Приговор: Жить

— Смотри! — Макс ткнул ручкой в пинванд на стене. — Вот жертвы маньяка!

— Ага, я в курсе, — ухмыльнулся Николай. — А до тебя только сейчас дошло?

— Да ну тебя! — отмахнулся оперативник, невольно улыбнувшись.

Он быстро снял все фото и тут же вернул обратно, но уже в другом порядке. Теперь Макс справа прикрепил славянские лица, а слева восточные.

— Вот теперь смотри. Настоящие жертвы — все на одно лицо. Куколки — губки бантиком, брови вразлёт, и вообще, похожи, как сёстры.

— Ну, это нам так кажется…

— Не кажется. А теперь смотри на русских. Лица разные. Тут нос — картошкой, а тут прямой, чуть ли не греческий профиль. Но все девушки маленькие, субтильные. Он убивает восточных, а наших только для прикрытия, чтоб его не вычислили. Но славянские лица для него похожи! Он их не различает. Он сам китаец какой-нибудь, этот ублюдок! Вот и причина такого разнообразия!

— А ты знаешь… — задумчиво проговорил Николай, — Очень даже может быть. А я-то всё думал, что за несуразность.

— И рост убийцы — ещё одно доказательство…

— Косвенное…

— Пусть косвенное. Но оно есть. Китайцы, вьетнамцы, японцы. Кто там ещё? Они же поголовно невысокие.

— Ну, может, и не поголовно. Знаешь, что, — капитан провёл ладонью по короткому ёжику волос на затылке. — Ты бы отвлёкся от этой темы. Пусть утрясётся в голове. А завтра еще посидим, подумаем. А то мы сейчас нарисуем китайца-психопата и на другие детали даже внимания не обратим. Всё равно дела пока официально не объединили. Может, психологи-аналитики что интересное надумают.

— Они надумают, — покривился Макс.

Но спорить с другом майор не стал. За почти двадцать лет работы в уголовном розыске одну истину он усвоил крепко: пока убийцу не осудили, ни одна версия не может считаться единственно верной. И не раз убеждался в правильности этого постулата, когда свидетели и жертвы в процессе расследования превращались в подозреваемых, а позже и в осуждённых.

— Если у тебя нет других планов, — попросил Николай после непродолжительной тишины, — попробуй отловить Ланского. Он с тобой, вроде, нормально разговаривал. А от меня бегает, как заяц. Я тогда твои идеи в планы впишу, чтоб Сморчок вдруг на попятный не пошёл.

— Хорошо, — пожал плечами Макс. Ему нужно было любое занятие, чтобы выбросить из головы странную вьетнамку. Просто так это сделать не получалось: внутренний голос твердил, что майор упускает нечто важное, лежащее у самой поверхности. Чёрные узкие глаза то и дело всплывали в памяти, не давая сосредоточиться. Но Макс никак не мог поймать болтающуюся на грани сознания мысль. Он даже не способен был сообразить, с кем именно она связана: с незнакомкой, Фыонг или жертвами маньяка.

«Потом. Прав Колька. Пусть утрясётся», — решил он, наконец, и, подхватив ключи от машины, брошенные ему другом, вышел из кабинета.

На работу в тот день майор больше не вернулся. Он только позвонил после семи и кратко сообщил, что Ланской так же успешно продинамил и его.

Выслушав этот мини-доклад, Николай разочарованно убрал мобильный обратно в карман. Чего-то подобного он и ожидал. Раз уж олигарх решил не встречаться с оперативниками, то отловить его без официальных запросов — нереально. Вот только почему Ланской, вначале так охотно беседовавший с полицией, теперь бегает от них, как чёрт от ладана? Единственный ответ, который пришел в голову капитану, очень ему не понравился. Отношение олигарха изменилось, когда его спросили о связях со Шварцем, и никак иначе. «Что же ты такое скрываешь? — проворчал Николай себе под нос и сам же ответил: — Что бы это ни было, искать надо в гольф-клубе «Свет». Не зря нас туда так упорно не пускают».

Капитан мысленно перебрал всех, кого можно было бы потрясти на предмет информации. Он даже составил список, который получился удручающе коротким. Очередной телефонный звонок прервал его размышления:

— Коля, привет, — звонкий голос Лидочки моментально разгладил мрачную складку у него на лбу.

— Здравствуй, милая.

— Ты не занят? Можешь говорить? — как обычно, осведомилась она.

— Конечно. Как ты?

