал бы. Не думая, запустила в парня файеробол такой силы, что тот моментально опал грудой костей. Равнодушно осмотрев это зрелище, лишь поморщившись от запаха паленой кожи, взглянула на физрука, он лишь отмахнулся:

— Туда ему и дорога! Человек, способный продать товарища, не достоин жить. Что же нам делать с этими? Страже отдавать некого, я их со злости тоже убил, раскроив черепа. А если заявим об их смерти, начнутся проблемы у тебя. Идем-ка за Миланой, нужно как следует подумать.

Увидев нас в непрезентабельном виде, директор, к моей радости, не подумала ничего скверного. Лишь запричитала и накинула на меня свой плащ, а после мы вчетвером, потому что прибежавшая Аглайя потребовала взять ее помогать, оттащили по одному трупы мужчин к одному из кабаков, там часто совершались драки и поутру обнаруживались убитые люди. Очередной инцидент никого не удивит.

Потом, посидели немного на кухне, выпили успокоительные настои и крепкий чай и обсудили произошедшее и дальнейший план действий.