Судья и палач

Агафья молча расписалась предложенной ручкой, и посланец, кинув на девушку еще один колючий взгляд, вышел из палаты.

Еще несколько минут в комнате царила тишина, а потом она взорвалась громовым хохотом Красинского и переливистым, как серебряные колокольчики, смехом Агафьи.

Переждав этот всплеск веселья, Макс неодобрительно проговорил:

— Может, не стоило так откровенно ржать над фсбешником?

— Не будь занудой, — все еще улыбаясь, ответила магичка. — Это всего лишь курьер. Чем он нам повредит?

— Это курьер из ФСБ, — упрямо качнул головой майор. — Ты не подумала, что он доложит…

— Да пусть докладывает, что ему вздумается, — отмахнулась Агафья.

— Не переживайте, Максим, — вмешался ухмыляющийся Красинский. — Этот курьер — мелкая сошка. Если возникнут проблемы, я легко их улажу. На такую ерунду моих связей хватит с лихвой.

Не давая Максу возможности что-то ответить, Влад отвернулся и вновь заговорил с девушкой:

— А тебе, моя дорогая, пора на перевязку.

— Влад! — попыталась возразить она.

— Зачем такой красавице шрамы? — ухмыльнулся Красинский. — Коллега и прочие твои уголовные заморочки прекрасно обождут четверть часа. Не так ли, Максим?

— Разумеется, я подожду, — скрипнул зубами майор.

— Вот и отлично. Пошли, пошли дорогая. Не ленись.

— Влад, а пакет?

— Никуда не денется твой пакет. Вот Максим его посторожит.

Хозяин клиники, равнодушно придавив упомянутый пакет рукой, помог девушке выбраться из-под одеяла и, поддерживая под локоток, вывел в коридор. Полюбовавшись с минуту закрывшейся за ними дверью, Макс поднялся и подошел к опустевшей кровати. Он отложил увесистый конверт в сторону и осторожно поднял комок пледа. На пол посыпались измятые лепестки.

«Да, — подумал майор, машинально складывая толстую клетчатую ткань, — цветы были не лучшей идеей. Ты их явно не любишь».

Агафья действительно вернулась через пятнадцать минут, но опять в сопровождении назойливого рокера. Решимость Макса не поддаваться на провокации наглеца убывала на глазах. А тот будто чувствовал это:

— У тебя сегодня не убирали, дорогая? Что это за мусор тут?

— Мусор? — удивилась девушка.

Владимир молча указал подбородком на помятые розы.

— Это не мусор! Это букет, — с улыбкой пояснила магичка. — Только он, кажется, помялся.

— Букет? — картинно вздернул брови хозяин клиники. — Извини, я не понял. Он похож на веник.

Макс крепко стиснул изогнутые подлокотники кресла, заставив себя промолчать.

— Влад! — в который раз воскликнула Агафья с видимым возмущением, но в уголках ее губ таились смешинки. — Я просто забыла поставить цветы в воду!

— Тогда тебе нужна ваза! — подхватил Владимир. — Айн момент. Я сейчас.

Он скрылся за дверью.

— Прости, — магичка виновато улыбнулась Максу. — Я случайно на них плед положила.

— Я так и понял, — с трудом вытолкнул из себя майор. — Ничего страшного.

Она подошла и легонько провела пальцем по его лицу, разглаживая складку между бровями. Макс поймал ее руку и поцеловал маленькую ладошку:

— Я скучаю по тебе.

— Скоро все это кончится, и мы уедем, — тихо пообещала Агафья, погладив его по волосам. — Возьмем неделю отпуска и…

— А вот и я! — возвестил Владимир, громко хлопнув дверью.

Небрежно смахнув локтем в корзину для мусора помятые розы, он водрузил на тумбочку здоровенную хрустальную вазу с огромным букетом. От подобной наглости опешила даже Агафья, а майора от того, чтобы вскочить и разбить одному обнаглевшему доктору морду, удержало только присутствие девушки. Словно забыв, что явился только сообщить о курьере, рокер развязно развалился в кресле и, закинув ногу на ногу, предложил:

— А не пообедать ли нам вместе?

Магичка бросила вопросительный взгляд на майора.

— К сожалению, я не могу, — развел руками Макс. — Есть еще кое-какие дела.

— Так я и не Вас спрашивал, Максим, — как ни в чем ни бывало заявил Красинский, даже не посмотрев в его сторону.

