В изоляции (ЛП)

Здесь прохладно и свежо, но обзор идеальный. Я опускаюсь на колени и внимательно прислушиваюсь, но никто не кричит мне уйти. Я не удивлён. Просто нужно точно знать, куда ты идёшь, и выглядеть соответствующе, так как это является верным способом попасть на охраняемую территорию. На самом деле лишь немногие станут задавать тебе вопросы.

Вытащив бинокль, я решаю получше рассмотреть всё вокруг. Туристы толкутся около торговых центров и океанариума. Оттуда отличный обзор, но есть очевидная проблема - слишком низко от земли. На одном со мной уровне много пешеходных мостиков и проходов, с которых меня очень легко можно заметить. Ветер создаст трудности для точного выстрела, и траектория получится низкой. Мне нужно найти что-нибудь повыше, но рядом не так много высотных зданий.

Есть вышка около пожарного депо. Не уверен, действующая она или только для декорации, но здание расположено близко к тому месту, где я сейчас нахожусь. На крайний случай, всегда есть Аляскинский Виадук, но я не фанат стрельбы с проезжей части, и к тому же не вижу никаких переходов, чтобы оттуда спуститься. Сразу за эстакадой находится крытая парковка с несколькими этажами офисных помещений над ней. Помимо этого, рядом расположено самое высокое в районе федеральное здание - подходящее место, благодаря своей высоте, - но там будет слишком много охраны.

Поэтому я решаю проверить офисные помещения.

Здание выглядит как идеальное место, и не составит труда обеспечить доступ на крышу. Есть камеры наблюдения, но я легко с ними справлюсь. Плохо, что с крыши нет пожарной лестницы. Придется спускаться внутри.

Следующие два дня я наблюдаю за зданием. Никаких охранников нет, а камеры легко обнаружить. Главный выключатель находится внутри закрытого гаража, и я не вижу никаких признаков резервного генератора.

Добраться до крыши не сложно. Задняя лестница ведёт к служебному лифту, и в этом месте нет камер. Чтобы попасть в служебный лифт, требуется ключ-код, который оказывается до смешного легко взломать - 15951. Мне практически не приходится прилагать усилия.

В центральной части крыши разбит небольшой парк – повсюду деревья и цветущие растения. Работники рекламного агентства, кажется, облюбовали его в качестве места, где можно перекусить во время ланча. Они даже не встречаются со мной взглядом, когда я расхаживаю с поливочным шлангом, делая вид, что ухаживаю за растениями.

Когда площадка пустеет, я бросаю шланг и поднимаюсь по лестнице на самый верх здания. Порывы ветра с шумом проносятся по крыше, но такая же проблема ожидает меня повсюду.

Лестница на крышу запирается, но применяется тот же код, что и для лифта. Лестница заканчивается выходом на площадку, находящуюся чуть выше, чем остальная крыша, и туда легко взобраться. Я поднимаюсь и сижу там, наблюдая, как приходят и уходят паромы.

Это определённо лучшая точка.

Я наблюдаю, как над водой садится солнце. Шум уличного движения препятствует тому, чтобы картинка выглядела такой мирной, как это подразумевает обстановка, но всё равно так хорошо. Вскоре после захода солнца начинается дождь, я спускаюсь по лестнице и выхожу из здания, не столкнувшись ни с единой душой, и это лишь начало седьмого в будний вечер.

Идеально.

Когда наступает тот самый день, я устраиваюсь на крыше с раннего утра. Последние два дня я провёл, сидя здесь допоздна, и никто меня вообще не заметил. Не знаю, менталитет ли таков у жителей западного побережья или ещё что-то другое, но никого не волнует, кто я такой. Вчера я отключил две камеры - единственные, по которым смогли бы проследить путь моего отхода, - и снова никто ничего не заметил.

Я вынимаю штырь с привязанным к нему небольшим кусочком ткани и закрепляю его на углу крыши. Маленький флаг развевается на ветру, указывая его скорость и направление. Я достаю из сумки детали винтовки и начинаю её собирать. Поглаживание пальцами моего «Баррета» успокаивает меня. Мне знаком каждый миллиметр металла. Каждая царапина на его поверхности - это памятка. С оружием в руках я чувствую себя как дома и живым.

Она никогда меня не бросит.

Я отбрасываю прочь эту мысль. Не буду этого делать, не буду думать об этом - о ней. Всё кончено. Так будет лучше всего. Мне никто больше не нужен.

Я размещаю сошку «Барретта» слева от воздухозаборника в верхней части лестничной клетки и ложусь за ним на живот. Достав бинокль, внимательно изучаю залив Пьюджет и пирсы, всё оценивая и запоминая. Пройдёт ещё несколько часов, прежде чем Джозеф Фрэнкс отправится на свою последнюю морскую прогулку с ужином, но у меня много терпения.

Я наблюдаю в бинокль за другими экскурсиями. До судна не так далеко - всего около четырёхсот метров, если занять правильную позицию, но ветер и время от времени начинающий моросить дождь, всё ещё являются помехой, чтобы произвести выстрел необходимой точности. Хотелось бы провести пару тренировочных стрельб, но этого, само собой, не случится.

К пирсу подъезжает чёрный внедорожник, и из машины выходят два крупных мужчины. Один из них открывает заднюю дверь, держа над дверцей большой черный зонт, и Джозеф Фрэнкс выходит под его защиту.

Я чувствую, как разносится по венам адреналин. Окружённый с двух сторон телохранителями, Фрэнкс не спеша прогуливается по причалу, болтая и смеясь по телефону. Сейчас было бы легко выстрелить, но я даже не рассматриваю этот вариант. Его телохранители были бы здесь, прежде чем я смог бы покинуть здание. На какое-то время он скрывается из виду в магазинах, потом возвращается на улицу. В руке телохранителя большой пластиковый пакет.

Я смотрю на часы. Ровно пять тридцать девять - пора бы уже Фрэнксу подняться на судно и в шесть часов отправиться в круиз с ужином на закате солнца.

В течение следующих тридцати минут я не вижу никаких его признаков. Когда мелкий дождь превращается практически в изморось, все уже на борту, но я не могу найти Фрэнкса на палубе. Пассажиры начинают занимать свои места, и я наконец-то мельком вижу его за привычным столом.

Я переключаюсь с бинокля на оптический прицел «Барретта». Вращая маховички, навожу на резкость и прицеливаюсь. Он стоит боком, и у меня нет возможности сделать меткий выстрел. Если целиться в голову, то окно повлияет на точность, а я не хочу рисковать стрелять в грудь, так как есть вероятность, что он может выжить.

Фрэнкс начинает садиться, затем резко встаёт. Целенаправленно шагает к корме и выходит на палубу с обоими охранниками на буксире. Он крепко сжимает в руке телефон, и его рот быстро двигается. Не останавливаясь, он пересекает корму, подходит к ограждению и прислоняется к нему, ухватившись за поручень.

Свет от заходящего солнца вспыхивает, отражаясь от металлического корпуса его телефона.

Я располагаю перекрестье на его щеке, медленно и размеренно дышу. Проверяю флажок на краю крыши, корректирую прицел в один клик, потом снова целюсь.

Он поворачивается ко мне, и его взгляд направляется в мою сторону. Он никак не может меня увидеть, но это всё равно нервирует. Я делаю глубокий вдох, перемещаю перекрестие на левый глаз, и медленно выдыхаю.

Когда в лёгких не остаётся воздуха, я нажимаю на спусковой крючок.

Фрэнкс падает.

Его телохранители спешно отступают, крича так громко, что я могу разобрать их слова. Вытянув руки с оружием, они молниеносно осматривают палубу, а затем пирсы. Охранники понятия не имеют, откуда велась стрельба.

С лёгкой улыбкой отползаю, толкая «Барретт» назад по крыше, пока не оказываюсь полностью скрыт. Все вещи складываю в сумку, спрыгиваю с обратной стороны от лестницы, набираю код и двигаюсь вниз на первый этаж.

Флаг я оставляю. Позже кто-нибудь может его найти, но мне всё равно.

Моя арендованная машина припаркована на стоянке позади здания, и я медленно втискиваюсь в поток автомобилей на шоссе. Я проезжаю мимо Сэфеко-Филд, где играет Маринерс, и паркуюсь на другой стороне возле музея береговой охраны. Я выхожу, закуриваю сигарету и прогуливаюсь к воде.