— Я хорошо, — чувствовалось, что девушка улыбается. — Я только хотела узнать, мне тебя ждать, или сегодня встретиться не получится?

— А который час? — похолодел Николай.

— Двадцать минут девятого, — явственно усмехнулась она.

— О, Господи! — подорвался оперативник. Засидевшись над бумагами, он совершенно упустил время из виду: долгий летний день сыграл с ним дурную шутку.

— Так, как? — переспросила Лидочка. Судя по насмешливому тону, её происходящее забавляло.

— Я с бумагами возился. Прости! Ты ещё не уходишь? Подождёшь? Я уже выхожу! — засуетился оперативник, одновременно выключая компьютер и оглядываясь, куда он дел связку ключей, где болталась еще и печать.

— Я никуда не спешу, — рассмеялась она.

— Скоро буду, — повторил Николай и, завершив разговор, сунул мобильник в карман.

«Женюсь! — думал он, опечатывая дверь. — Девятьсот девяносто девять девушек из тысячи мне бы такой скандал закатили, опоздай я хоть на десять минут. Да какое там?! Из миллиона! А тут полтора часа, а она смеётся только. Точно, женюсь!»

Глава 25

Конец июля. Пятница

— Здравия желаю, товарищ майор, — козырнул Николай, столкнувшись с другом у кабинета.

— И Вам тем же по фуражке, товарищ капитан, — не остался в долгу Макс, отпирая дверь.

— Ты откуда такой взъерошенный с утра пораньше?

— От следователя, — скривился майор. — Знал я, что он только отставку ждёт, как манну небесную, и уже на всё забил. Но чтоб настолько!

— А что такое? — улыбка на лице Николая слегка поблёкла.

— Выслушал матерную нотацию о недопустимости инициативы у дураков.

— А… Это он уже узнал, что те дела объединяют? Я тебя предупреждал, что ему сие не понравится. Помнишь, как он разорался, когда ему факс новый поставили? По-моему, он до сих пор не знает, как им пользоваться.

— Точно, не знает. Для него факсы девочки из секретариата отправляют и принимают. Ладно. Прорвёмся, — махнул рукой Макс.

— Куда же мы денемся, — кивнул капитан. — Какие планы на сегодня?

— Как всегда. Сейчас адреса соберу, и по свидетелям. Я утром протоколы читал. Много вопросов накопилось. Народ не особо напрягался. Сразу эти убийства в висяки записали, и гуд бай.

— Ну, а чего ты ожидал? — хмыкнул Николай.

— Ещё ты мне скажи, что моя дурная голова ногам покоя не даёт, — фыркнул майор.

— Ну, в твоём случае это скорее слишком умная голова ноги гоняет, — вернул улыбку оперативник. — Впрочем, я сегодня тоже рассиживаться не собираюсь. К двенадцати меня ждёт господин Меньшов.

— Что ему от тебя понадобилось? — удивился Макс.

— Это не ему, а мне понадобилось. Пока ты вчера за Ланским бегал, я тут подумал: так или иначе надо как-то выяснять, что там такое творится за коваными воротами его клуба. И, раз уж хозяева нас демонстративно игнорируют, информацию придется брать из других источников.

— И в качестве источника ты выбрал Гвоздя? Странный выбор.

— Можно подумать, есть из кого выбирать, — усмехнулся Николай. — В идеале, Красинского бы за усы подёргать, но его мы так и не нашли. Ланской и Шварц уже свое нежелание общаться продемонстрировали. С товарищем из ФАС я созвонился, но он в отпуске, и в Питер вернётся только в воскресенье. У тебя есть ещё кандидаты?

— Пожалуй, что и нет, — потёр переносицу майор. — Раз уж ты там будешь, присмотрись к Фыонг.

— Зачем? — нахмурился капитан. — Всё еще думаешь, что это её ты встретил в метро?

— Чёрт его знает, её или не её. Понимаешь, Коля, у меня против этой девицы интуиция бунтует, как пролетариат в семнадцатом году. Хоть убей, не могу объяснить, с чем это связано. Почти всю ночь голову ломал: результат нулевой. Но что-то с ней нечисто, и я хочу знать, что именно.

— Ну, с личным телохранителем известного авторитета и не может быть всё чисто, — ухмыльнулся Николай. — Помнишь, Гвоздь нам с барского плеча информацию про покушения кинул? Так, может, она и помогла исполнителям переселиться в мир иной. Чем не повод оперской интуиции взбунтоваться?