Подъем

- Хотел сказать вам спасибо. Оставил цветы у консьержки, — в двух шагах от меня, поясняет Титов, сдобрив свою благодарность улыбкой.

- За что? — растерянно интересуюсь, до конца не понимая, о чем идет речь.

- За то, что не прошли мимо. Я знаю, что моя мать доставляет вам кучу проблем... В общем, спасибо за бдительность.

- Что вы... В этом нет ничего выдающегося. Надеюсь, ей уже лучше?

- Да, пара дней постельного режима и будет как новенькая.

- Я очень постараюсь ей не докучать, — улыбаюсь своему собеседнику, бегло взглянув на окна своей соседки.

- Даже если вы будете передвигаться по дому, как мышка, она станет жаловаться на тишину. Уж такая у нее натура, — засунув руки в карманы, смеется мужчина, а я неотрывно слежу за образовавшимися ямочками на его щеках. Боже, во мне просыпаются пугающие наклонности...

- Может, поужинаем вместе? — прервав повисшее между нами молчание, огорошивает меня мужчина.

- Что? Зачем?

- А разве нужен какой-то повод, чтобы пригласить красивую женщину на свидание? — удивленно приподнимая бровь, спрашивает Сергей.

- Нет, просто... — я тщетно пытаюсь подобрать слова, застигнутая врасплох его предложением.

- Вы правы, все просто. Кивните, и я заеду за вами завтра.

***

- И ты согласилась? — восклицает подруга, пытаясь обуздать непоседливую дочку. — Он ведь тебе не нравился!

- Ну... Он был... Странный. Разговорчивый... и милый. Бред какой-то! Сама не знаю, почему не смогла отказать.

- Это все Иванова! Она тебе зомбировала! Титов то, Титов это! Господи, Таня! Положи полотенца на место! — отвлекаясь от нашего разговора, наставляет свою маленькую хулиганку. — Я скоро сойду с ума! Я только и делаю, что раскладываю все по местам, чтобы через минуту она вновь добралась до шкафов и устроила кавардак!

- Да, уж! Через пару лет станет полегче... Хотя, Семен до сих пор разбрасывает игрушки! И ты бы видела, что твориться на его столе, когда он делает уроки!

- Боже, ничего не говори! Уж лучше я буду жить в фантазиях, что через годик смогу отоспаться и не собирать валяющиеся на полу вещи, — вздыхает Иринка по ту сторону трубки. Я достаю из шкафа уже восьмое по счету платье, прикладывая его к себе, но вновь остаюсь недовольна и безжалостно откидываю его в кучу забракованных ранее вещей.

- Я буду держать за тебя кулачки! — вновь возвращается она к обсуждению предстоящего свидания.

- Это же не экзамен, — смеюсь, пытаясь влезть в свою любимую юбку.

- Это куда более важное событие. Я очень хочу, чтобы ты, наконец, обрела свое женское счастье.

- Не думаю, что из этой авантюры выйдет толк. Поем и вернусь домой, надеясь на то, что его мама выполняет предписание врача и не станет поджидать меня под дверью с дробовиком...

- И как я про нее забыла, — заливисто смеется девушка. — Вот будет потеха, если когда-нибудь она станет твоей свекровью.

- Упаси Бог! — застегивая украшенный камнями браслет на своем запястье, говорю абсолютно серьезно.

Сидя в ресторане напротив человека, с которым, по сути, я перекинулась лишь парой слов, я стараюсь понять, кем же он является на самом деле. Хамом из переполненного супермаркета, сыном, уставшим от вечных склок своей матери с глупой соседкой, не считающей нужным следить за своей сантехникой, или мужчиной, способным обаять растерянную девушку своей белозубой улыбкой. В одном я уверена на все сто — передо мной яркий представитель сильного пола, искушенный женским вниманием и прекрасно осведомленный, что при желании сможет покорить любую женщину. Я вряд ли могу похвастаться богатым опытом по части свиданий, тем более с теми, в чьем присутствии у меня начинают потеть ладошки, поэтому весь вечер меня не покидает напряжение, и выбранные мной блюда отправляются в желудок с полнейшим безразличием и неспособностью восхититься кулинарным талантом местного шефа. Я не забываю вовремя кивать, старательно изображаю неподдельный интерес к его рассказам, в то время, как в голове то и дело кричит голос разума: «ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?»

- Тебе раньше не говорили, что ты очень интересная собеседница? — прервав свои рассуждения на тему современной живописи, интересуется мужчина, заметив, что я уже долгое время не поддерживаю разговор.

- Я хороший слушатель. Так что, можешь говорить обо всем, что уже давно рвется наружу. А что касается картин — с недавних пор терпеть не могу художников, — обхватывая тонкую ножку бокала, отвечаю на его вопрос.

- Печальный опыт? Заказала портрет и осталась недовольна?

- Это запретная тема. Так что, прости, но я не стану говорить об этом с тобой.

- Ладно. Тогда давай начистоту. Что не так? — улыбаясь, потягивает коньяк Сергей.

- О чем ты?

- О том, что ты сидишь как на иголках...

- Уверен, что стойко перенесешь мое чистосердечное признание?

- Пожалуй, я готов рискнуть, — хищно улыбается мне он, удобнее устраиваясь на стуле.

- Хорошо, — не вижу смысла притворяться и делаю вдох, собираясь с силами. — Я думаю, что дальше ужина мы с тобой никогда не зайдем. Я не хочу говорить об искусстве. Ничего не смыслю в строительстве, далека от политики и я терпеть не могу вишневый пирог, — отодвигая в сторону тарелку с десертом, выкладываю карты на стол.

- Зачем тогда заказала?

- Не знаю. Переволновалась? — улыбаясь собственной оплошности, поглаживаю указательным пальцем кайму бокала.

- Отлично. Откровение за откровение? — явно веселясь над моим загнанным видом, Титов жестом подзывает к себе официанта и терпеливо ждет, пока тот подольет мне вина. — Я не знаток современной живописи, заговорил, лишь потому, что стоя в пробке прослушал пятнадцатиминутный рассказ диктора о каком-то новомодном авторе. Говоря о политике, я становлюсь нудным и скучным собеседником, и вряд ли сумею построить дом собственными руками. И я плевать хотел на твои вкусовые предпочтения. Даже если на завтрак ты предпочитаешь жареных тараканов... Скажу больше, я не представляю тебя на своей кухне, жарящей блинчики мне на завтрак, так что здесь ты угадала — возможно, сегодняшний вечер станет единственным в нашей с тобой истории.

- Мило. Тогда к чему все это действо? — не сдерживая ухмылку, задаю вполне закономерный вопрос.