Страница 2 из 16
Ах, фамилие! Ну, это нам не страшно. Фамилии нам и не такие встречались. Уж если я Катеньку Вильвкст без запинки к доске вызывала, то Брынь – это для меня детские игрушки.
– Очень приятно познакомиться, господин Брынь, – нежно улыбнулась я.
Гоша расцвел:
– Ну что за девушка! Сан Сергеич, она мне сразу понравилась, честное слово! Я влюблен!
Его подвижная физиономия выражала такой искренний восторг, что я поперхнулась и бросила вопросительный взгляд на Нину. Она успокаивающе похлопала меня по плечу:
– Все нормально, Рита, не пугайся. Это наш Гоша. Он беззаветно влюблен во всех женщин сразу.
– Ну, ты уж скажешь, Ниночка! – картинно засмущался парень и я, действительно, сразу успокоилась.
– Ладно, Гоша, хватит глазки девочкам строить, – подал голос Баринов, – докладывай по делу.
– Можно по делу, – улыбка исчезла, и Гоша продолжил уже серьезно: – Значит так. Девушка смышленая, высокий уровень интуиции… она ведь не специалист, я правильно понял?
– Абсолютно правильно.
– А слежку почувствовала почти сразу. Правда вычислить меня не смогла, хотя несколько раз пробовала. Это, кстати, довольно забавно выглядело, – Гоша бросил на меня нежный взгляд и подмигнул. – Оторваться не пыталась, но, скорее всего, просто не посчитала нужным. Хотя ежилась всю дорогу.
Почувствовала слежку? Довольно забавно пыталась вычислить? Ежилась всю дорогу? Что-то это мне напоминает! Я повернулась к Нине и шепотом спросила:
– За кем это он следил?
– За тобой, разумеется, – ответила она в полный голос. И с уважением добавила: – А ты оказывается, молодец! Гошу почуять, это талант нужен!
– Но зачем? – Я в недоумении уставилась на Баринова. – Александр Сергеевич, зачем за мной следить?
– Хотелось проверить твою реакцию…
– Отличная реакция, просто великолепная, – вставил Гоша.
– … и Гоша немного размялся. А то засиделся он, в последнее время, – Баринов всмотрелся в мое лицо и спросил чуть встревожено: – Надеюсь, ты не обиделась?
– Вообще-то, – медленно сказала я, – чувствую я себя довольно глупо. И непременно обиделась бы, если бы это не выглядело еще глупее.
– А?! – Александр Сергеевич подбоченился. – Какова? Ну что, покупаете?
– Без разговоров, – быстро закивал Гоша. – Берем!
А Нина деловито спросила:
– Ты трудовую захватила? Я у нас отдел кадров, так что давай документы, будем оформляться.
И потекли мои трудовые будни в детективном агентстве Александра Сергеевича Баринова. Я оказалась, во всех отношениях, младшенькой – не только по опыту, но и по возрасту. Нина на эту тему не распространялась, но ей уже подкатывало к тридцати, а Гошка, с важным видом, поведал мне, что готовится вступить в возраст Иисуса Христа. Зато на работу в агентство, он оформился на два часа позже Нины, о чем она регулярно, и с большим удовольствием, напоминала. Вообще, оба они, оказывается, работали раньше вместе с Бариновым в милиции, в его группе. А когда шеф ушел, последовали за ним и стали первыми сотрудниками «Шиповника».
На мой вопрос, почему у детективного агентства такое, прямо скажем, нехарактерное название, Нина ответила коротко:
– Шеф придумал. Шиповник – растение неприхотливое, живучее и цепкое. Красивое, но при этом колючее. Аллегорический смысл и все такое… оригинально опять же.
Офис агентства состоял из трех комнат. Центральное место занимала приемная, где властвовала Нина. Средних размеров комната была, на мой вкус, немного перегружена цветами. Мало того, что горшки целиком заняли широкий подоконник и стройными рядами выстроились на специальной подставке вдоль стены – пестрые цветущие лианы незнакомой мне породы свисали из дюжины кашпо, хитро закрепленных под самым потолком.
«Впрочем, может это мне кажется, что много, а Нине – в самый раз, – подумала я, оглядев эти джунгли. – В конце концов, не мне за этими цветочками ухаживать.»
Свою ошибку я обнаружила только через несколько дней, когда совершенно машинально (в классе у меня тоже стояли цветы на подоконнике) я попробовала пальцем – не пересохла ли земля у амазонской лилии. Никакой земли я не обнаружила – лилия была искусственной. Оглядевшись повнимательнее, я убедилась, что и все остальные растения были очень качественной имитацией! А я-то еще удивлялась, почему так высоко подвешены лианы – ведь не вскарабкаешься полить!
