Страница 4 из 6
Почти столетие спустя ход мысли Э.Г. Равенстайна был продолжен в неомарксистской социологии. В частности, в теории Иммануила Валлерстайна миграция – это перемещения рабочей силы с периферии мировой экономической системы в ее ядро. Глобальные миграции представляют собой столь же необходимый элемент функционирования мировой экономики, сколь и перемещения капиталов, товаров и услуг. Стало быть, миграция нормальна и естественна, и увидеть ее в таком качестве нам мешают нациоцентричные очки[19].
Если же снять эти очки, мы увидим, что массовые миграции, которые мы склонны связывать с глобализацией последних трех-четырех десятилетий, в сравнимых масштабах происходили и раньше[20]. В частности, в период между серединой XIX века и началом Первой мировой войны перемещения работников охватывали мировые пространства и вовлекали колоссальные людские массы[21]. Поскольку тогдашние центры капиталистического накопления (Бразилия и Аргентина, США и Канада, Франция и Англия) испытывали острую нехватку рабочих рук, предприниматели в этих центрах на регулярной основе нанимали сотни тысяч мигрантов. Это было поистине всемирное – глобальное, как сейчас выражаются, – передвижение человеческих масс. Из Италии, Португалии, Испании, а также в ту пору бедных Германии, Бельгии и Швеции – во Францию и Северную Америку; из Ирландии и многих стран континентальной Европы – в Англию; из Японии – в Бразилию и Аргентину; из Китая, а также стран Центральной и Восточной и Южной Европы (от Германии и Польши до Греции, Италии и Турции) – в США. Характерно, что в этот период многие государства пошли на такую меру, как отмена паспортно-визового режима[22].
Есть, впрочем, авторы, которые преодолевают нациоцентричный взгляд на феномен миграции, не будучи ни марксистами, ни профессиональными социологами. Умберто Эко, например, предложил отличать феномен миграции от феномена иммиграции так же, как мы отличаем природные явления от политико-правовых. В понимании Эко, иммиграция – категория юридическая. Она описывает пересечение государственной границы определенным числом индивидов, а потому поддается замерам и регуляции. Миграция же – это имя процесса, сравнимого со стихийным бедствием. Ее, как землетрясение или наводнение, невозможно ни просчитать, ни отрегулировать[23]. Люди вовлекаются в миграцию потому, что там, где они жили, бушует гражданская война, голод, хронически нет работы и т. д. Они снимаются с места, пополняя миллионные потоки беженцев, соискателей политического убежища и, разумеется, трудовых мигрантов.
Итак, критический взгляд на методологический национализм показан не только по теоретико-методологическим, но и по нормативно-этическим причинам. Он позволяет преодолеть позицию, выраженную в бытовой максиме «где родился, там и пригодился». Многие десятки миллионов людей в сегодняшнем мире, как выяснилось, совсем не пригодились в той стране, в которой родились. Их подтолкнула к эмиграции либо безысходная безработица, либо политическая нестабильность, либо то и другое вместе. Вместе с тем внушительные массы бывших советских людей, мигрировавшие в поисках заработка и/или лучшего будущего для своих детей в пределах собственной страны – внутренние мигранты в СССР – оказались в положении внешних мигрантов после его распада. Таджики, узбеки и киргизы, на которых сегодня в России зачастую смотрят как на нежелательных иммигрантов, не виноваты в том, что страна, гражданами которой они являлись до 1991 г., перестала существовать[24].
Иммигранты и репатрианты
Симптоматичны и трудности, которые возникают в ситуации с репатриантами (соотечественниками). Следует ли приравнять их к прочим мигрантам или применительно к соотечественникам подобное словоупотребление неуместно? В иммиграционных законодательствах целого ряда стран, в частности Германии, Испании, Португалии, Греции, Италии, существуют специальные положения в отношении к co-ethnics, то есть лиц одной этнической принадлежности с большинством населения принимающего государства. Если переселяющийся, скажем, из Аргентины в Италию индивид имеет итальянское происхождение, то он (она) не рассматривается как иммигрант. Он считается репатриантом, то есть человеком, вернувшимся на родину. В отношении такого человека действует особый режим приема в гражданство. Достаточно представить документ, подтверждающий, что один из родственников в третьем поколении (дед или бабка) были родом из Италии.
Это влечет за собой очевидный парадокс. Люди, которые фактически являются иммигрантами, юридически таковыми не являются. И наоборот, те, кто не относится к иммигрантам де-юре, являются таковыми де-факто. Например, так называемые аусзидлеры (Aussiedler – переселенец) в Германии. Это выходцы из СССР, а также Румынии, Польши и других стран Восточной Европы, переехавшие в ФРГ в рамках программы по возвращению соотечественников, действовавшей вплоть до начала 1990-х. Многие из них, будучи немцами согласно документам, были далеки от немцев Западной Германии по культуре и навыкам поведения. С точки зрения местного населения они такие же иммигранты, как и все остальные иностранцы. Они в большинстве своем так же плохо знают немецкий язык и испытывают такие же трудности с адаптацией к социокультурному окружению, как и приезжие без немецких корней. Так кто же эти люди на самом деле: члены нации, временно находившиеся за пределами национальной территории (именно таковыми они предстают в законодательстве, а также в риторике националистов) или иммигранты?