Щеки оперативника порозовели: «Ну, как этот урод постоянно умудряется поставить меня в глупое положение?!»

— Влад, — с нажимом проговорила Агафья. — Мне надо обсудить с Максом рабочие дела. Ты не мог бы оставить нас ненадолго?

— Ах, да, — поднялся хозяин клиники. — Дела уголовные превыше всего. Прости, дорогая, я совсем забыл.

Он шутовски раскланялся и, наконец, убрался из палаты. Макс не сумел сдержать вздох облегчения.

— Прости, — магичка поцеловала мужчину в висок. — Я не знаю, что на него нашло. Он еще никогда не вел себя так глупо.

— Глупо? — проворчал Макс, — Мне казалось, это называется «нагло».

— Не бурчи — тебе не идет, — улыбнулась Агафья.

— Пусть этот доктор скажет тебе спасибо, — хмыкнул майор, обнимая девушку и усаживая к себе на колени. — Мне безумно хотелось подправить ему некоторые части лица…

— Я надеюсь, ты не всерьез это сказал, — нахмурилась магичка.

— Ну, как посмотреть…

— Не вздумай! — она отшатнулась, серьезно глядя ему в глаза. — Это будет очень неприятно. И в первую очередь для тебя самого.

— Даже не знаю, что делать, — проворчал Макс. — Радоваться, раз тебя беспокоит мое благополучие. Или печалиться, так как ты считаешь меня ни на что негодным слабаком…

— Я вовсе так не считаю! — возмутилась Агафья.

Вместо ответа Макс только крепче обнял ее. Какое-то время они просто целовались. И от этих поцелуев у магички закружилась голова. Незнакомые ощущения захлестнули ее разум, снося без следа запреты и принципы. Мир вокруг перестал существовать. Остались только нежные губы, то едва ощутимо, а то почти грубо ласкавшие кожу. Она едва не застонала, когда его горячая ладонь накрыла ее затылок.

— Ты с ума меня сводишь, — прошептал он, на мгновенье отстраняясь.

— Это ты меня… — выдохнула девушка, и Макс склонился к ее губам.

Как улетела в дальний угол футболка, Агафья даже не заметила. Все равно тонкая ткань не была преградой для тепла его рук. Но прикосновение горячих ладоней к обнаженной пояснице подействовало не хуже удара током. Безумно приятного удара. Перед глазами девушки поплыли круги. Она выгнулась, запрокидывая голову, выпуская сквозь сжатые зубы полувскрик-полустон.

А Макс покрывал поцелуями нежную шею, хрупкие выступающие ключицы, округлые плечи… Сколько раз он целовал ее, ни на мгновенье не позволяя себе потерять самообладание, улавливая любой намек на протест или страх и отступая. Но сейчас она отвечала ему с таким жаром, что самоконтроль, поджав хвост, забился куда-то на задворки сознания. А чувства, вырвавшиеся из-под гнета разума, превращали в маленький фейерверк каждое касание, каждый вздох. Принимая и даря наслаждение, его ледяная колдунья превратилась в живой огонь. И он готов был сгореть в этом пламени ради того, чтобы здесь и сейчас она принадлежала ему.

Токая бретелька топика царапнула губы, и Макс будто очнулся.

— Стоп, — хрипло выдохнул он, неимоверным усилием воли удержавшись на грани этого чувственного безумия.

— Что? — она непонимающе взглянула на него и снова потянулась к его губам.

— Так нельзя, родная, — прошептал он. Сердце колотилось, как безумное. — Это неправильно.

Магичка отстранилась, и в ее глазах полыхнуло уже вполне реальное пламя.

— Я не хочу, чтобы ты пожалела о случившемся, — он вцепился в подлокотники кресла, пытаясь погасить пожар беснующихся гормонов. — Твоя магия… Ты говорила, что тебе нельзя…

— Создатели! — она вскочила, и ее лицо, еще секунду назад раскрасневшееся, посерело за какие-то мгновенья. — Что я творю?!

Агафья в панике огляделась, нашла футболку и, бросившись к ней, словно утопающий к спасательному кругу, натянула на себя. Мгновенье помедлила и нервными рваными движениями затолкала ткань за пояс мягких леггинсов. Секунду спустя снова вытащила и потянула вниз, будто пытаясь натянуть на колени.

— Любимая, прошу тебя… — заговорил Макс, поднимаясь.

— Не смей прикасаться ко мне! — почти выкрикнула она.