– Считается, что в офисе должны быть цветы, – объяснила мне Нина. – Тем более у нас: люди приходят озабоченные своими проблемами, расстроенные, и большое количество зелени действует на них благотворно, настраивает на позитивный лад. А у меня со всей этой ботаникой сложные отношения – никакие цветочки вообще расти не желают. Вот я и наставила пластиковых. А что? И красиво, и хлопот никаких.
Остальная меблировка приемной была строгой, почти аскетичной. В основном, это были высокие – от пола до потолка, стеллажи, забитые папками. Кроме того, имелся отдельный шкаф со справочной литературой, шкаф для верхней одежды и три мягких кресла для клиентов. Сама Нина сидела на вертящемся стуле сразу за двумя, составленными углом, столами. Надо признать, что и на двух столах ей было тесновато: компьютер (принтер пристроился рядом, на тумбочке), сканер и стойки с дисками, стопки каких-то бухгалтерских документов, подшивки газет и еще много всего. В обязанности Нины, кроме технической работы по делопроизводству и общения с клиентами, входила вся статистика, информация и обзор криминальных новостей.
Из приемной можно пройти еще в две комнаты – к шефу и в Гошин (теперь уже – наш с Гошей!) кабинет. Апартаменты шефа – это крохотная комнатушка, в которой едва умещается обязательный стеллаж (кстати, в отличие от приемной, папки на полках не стоят стройными рядами, а свалены неопрятными кучками), однотумбовый письменный стол, кресло, несколько стульев и небольшой сейф. А наша комната – самая просторная. Даже когда притащили стол для меня, довольно массивное, надо признать, сооружение, свободного места оставалось более, чем достаточно. Но это не только самая просторная комната в офисе, она еще и наиболее экстравагантно обставлена. Единственными, привычными для кабинета предметами являются как раз наши с Гошей столы. Обширный гимнастический мат, расстеленный у стены, выглядит менее уместно. А что можно сказать об огромном, даже не в мой, а в Гошин рост, зеркале, вмонтированном в противоположную стену? Перед зеркалом – туалетный столик, заставленный таким количеством баночек, пузырьков, коробочек и коробок, что его полированная поверхность почти не видна. И, как завершающий аккорд, у стены стоит кокетливая, расписанная на китайский манер ширмочка у стены. Впрочем, за самой ширмочкой, ничего необычного или неожиданного нет. Висят себе мирно на вешалках плащи, куртки, телогрейки и прочая одежка разного цвета, фасона и степени поношенности.
Объясняется столь необычное убранство, до уныния просто – вульгарной нехваткой служебных помещений. Баринов сдержанно похвастался, что агентство уже прикупило участочек земли в хорошем районе и сейчас идет процесс строительства небольшого особнячка, в котором фирма разместится со всеми удобствами: найдется место и для тренажерного зала, и для гримерной, и для костюмерной…
– И для архива, – Нина выразительно оглянулась на стеллажи.
– И для архива, – согласился шеф. – А в подвале и для небольшого тира место выкроим.
Но вся эта роскошь ожидает нас только в достаточно далеком будущем. А пока мы имеем, как говорится, то, что имеем. И никаких неудобств из-за того, что наш кабинет представляет собой «три в одном», не испытываем.
Первая неделя прошла спокойно, ни один клиент на нашем пороге так и не появился. Нина возилась с базой данных, которая, по ее собственным словам, была полнее, чем в областном управлении, а Баринов с Гошкой занимались, в основном, стройкой. Прораб, Василий Михайлович Сидоров, звонил почти каждое утро, и диктовал список стройматериалов, которые требовались немедленно – самое позднее, к обеду. Сколько Александр Сергеевич ни боролся с ним, пытаясь получить общий заказ хотя бы на неделю, у него ничего не получалось. Василий Михайлович клятвенно заверял, что все в порядке, бригада материалами обеспечена не то, что на неделю, а на все две, но на следующее утро снова звонил и просил срочно машину речного песка. Гошка срывался с места и, ругаясь сквозь зубы, мчался обеспечивать стройку песком. Одним словом, мужчины не скучали. Я тоже не бездельничала, ни в коем случае! Во-первых, мне выдали в личное пользование подробную карту города и маленькую книжечку «Справочник таксиста». Их я должна была выучить наизусть и как можно скорее. Баринов, которого я очень быстро приучилась называть в глаза Сан Сергеичем, а за глаза – Пушкиным, шефом и Нашим все, завел себе гадкую привычку. Три-четыре раза в день, он вызывал меня и спрашивал что-нибудь вроде: