Судья и палач

Тихий стук прервал его размышления.

— Войдите, — крикнул Николай.

— Как успехи? — поинтересовался полковник Бурун, присаживаясь у стола.

— Плохо, — честно ответил оперативник.

— Электрик тебе покоя не дает, Коля? — проницательно заметил начальник. — Это зря. Дело-то ясное…

— Вовсе не ясное, — проворчал капитан, нервно проведя рукой по жесткому ежику волос на макушке.

— И что тебе не нравится? — хмыкнул Бурундук.

— Да ничего не нравится! С каких фигов дело так быстро закрывают, Дмитрий Константинович? Следователь прям ножкой дрыгает: «Быстрей, быстрей!»

— А тебя-то что не устраивает? — хмыкнул полковник с таким видом, словно прекрасно знал, что не устраивает его подчиненного, а спрашивает так, для поддержания разговора.

Но Николай не обратил внимания на эти полутона:

— Квартира — прямо мечта опера. Орудие убийства под ногами валяется. Звезда эта с фотками, на каждой надпись, за что убивать сего индивидуума и когда. Памятные вещички, с жертв собранные, в комоде лежат, пальчиками душегуба залапанные. Пальчики, кстати, в базе всплыли. Самоубийца Мучков, оказывается, никакой не Мучков, а якобы погибший в горах муж покойной гражданки Рожиной, и так далее… Вы сами знаете, видели же бумаги из ФСБ, которые Агафья притащила.

— Ну, и в чем проблема? Мотивы есть, доказательств море, душегуб, как ты выразился, сам себя наказал. Все. Дело закрыто.

— А куда он девал осмий? — фыркнул капитан. — Теперь-то понятно, кому Лакс сплавлял ворованное: мы несколько контейнеров от этой дряни нашли у лже-Мучкова. Пустых. А где содержимое? Но следователь на меня руками машет. Это ему неинтересно. Это пусть соответствующая служба разбирается, если захочет. А шокер этот фигурант где достал?..

— Вот в шокере все и дело, Коля, — вздохнул Бурундук.

— Вот именно! Я…

— Ты не горячись, — остановил Дмитрий Константинович своего оперативника. — Мне сегодня с верхов звонили несколько раз. Сразу, как стало известно, что вы шокер этот проклятый нашли. Тебя не удивило, как быстро была готова экспертиза по этой машинке? Вы еще в контору не вернулись, молодой человек, а эта бумага уже у меня на столе лежала.

— Значит, шокер… — нахмурился Николай. — И кому приглянулась убойная машинка?

— Коля, — полковник пропустил вопрос мимо ушей, — вы убийцу нашли? Молодцы. А дальше не лезь. Военное ведомство изобретателя будет по своим каналам искать. Без нашего участия.

— Ах, вот оно что… — протянул капитан.

Бурундук развел руками:

— Сдавай материалы и забудь это гнусное дело.

— Понял, Дмитрий Константинович, — склонил голову Николай. — Есть забыть.

— И друзьям своим то же самое передай. Я и так Электрика не отдавал, пока убийца на свободе бегал. С них бы сталось отпустить урода в обмен на контакт с изобретателем. Но больше я ничего сделать не могу. Сдавай дело, следователь у себя, ждет. И езжай домой.

— Хорошо, — кивнул капитан, глядя в сторону.

Начальник убойного отдела ушел, а капитан еще долго сидел без движения, уперев тяжелый взгляд в злополучную папку. Но он знал, что все равно встанет и сдаст это проклятое дело. «А вот Макс бы начал возмущаться, — с горечью подумал он. — И Агафья тоже. Полезли б выяснять, нахватали выговоры, и все равно дорылись бы до правды. Два придурка… Только на таких придурках и держится законность в этой стране. А умные сволочи, вроде меня, сдают дела…»

Капитан поднялся и отнес папку следователю. Тот, не скрывая радости, выдал оперативнику бумажку, подтверждающую, что все материалы дела сданы, и выпроводил из кабинета.

Николай вышел на улицу, чувствуя себя так, будто окунулся в помои. Хотелось хорошенько вымыться. Только как отмыться от дряни, если ты и есть эта самая дрянь? Приехав домой, капитан достал початую бутылку водки, хлопнул сто грамм и, плюнув на душ и ужин, завалился спать.

