Потерянная кровь дракона. Милиса

-Постойте, моя дочь не может учиться рядом с..-мама хаотично подбирала слова, -с сельским мальчишкой. А как же принц? Куда смотрел ректор, предоставляя место этому… юноше в элитной группе академии? Это же будущая правящая верхушка всей империи. У них не может быть такого соседства!

-Насколько мне известно, ректор Асгарион придерживается позиции нейтралитета, - мягко объяснил лавочник.- Он не признает деления людей на сословия, считая, что в академии все равны и могут добиваться признания только своими способностями и мастерством.

-И все же это глупо. Принцу учиться рядом с людьми из низших слоев просто опасно, –возмутилась мама. Тема была весьма щепетильной для нее. А для меня этот разговор вообще был неуместным, потому что доводы мамы мог услышать тот самый безродный паренек, мой будущий сокурсник. И как мне ему потом в глаза смотреть?

-Леди деВалуа, простите, что не могу поддержать беседу, хочу отпустить Амона. Молодой человек, наверное, уже заждался,- увильнул мистер Лаврей от беседы с маман.

-Конечно,- сдержано улыбнулась матушка. Когда мужчина кивнул ей и удалился, мама подошла ко мне поближе.

-Милиса, давай возьмем самый дорогой жезл. Мистер деПинкуа прав, и чтобы не отставать от юношей, тебе необходимы лучшие в своем роде атрибуты. Выбери только цвет, родная. А я доберу остальное из списка.

Дежурно улыбнувшись, мама пошла вслед за лавочником, уверовавшим в спасительное бегство. Я же присмотрелась к тем жезлам, на которые указал мужчина. Многие были под цвет белого камня, отличался лишь оттенок. Мне понравился с сиреневым отблеском, да и камень на этом жезле был аккуратный, хрустальный, с живым синим туманом внутри. Таким же синим как глаза у того паренька. Не знаю почему в голову пришло именно это сравнение.

Свой выбор я сделала. Но мне стало интересно, что же выбрал мой будущий сокурсник. Заглянув на полку повыше, я увидела не очень приветливые на первый взгляд жезлы, все темные, кажется из какого-то металла, сделаны довольно грубо, поверхность шероховатая, с мелкими дырочками. Камни в них были вставлены мелкие и мутные, кажется с инородными кусочками внутри. Даже не предполагала, что такими необработанными камнями можно управлять магией. Да они не то что собрать стихии не смогут, одну, и ту не удержат, а если и удержат, то неправильно выпустят и устроят в академии катаклизм. Нет, этим нельзя пользоваться. И пусть стоимость их была весьма невелика, не дороже одной моей шляпки, это не повод приносить такое опасное оружие в учебное заведение, рискуя жизнью и здоровьем адептов.

Хмыкнув, я направилась на поиски родительницы. Она уже рассчитывалась с лавочником, заливаясь соловьем о моем поступлении в академию. Мамину неприкрытую гордость по поводу моего зачисления в элитгруппу не заметил бы только слепо-глухо-немой. Обидно только за то, чем пришлось пожертвовать ради успехов в магии. Строгие мамины правила лишили меня обычного детства и обеспечили бесконечную зависть кузинам и их магическим безделушкам.

Сейчас я понимаю, что владению магией на более чем достойном уровне для моего возраста и магического образования. Возможно, мои успехи повлияли на избрание меня в качестве невесты принца, и то, что обучение пройдет в самой престижной группе академии. Но ничего из этого не исправит моих комплексов, взращенных на жалости к самой себе. Кузины любили похвастаться артефактами, непременно унижая меня отсутствием оных, называли деревенщиной, не имеющей ни магии, ни разрешения пользоваться ей. Не играли со мной, а если и приглашали в свою компанию, то лишь на должность прислужницы для их магических кукол, таких же противных, как и их хозяйки. Но это все в прошлом. Лет в четырнадцать я изменила их мнение о себе.

Начала с того, что уговорила моего добродушного учителя магии оказать мне небольшую помощь в создания чего –то очень полезного. Вместе с ним мы сделали артефакт из двух драгоценных камней. Получилось некое подобие шара связи, соединяющих людей, но только двоих. Уже самостоятельно, под руководством одной книги, не предназначенной для малолетних магинь, я добавила свой элемент, не просто позволяющий видеть и разговаривать с собеседником, а получить контакт! То есть, получила мини портал. А дальше дело было за малым.

Когда кузина Ротания принимала ванну, я сковырнула в ее магической подвеске драгоценный камень и вставила в него свой. На вечернем приеме, расфуфыренная Ротания появилась именно в этом завораживающем взгляд ожерелье. Но у меня для кузины был сюрприз. Я незаметно отошла в сторону, встав у столика с подсвечниками, пододвинула к себе стоящую тут же неприметную коробку, и сделала последнее. Быстро приоткрыв крышку, бросила в коробку второй камень связи, и моментально закрыла обратно.

Тут началось самое интересное. В коробке были сотни мелких, но шустрых паучков. И вся эта носящаяся в замкнутом пространстве орава хлынула через активированный камень на шею бедной Ротании. В считанные секунды черненькие шустрики расползлись по ее волосам, платью, рукам, и даже в декольте залезли. Визг стоял такой, что лишь чудом не разбились стекла в окнах бального зала. А эти ее прыгательно-махательные движения были высшей наградой. Хотя я обманываю, высшее наградой было то, что она замолчала, когда один паучок заполз в ее раскрытый от визга рот.

Меня, конечно, потом сильно отругали, но в глазах у мамы я увидела гордость, а в глазах кузин страх, и это стало самым важным итогом моего предприятия. Больше назвать меня безродной в глаза не смел никто, но играть все также не звали. И не важно, главное я добилась к себе серьезного отношения.

Попрощавшись с мистером Лавреем, мы с мамой направились на выход. На улице непривычно гудел душный город, оживший с небывалой для него торопливостью. Кажется, пока мы были заняты у лавочника, на центральную мостовую вышли не меньше половины жителей столицы, потому как всюду сновали мужчины и женщины со своими юными отпрысками. Удивляюсь, что к господину Лаврею никто не зашел. Хотя, оглянувшись на сопровождающих нас стражников, четырех здоровенных мужчин, способных быка уложить на лопатки, я пришла к выводу, что и сама не стала бы околачиваться рядом, даже если очень надо.