Россия после 1992 г. столкнулась с похожей проблемой. Кем являются выходцы из РСФСР, которые в 1960–70-е отправились жить в одну из советских республик, а после распада СССР потянулись обратно? Казалось бы, ответ ясен: соотечественниками, в отношении которых должен действовать режим максимального благоприятствования при переселении. Но тогда почему закон о поддержке соотечественников так долго не принимался (а после его принятия так плохо работает[25])? И почему местное население в тех областях, куда прибывали русские переселенцы из Закавказья и Средней Азии, подчас встречало их с не меньшей враждебностью[26], чем мигрантов из «этнически чуждых» регионов?
Где пролегает граница между местным и приезжим населением?
Граница между «коренным населением» и «мигрантами» представляется очевидной лишь на первый взгляд. Во-первых, многие из тех, кого относят к коренным жителям той или иной страны, строго говоря, таковыми не являются. Либо они сами, либо их ближайшие предки сюда когда-то приехали (иммигрировали)[27]. Во-вторых, есть немало людей, которых никому в голову не придет считать иммигрантами, хотя по формальному признаку их следует отнести именно к этой категории. Согласно дефиниции, принятой Международной организацией по миграции (МОМ), иммигрант – это гражданин одного государства, который более года проживает на территории другого государства. Под это определение подпадает, к примеру, Арнольд Шварценеггер. Мегазвезда шоу-бизнеса и бывший губернатор, который сегодня всеми воспринимается как стопроцентный американец, юридически стал таковым в достаточно позднем возрасте[28]. С формальной точки зрения и гордость британского рока Фредди Меркури, и сооснователь компании Google Сергей Брин, и английский историк сэр Исайя Берлин, и победитель «Евровидения» от Норвегии Александр Рыбак, и великий французский философ Жак Деррида, и успешный писатель Эдуард Багиров являются иммигрантами первого поколения[29].
19
См.: Валлерстайн И. Социальные изменения? Изменения вечны. Ничего не меняется // Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос, 2003. С. 162–186.
20
См.: Goldin I., Cameron G. Exceptional People: How Migration Shaped Our World and Will Define Our Future. Princeton: Princeton University Press, 2012. (Особенно часть II).
21
См.: Wimmer A., Glick Schiller N. Methodological Nationalism and Beyond…
22
См.: Torpy J. The Invention of the Passport: Surveillance, Citizenship and the State. (Cambridge Studies in Law and Society). Cambridge: Cambridge University Press, 2000.
23
См.: Эко У. Когда на сцену приходит другой // Эко У. Пять эссе на темы этики. СПб.: Симпозиум, 2000. С. 9–24.
24
Нелишне, кстати, напомнить, что республики Средней Азии до самого конца не хотели объявлять о своем выходе из СССР. Это случилось лишь осенью 1991 г. (Туркмения заявила о своем суверенитете в октябре, Казахстан – в декабре и т. д.), то есть через полтора года после того, как о своем суверенитете объявила Россия.
25
Бюрократические препоны, с которыми столкнулись люди, попытавшиеся воспользоваться преимуществами программы по поддержке соотечественников, показали, что в глазах чиновников русские мигранты ничем не отличаются от обычных иммигрантов. См.: Кириллова Е.К. Проблемы вынужденных переселенцев в России: глазами мигрантов // Социологические исследования. 2004. № 11. С. 46–51.
26
См.: Нетерпимость в России: старые и новые фобии» /под ред. Г. Витковской и А. Малашенко. М.: Московский Центр Карнеги, 1999.
27
Жерар Нуариель преподнес сюрприз и публике, и ученому миру, опубликовав в 1988 г. труд «Французский плавильный котел». Из него следовало, что у каждого пятого жителя Франции, считающего себя коренным французом, есть как минимум один родственник в третьем поколении, который родился за пределами Франции. См.: Noiriel G. Le creuset francais: Histoire de l’immigration XIX–XX siècle. Paris; Seuil, 1988. (Английский перевод этой книги вышел в 1996 г.).
28
В тот момент ему было 35 лет. Некоторое время Шварценеггер был даже нелегальным иммигрантом, поскольку жил в США по просроченной визе.
29
До своего превращения во Фредди Меркури музыкант носил имя Фарух Булсар, он родился на острове Занзибар, детство и юность провел в Индии, а имя сменил уже в Англии, когда ему было 24 года. Сергея Брина родители привезли в США в шестилетнем возрасте. Исайя Берлин прибыл на Британские острова из России, когда ему было 11 лет отроду. Александр Рыбак родился в Минске, живет в Норвегии с четырех лет. Жак Деррида приехал во Францию из Алжира на двадцатом году жизни, в том же 19-летнем возрасте прибыл в Россию из Туркмении Эдуард Багиров.