Совершенная мечта

Поверх готового кружевного рисунка проявился еще один, теперь уже зеленого цвета. Когда второй узор полностью сформировался, браслет просто испарился, будто растаял. Но вот серебристо-зеленый рисунок… Он никуда не делся, а как через копирку отпечатался у меня на руке.

Я еле оторвала ошеломленный взгляд от своей руки и подняла глаза на Пашку. Он все также напряженно, не отрываясь, смотрел на меня. Лишь на пару секунд бросил взгляд на свою руку, предварительно подтянув манжет рукава. Там красовалась такая же художественная роспись, как и у меня. Он каким-то образом связал нас!

Меня охватила такая злость, что в глазах потемнело. Кровь ударила в голову, в висках запульсировало:

— Прибью! — выдохнула я и кинулась на своего, теперь вполне вероятно, что и мужа.

Он неожиданно сделал резкий жест рукой, и я как будто на каменную стену налетела. Пашка ухватил меня одной рукой за плечи, другой — за талию, и прижал к своему телу.

Я брыкалась, вырывалась, пыталась лупить его по спине, а он только крепче прижимал меня к себе. Я так взбесилась, что никак не могла успокоиться. Тем более, что он не давал мне возможности сорвать злость на нем.

— Пусти, — прошипела я как разъяренная кошка, — пусти меня, бандерлог хренов!

Миг — и Пашка бросил меня на диван, свалился сверху и прижал так, что мне даже дышать стало нечем. Рывком приподнял мне голову и взглянул на меня в упор. Его глаза под моим изумленным взглядом сменили цвет и стали желтыми, зрачки сузились и превратились в вертикальные! Он перевел взгляд на мои губы, потом жадно накрыл их своими.

Я сначала трепыхалась, пытаясь столкнуть его с себя. Или, по крайней мере, хотя бы сдвинуть. Думаю, что и говорить не стоит — у меня ничего не получилось. Даже отстраниться

— и то я не смогла.

Его губы не оставляли меня ни на секунду. Дыхание его участилось, а прикосновения стали нежными и ласковыми. Они отнимали разум, путали мысли, словно уговаривали меня, подчиниться сладостному омуту, затягивающему куда-то, и ответить. И я со стоном разомкнула губы, потянулась навстречу мужчине, который сейчас затмил мой разум, заставил голову кружиться, опьянил и одурманил.

Он был слишком близким, слишком горячим, слишком нужным, чтобы прямо сейчас я смогла бы отказаться от его прикосновений, от поцелуев, от пальцев, легко поглаживающих меня.

Я даже не уловила тот момент, когда Павел отпустил меня. Только когда его ладонь, едва слышно скользнула к моей шее, осознала, что он меня уже не держит.

Но бежать мне уже не хотелось. Вдруг все сразу встало на свои места, как будто так и должно быть. Я почувствовала себя легко и свободно в его объятиях.

Закинула руки ему за шею и погрузила пальцы в уже довольно взъерошенные (не без моей помощи) волосы.

Ощутив мое прикосновение, мужчина приподнял голову и едва слышно прошептал:

— Ты не уйдешь от меня. Не уйдешь…

От этих слов в голове у меня слегка прояснилось, и я замерла, но от нового безумно нежного и чувственного поцелуя все опасения благополучно выветрились из моей головы, не оставив и следа.

А потом все кончилось.

Павел приподнялся и прислушался, а затем встал с дивана и подал мне руку:

— Мы уже не одни.

Я протянула ему свою ладошку, и мой взгляд упал на невероятный серебристо-зеленый узор на моем запястье, выглянувший из-под рукава.

Меня как ледяной водой окатило. Снова возникло желание стукнуть наглого мужика и посильнее. Притом туда — куда побольнее. Очевидно, мои кровожадные намерения полностью отразились на моей физиономии, так как Пашка, поднимая меня с дивана, предупредительным тоном произнес:

— Виктория, только не сейчас. Мы немного позже все обсудим.

— Ага, — процедила я сквозь зубы, — уже обсудили.

Блондин как раз приводил в порядок свою вовсе не безупречную в данный момент прическу. Бросил на меня быстрый взгляд:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказал, что нам просто нужно поговорить. Тогда что — это?

