Страница 32 из 32
У него был только я. На меня надеялся Винс, просивший позаботиться о его детях, а я…колебался. «Ну, что мне до этих эльфов? У меня своя жизнь, какое мне дело…» ― твердил себе каждый день, зарываясь лицом в конспекты. И с воплем вскакивал, начиная мерить шагами комнату. В том-то и дело, что мне было не всё равно. А Фаби, чувствуя, что скоро останется один, начал чудить. Как же мне было перед ним стыдно…
Сегодня он опять позвал меня с собой в клуб, и я, как всегда, не смог отказаться. А что мне было делать? У себя дома он привык вести такой образ жизни, и здесь ему тоже очень нравилось. Оказывается, заботливый Уго подсунул Фаби в карман мешочек с драгоценностями, чтобы «ребёнок в чужом мире ни в чём не нуждался».
Вот он и отрывался по полной. Да ещё за книгу Лин выплатили большой аванс. Что бы этому легкомысленному эльфу не порадоваться жизни? Чем Фаби и занимался ― ни в чём себе и не отказывал, а у меня от его похождений голова шла кругом. Хотя после очередного загула я ловил на себе его взгляд, полный таких непередаваемых отчаяния и тоски, что сам был готов лезть на стену…
Отгоняя неприятные мысли, вздохнул и выглянул в окно. Фаби стоял у моего байка и вовсю флиртовал с какой-то девицей. Сколько его ни ругал, он отвечал одно и то же:
«Я же не виноват, что в твоём мире столько прекрасных девушек! Не могу устоять».
И хлопал своими длинными ресницами. Убил бы дурака, да обещал его отцу присматривать за ним…
Быстро набрал номер и сказал Фаби, чтобы ехал пока без меня, присоединюсь к нему попозже. Он сделал вид, что не расстроился, и через минуту укатил с новой подружкой, заставив меня тяжело вздохнуть: опять во что-нибудь влипнет, чёртов эльф!
В который раз подошёл к старенькому комоду, совершенно не вписывавшемуся в современную обстановку моей комнаты. Но пока я не мог его выбросить ― мама просила оставить, уж и не знаю, что за таинственные воспоминания были у неё связаны с этим ужасным пережитком прошлой эпохи.
Там, в нижнем ящике, лежал аккуратно свёрнутый плащ Винса. Каждый день я с трепетом прикасался к нему, примеряя перед зеркалом, гладил пушистую опушку капюшона, пока моё сердце снова не начинало сходить с ума. Тогда я просто снимал его плащ, убирая на место, и резко захлопывал нижний ящик. А потом долго смотрел на верхний. Его я не открывал до сегодняшнего дня. Это было выше моих сил…
А сейчас не смог сдержаться и, расшвыряв в разные стороны бумаги, за которыми прятал бархатную коробочку с его подарком, достал её и открыл. Маленький золотой, очень похожий на осенний берёзовый, листок, украшавший изумрудную форму Винса, которая так ему шла.
«Ты просил не забывать ― и я помню о тебе, мой прекрасный «злобный» эльф. Если б ты только знал, как я скучаю. Как мне не хватает твоих насмешек и лёгких прикосновений огненных рук. Жив ли ты ещё в этом страшном заснеженном лесу? Пожалуйста, живи…»
Достал из коробочки дорогой подарок и стал бездумно крутить его в руке, неожиданно наколовшись об острый край. Капля моей крови растеклась по золотистой поверхности листка, проявляя красивую надпись на эльфийском языке:
«Моему любимому единственному сыну».
Я оторопел, снова и снова перечитывая эти удивительные слова, не в силах поверить глазам, не зная, радоваться мне или плакать такому повороту судьбы. В тот момент я плохо соображал, и сжал золотой листок ещё сильнее, так, что кровь закапала с ладони на пол. Споткнулся о незакрытый нижний ящик, и, не обратив на это внимания, помчался на кухню, где у плиты колдовала моя красавица-мама.
Русая коса расплелась, делая её похожей на юную девушку. Она смешно морщила носик, пытаясь, что-то рассмотреть в мобильном, наверное, искала новый рецепт. Я ввалился на кухню, тяжело дыша, хлопнул дверью и, напугав её, плюхнулся на табурет. Растерянно протянул маме окровавленный подарок Винса.
Она побледнела, телефон упал на пол, а сама она опустилась на соседнюю табуретку, еле слышно прошептав:
«Что случилось с Винсом? Он ― жив?»
Я потрясённо молчал. Она потянула за край шёлковой косынки, которую любила носить на шее, и протёрла ею мгновенно вспотевшее лицо. На белоснежной коже у самого основания тонкой шеи стояло знакомое мне клеймо дома Винса. Точно такое же, как на моей серёжке слуги, которую я так и не смог снять, но, благодаря Фаби, научился маскировать, делая невидимой.
Мама подняла на меня прекрасные голубые глаза и сказала твёрдо, как умела говорить только она:
«Так что случилось с Винсом, Женя?»
Сначала я молчал, а потом тихо засмеялся, пряча вспыхнувшее лицо в ладонях.
― Так вот что это было, а то я уж подумал…Вот дурак! ― и посмотрел на маму. ― Когда видел Винса в последний раз, он был жив. Что с ним сейчас ― не знаю, но теперь обязательно выясню. Ну же, мамуля, расскажи мне всё об отце, мне надо знать…
Она улыбнулась и согласно кивнула. И, слушая её негромкий голос, я с горькой усмешкой думал, что теперь мне уже никуда не деться от этих эльфов. Да и как это сделать, когда сам наполовину…
Конец.
―