Принцесса по ГОСТу

Я настолько увлеклась сказкой, что не заметила, как уже лежу на подушках, а нежная рука ведет по моей коленке в тот момент, когда чужое дыхание обжигает щеку.

— Эвакуатор не понадобился, — сглотнула я, пытаясь понять, как меня так угораздило ловить его прерывистое дыхание на своих губах. — И даже на СТО ехать не пришлось. Даже штраф за неправильную стоянку не выпи сали

Хвост ласкал мои ноги, а я выдохнула с облегчением, чувствуя, что корсет уже расстегнут, а рука скользит по нему, осторожно приспуская его вниз

— Ш-ш-што такое? — выдохнули мне в ухо, а рука нырнула под расшитую ткань, заставив меня прерывисто вздохнуть от трепетного прикосновения. — Я ж-ж-же нич-ч-чего не делаю даж-ж-же не снял с тебя платье Как мы и договаривалис-с-сь

Ага! Хвост тоже ничего не снимал! Он просто отогнул! И то, что он сейчас творит, лучше не рассказывать при детях! Я замерла, чувствуя, как рука ложится на мой хвостик, нежно поглаживая его и слегка сжимая.

— Я его с-с-сейчас-с-с оторву, — прошептали мне, склоняясь к моей обнажившейся груди. Платье съехало хомутом на талию, юбка задралась, а мои ноги оплетал черный змеиный хвост, скользя по ним все выше и выше и заставляя вздрагивать и напрягаться каждый раз, когда «он ничего не снимал»!

— Не надо Прошу тебя, — шептала я, упираясь руками в твердую, как камень, грудь, чувствуя прохладу его кожи. Темные волосы Змея скользили по моему лицу и груди, а язык щекотал мое запястье, зато на его губах цвела дерзкая улыбка.

— Какой плох-х-хой х-х-хвос-с-стик, — едва слышно прошептали мне, когда я поняла, что не я пригрела, а змея сама пригрелась у меня на груди. — Я х-х-хочу его наказ-з-зать. Это он во вс-с-сем виноват

Мой маленький пушистый хвостик в его руке сжался и занервничал, дрожа, как осиновый листок.

— Я пош-ш-шутил, — шепнули мне, нежно гладя хвостик рукой. — Я его не буду обиж-ж-жать Он меня боитс-с-ся Бедненький х-х-хвос-с-с-стик Он так дрож-ж-жит Неуж-ж-жели я его обидел?

— По по понимаешь, — прерывисто выдохнула я. Как хорошая девочка, я проклинаю, а как очень плохая — отмечаю в календаре, как государственный праздник, тот день, когда матушка природа вместо ног дала ему скользкий, прохладный и очень длинный хвост. — Он у меня сам придумал — сам обиделся Да Он Он очень нервный хххвостикЕсли к Еве явился именно такой змей-искуситель, пока Адам чесал фиговый листочек на полянке в перерывах между увлекательным ковырянием в носу, то немудрено, что в один прекрасный момент семейный рай обернулся земной бытовухой.

Я вздрагивала и чувствовала его дыхание на своих губах. Хвостик сжался, напоминая, что он ядовит, но было уже поздно.

— Нет! — заорала я, глядя как чужая улыбка становится шире, обнажая те самые клыки, от которых схватится за кошелек любой стоматолог. — Только не в меня!

— А как ж-ж-же без-з-з этого? — смеялся Адильер, глядя на «невменяемую женщину» в моем лице. — С-с-сладкий с-с-смертельный поц-ц-целуй

В тот момент, когда наши губы сомкнулись, я вздрогнула, чувствуя, как меня страстно сжали кольца, а руки в этот момент держали мое лицо. Одно резкое и порывистое движение его губ раздвинуло мои губы, заставив сердце уйти сначала в пятки, а потом на пенсию. «Нет, нет!», — мысленно умоляла я, вырываясь и упираясь руками в его грудь, а между моих сжатых губ уже струился раздвоенный язык.

Я чувствовала своим языком огромные клыки, пытаясь вырваться(, в тот момент, когда сердце бешено колотилось в груди, которую туго сжали змеиные кольца. Кольца его хвоста оплетали меня, скользили по мне, а мои руки изо всех сил уперлись в чужую грудь в бессильной попытке оттолкнуть. Это точно яд, чувствую его Ну не может сердце так метаться просто так, меня не может так знобить, а мои руки не могут так слабеть с каждым пожирающим движением его губ. Сладкий поцелуй, наполненный ядом, разливался по телу, которое медленно цепенело. Одно лишь сердце все еще сопротивлялось, кричало, чтобы эти губы прекратили меня целовать, а его руки сжимать меня, как в последний раз.