Я подняла рукав и постучала пальцем по шедевру неизвестного автора у меня на руке.

Именно в этот момент в коридоре послышались шаги, и в гостиную заглянула Ксюша:

— Вика, ты дома?

Насмешливо оценив мой несколько расхристанный вид, она сразу поняла, что мы здесь не чтением художественной литературы занимались, и лучезарно улыбнулась:

— Поладили наконец-то? Вот и чудненько. Сейчас будем чай пить.

Она уже прикрывала за собой дверь, когда Павел окликнул ее:

— Оксана, к сожалению, мне пора уже, так что на меня не готовь.

Мы подождали, пока стихнет шум отдаляющихся шагов, после этого я снова демонстративно подняла руку с изящным рисунком и сердито спросила:

— Что это значит?

Павел сдвинул плечами:

— Малышка, ты уже все поняла сама, иначе не разозлилась бы так. Но, если тебе это так важно, я могу озвучить — теперь ты моя жена.

— Вот как? — смерила его убийственным взглядом. — Жена, значит. А как насчет того, что ты сразу согласишься расторгнуть брак, как только я этого пожелаю? И чем вот это, — я обличительно помотала рукой перед носом внезапного муженька, — можно отмыть?

— Вика, прости, но это не отмывается.

Я чуть не зарычала от злости:

— А каким же тогда способом убрать это непонятное творчество?

Мой собеседник поморщился. Только пару секунд спустя соизволил ответить:

— Никаким.

— Павел, — я зло сузила глаза, — ты хоть представляешь, как я тебя стукнуть хочу?

— Если это тебе поможет успокоиться, то стукни, — неожиданно позволил блондин, — только не по жизненно важным органам. Я, знаешь ли, еще планирую детей заводить.

— А я-то тут при чем? Вот и женился бы на той, с кем собрался наследников строгать.

— А я, как раз-таки, и женился на той, с кем собираюсь, как ты весьма деликатно выразилась — детей строгать.

Я просто рот раскрыла от изумления. Вот это, ни фига себе!

— А как же Виолетта?

— Какая еще Виолетта? — теперь удивился Павел.

Притом так натурально, будто и в самом деле ни о какой Виолке и слыхом не слыхивал. Сцена по нем плачет.

— Той самой, — язвительно пояснила я, — которую ты приревновал и ей в отместку сделал предложение мне.

Пашкины глаза расширились. Вот же артист!

— Малышка, — голос его стал мягким как шелк, — да не ревнуешь ли ты меня?

— Вот еще! — фыркнула возмущенно. — С чего бы мне вздумалось тебя ревновать?

Парень скептически усмехнулся:

— Да так, предположение такое промелькнуло.

— Даже и не мечтай, — отрезала я, — пусть тебя дамочки твои ревнуют.

Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, глаза засияли. Глаза! Его глаза! Я непроизвольно отступила назад и застыла на месте. Очевидно, что-то отразилось на моем лице, потому что Павел посерьезнел:

— Вика, что случилось? Ты так неожиданно побледнела?…

Он сделал движение, как будто собирался подойти, но я выставила руку вперед и снова попятилась:

— Павел, я прошу тебя — уйди.

— Да что случилось, в конце концов?

— Я просто не хочу тебя видеть, — сказала я, не сводя глаз с его лица. — Ты обманул меня. Обвел вокруг пальца, как последнюю дурочку. Я даже думать сейчас не хочу, зачем ты это сделал. Тем более — слушать твои объяснения.

Блондин в три шага преодолел расстояние между нами и попытался меня обнять, но я шарахнулась от него в сторону:

— Не прикасайся ко мне!

Руки парня опустились, и он укоризненно проговорил:

— Девочка моя, ну зачем ты так?

Я только молча смотрела на него. Неужели у меня совсем нет никакого повода, чтобы злиться? И это после всего того, что этот нахал провернул. И если еще не считать того, что он старается не выпускать меня из поля зрения. Пасет везде как глупую овцу.

— Мне и в самом деле сейчас нужно уйти, — Пашка нахмурился, — но поговорить нам все- таки необходимо. Чтобы прояснить все неясности. Давай поужинаем сегодня вместе и поговорим. Лучше всего — у меня дома.

— Не хочу, — просто ответила я, — тем более, у тебя дома.