Ровно в три часа по лестничным пролетам обшарпанной кирпичной пятиэтажки проскользнула бесшумная тень. Тихо скрипнула дверь на третьем этаже, и ночная гостья исчезла.

Квартира майора встретила Агафью тишиной. Магичка прошла по коридору и остановилась в дверях кухни. В воздухе висел тяжелый запах перегара и табачного дыма. Хозяин спал, уронив голову на руки, прямо за кухонным столом.

— Макс, — тихо позвала девушка.

Мужчина чуть пошевелился, опасно накренившись в сторону. Теперь только пузатая туша холодильника не давала ему свалиться на пол. Магичка подошла, тронув его за плечо:

— Макс.

Майор вздрогнул и открыл глаза. Увидев, кто стоит рядом, он неверяще сморгнул и так изменился в лице, что девушка отшатнулась. Плотно стиснув губы, она отошла к окну и остановилась там, опершись руками о подоконник и бездумно глядя на улицу. Вспомнился невольно подслушанный разговор: «Больно ее видеть… Физически больно…» Агафья глубоко вздохнула, пытаясь заставить себя заговорить.

«Допился, — промелькнула мысль в затуманенном алкоголем мозгу мужчины. — Белая горячка и глюки… Побеседуем с глюками?»

— Зачем ты пришла? — спросил Макс бесцветным голосом.

В темном стекле окна отражалась кухня. Магичка видела, как он, избегая смотреть в ее сторону, бездумно двигает по столу переполненную пепельницу.

— Поговорить, — хрипло выдохнула она.

Майор взялся за почти пустую бутылку Абсолюта.

— Говори, — майор вытряхнул последние капли жидкости и сунул тару под стол, при этом едва не съехав с табуретки следом.

Слова застревали в горле. Прошла минута, другая, а девушка все молчала. Макс не настаивал. Он упорно не поднимал глаз от мутного стакана, который держал обеими руками.

— Скажи, — проговорила, наконец, Агафья, не оборачиваясь, — тебе было бы лучше, если бы ты меня не видел?

— Мне было бы лучше, если бы я никогда тебя не встретил, — тихо ответил Макс и вылил в рот содержимое стакана.

В его голосе было столько боли, что она не стала больше ни о чем спрашивать. Просто развернулась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Но однажды встретив, я не могу без тебя… — прошептал он ей вслед и уронил голову на руки.

Но этого девушка уже не услышала.

Едва оказавшись на лестничной клетке, магичка взмахнула руками. Хоровод разноцветных искр яркими всполохами закружил вокруг ее тонкой фигурки. Мгновенье, и ночную тишину разорвал громкий хлопок. Взвыла сигнализацией чья-то машина во дворе. Несколько минут спустя на площадку выскочил всклокоченный сосед майора в мятых спортивных штанах с бейсбольной битой наперевес. Но орийской магички там уже не было. Только мутный вонючий дым стлался по выщербленным плиткам пола.

— Что там, Сеня? — высунулась из соседней квартиры кутающаяся в длинный халат женщина.

— Задолбали петардами, придурки, — зло сплюнул мужик и, шаркая тапками, поплелся вниз по лестнице выключать сигнализацию.

А виновница этого переполоха уже была за десять километров от многоквартирного дома в Рыбацком. Она шла по дорожке к ярко освещенной вилле Влада Красинского. Гравий хрустел под толстыми подошвами тяжелых ботинок. И ей казалось, что этот звук слышен даже в Эрмитаже, куда она так и не сходила с Максом. А теперь уже никогда не сходит. Слез не было. Лицо напоминало фарфоровую маску — такое же мертвенно бледное и неподвижное.

Тяжелая дверь распахнулась, едва Агафья ступила на мрамор крыльца. Красс ждал ее в холле. Магичка, тяжело ступая, дошла до камина и рухнула в кресло, как марионетка, которой вдруг обрезали все ниточки, заставлявшие ее двигаться.

— Визит был неудачным, — буркнул Красс, доставая из бара пузатую бутылку.

Он наполнил бокал на три пальца и подал девушке. Та выпила тридцатилетний коньяк залпом, как простую воду, даже не поморщившись.

— Визит был очень неудачным, — констатировал магик, снова наполняя ее бокал.

Агафья не заметила этого. Она схватила его за рукав и притянула к себе.

— Как мне вернуться на Орию? — рыкнула девушка, требовательно глядя на друга.