— Это — пос-с-следний поц-ц-целуй в твоей ж-ж-жизни. Противоядия нет, — шептали губы, снова прикасаясь к моим и снова впиваясь ядовитым поцелуем. Мысль о том, что яд уже начал действовать, и последние мгновения жизни я проведу, в его объятиях, заставила вздрогнуть. А что если это и правда — последний поцелуй в моей жизни? Дрожавшие и ослабевшие руки, которые упирались в чужую грудь, ослабли, скользнув на чужую шею и обвивая ее и привлекая к себе. Страх смерти заставлял их впиваться в чужие волосы еще сильней, а адреналин, который холодной и бодрящей инъекцией разливался в крови, опьянял. Я отвечала на поцелуй, проводя языком по острым, сочащимся ядом клыкам и вздрагивая не то от ужаса, не то от озноба.

Последнее прикосновение к моим губам, нежное, едва ощутимое, заставило меня сглотнуть.

— Яд и противоядие — это одно и тож-ж-же Один поц-ц-целуй — яд, другой — противоядие, — прошептали мне, осторожно, едва касаясь, оставляя нежнейший поцелуй у меня на лбу. В тот момент, когда он прикоснулся к моему лбу губами, я почувствовала смешок-дыхание. — С-с-спокойной ноч-ч-чи

В этот момент я решительно бросилась спасать себе жизнь, прижав его к подушкам, но вместо поцелуя встречала коварную улыбку, превращающуюся в целомудренный бантик губ.

— Какой с-с-страс-с-стный кролик, — прошептал Адильер, гадко улыбаясь, а я в этот момент поняла, почему его называют местным исчадьем яда. — Это вс-с-се, на ш-ш-што потянула с-с-сказ-з-зка Нас-с-счет яда Я не в тебя С-с-сладких с-с-снов, мой бес-с-совестный кролик — нервотреп

— Ах, ты, — возмутилась я, оглядываясь по сторонам и беря в свои тонкие ручки миссию по избавлению этого мира от зла (, путем задушения его близлежащей подушкой. — Мерзавец! Подлец!

Я встала, швыряя в него подушку и пинками сбрасывая с себя его гадючьи кольца, а потом подошла и демонстративно сорвала с его шеи заслуженный ключ под тихий смех. — Да я сюда больше ни шагу! Да ты просто гад ползучий! Вот кто ты! И совести у тебя нет! Ничего! Кролик — это не только пушная рукогрейка! Мы, кролики, очень обидчивые! И злопамятные! Тоже мне, нашел дурочку! Гадюк!

— Там два з-з-замка С-с-слуги попрос-с-сили, — послышалось в тот момент, когда я воинственно сжимала ключ, с ноги открывая дверь и подтягивая спадающее с груди платье.

Глава одиннадцатая.

Купидон-скупердон!

— Заплатите дань!

— Дань памяти?

Если женские обиды измеряются пустым холодильником, пустыми кастрюлями и отсутствием доступа к телу, то мне приходилось ограничиваться старым, проверенным, женским методом. Так что по степени надутости губ, я вполне могла стать звездой соцсетей.

— Принцесса! — послышался осторожный мужской голос под заколоченным окном. — Принцесса! Выходи!

Я подошла к заколоченному окну, подозрительно прислушиваясь. Неужели показалось?

— Выходи, красавица! — снова послышался красивый мужской голос, сопровождающийся шуршанием кустов и ржанием коня.

— А мечик тебе не скинуть? Или мячик? — поинтересовалась я, слыша, что герой притих. Только не говорите, что он притих исключительно потому, что его мама кушать позвала! Но я ошиблась. Раздалось сопение, всхлипывание, а я молча сидела на подушечке, прислушиваясь к стонам и дожидаясь любителя острых ощущений. Кто-то усиленно карабкался наверх. Что-то гулко упало. А мне показалось, что с верхних этажей кто-то выбросил шифоньер. Однако, шифоньер не может так ругаться, вспоминая мое генеалогическое древо до самых непрокрашенных корней.

Наконец-то доски вылетели, а в лунном свете предо мной предстал темноволосый принц в белом камзоле, осматривая мою комнату.

— Злой чародей — этажом ниже. Ключ — вот! Только не буди его! А то он сегодня устал! — заметила я, поигрывая ключом. — Между первым и вторым перерывчик был большим! Женат?

— Нет! И никогда не был! Принцесса! Не переживайте! Я вас спасу! — решительно заявил красавец-принц, беря меня за руку и вытаскивая из окна. — Держитесь за меня!