Страж водопоя

– Дикие, – ответил я. – Вот тебе и объяснение. Дикие люди. А потом, они, может, не на нас смотрели, а на птиц. Узнали, что птиц понападало, и приехали посмотреть.

– Птицепад – отдельная песня. – Светка подула на запястье. – Может, тут и рыба передохла?

– Не, не передохла, – возразил я. – Её давно уже выловили и съели. Вот лягушки передохли – это да. А птицы объелись лягушками и уже в свою очередь передохли. Все передохли. Все передохли, а есть охота, между прочим. Интересно, тут больных чем-то кормят? Или они тоже должны передохнуть?

Светка пожала плечами.

– А ты чего бороздишь? – спросила она.

– Так, смотрел.

– Пойдём вниз, там эта… Юлия Владимировна должна вот-вот…

Спустились на первый. Юлии Владимировны не прибыло, тихо и скучно, как может быть скучно только в Трупылёве, только летом. Я вообще не люблю лето, лето – это всегда…

А, ладно.

Мы посидели ещё с полчасика в ожидании Юлии Владимировны, надоело, и я заглянул в кабинет. Медсестра спала за столом в обнимку с телефоном.

– Похоже, Юлия Владимировна откладывается, – сказал я Светке. – Может, до магазина прогуляемся? Прокормим себя сами?

От пенькового техникума под гору спускалась улица им. И. А. Вопленко, по ней мы и двинулись в поисках магазина. Но магазинов не попадалось что-то, сначала ул. Вопленко представляла собой просторную липовую аллею, а как липы кончились, начались небольшие, но очень разные деревянные домики, все крепкие, затейливые и какие-то чуть сказочные. Мы шагали по центру улицы, и я замечал, как шевелятся шторы на окнах – за нами наблюдали. Светка, кажется, чувствовала то же, она то и дело оглядывалась и вздыхала.

– Неприятное место, – повторила Светка в очередной раз. – И день дурацкий.

– Надо было в Знобищево ехать, – сказал я. – Я ошибся, увы.

– Да хоть в Трупылёво. Но папенька как упёрся, – сосна, сосна… И ты туда же… Результат налицо – сам он отдыхает на больничной койке, а мы… Непонятно, что дальше…

– Дальше идёт нам навстречу, – кивнул я.

Вверх по улице с трудом шагала женщина в полицейской форме и с папкой под мышкой. Я подумал, что это и есть Юлия Владимировна, и не ошибся; заметив нас, женщина остановилась и стала улыбаться, дожидаясь, пока мы не приблизимся к ней.

– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Юлия Владимировна, я из инспекции по делам несовершеннолетних. А вы, наверное, Светлана и Мар… Марсель?

– Правильно говорить Марцелл, – поправил я. – Это по-древнеримски означает…

– Да никакой он не Марцелл, – тут же вмешалась Светка. – Он Марсель. Самый обычный Марсель. Наша мама любила французскую литературу, особенно писателя Пруста, он ей от бессонницы помогал и от мигрени. Как мигрень – так сразу томик Пруста, как бессонница – так «В сторону Свана». А вы любите Пруста?

Я мигнул ей – перегибаешь, – но Светка уже сорвалась.

– Вижу – вы его горячая поклонница, это читается во взоре!

Лето. Пенька. Влипли. Влипли.

– Я? – Юлия Владимировна удивилась. – Нет, я как-то не очень… То есть в техникуме, конечно…

– Значит, вы любите Кафку, – разбушевалась Светлана. – Все, кто служит на государственной службе, любят Кафку, слышала, что там принято дарить собрания сочинений. И Кафка в лидерах.

– Я не очень… то есть это…

– А тут есть столовая? – наседала Светлана. – А то мы с Марчелло проголодались, а когда я голодная, я всегда чешусь.

Светлана сунула под нос Юлии Владимировне расчёсанное запястье.

– Тут чипок недалеко, – указала ухоженным пальцем Юлия Владимировна. – Там чай можно попить с выпечкой…

– Я люблю выпечку, – сказала Светка. – Особенно пироги. Особенно с зайчатиной. Вы любите с зайчатиной?

Ну, всё, подумал я, Светка окончательно сорвалась, умничать пустилась, а это зря, в её возрасте так мало кто умничает, Юлия Владимировна, глядя на такие безобразия, может много чего подумать. Нет, всё-таки отцу надо серьёзнее подходить к нашему воспитанию, а то мы немного распустились. Потупее надо быть, потупее.

– Я не знаю… – Юлия Владимировна принялась теребить папку. – У нас с зайчатиной нет, наверное…

– Это она шутит, – сказал я. – Она книжек много читает, повыделываться любит. Мы обычные пироги едим, с капустой, с грибами, с луком и яйцом.

– С капустой у нас есть, – с облегчением сказала Юлия Владимировна. – Вы пока чаю попейте, а я вас в больнице подожду. Нам надо кое-что уладить, а я в инспекции по делам несовершеннолетних только послезавтра буду…

– Можно с гусятиной пироги, – нагло перебила Светка. – Или с вязигой. Я с вязигой особенно…

Я подхватил Светку и потащил по улице. Светка смеялась.

– Ты что? – спросил я, когда мы отдалились от Юлии Владимировны на расстояние. – Зачем?!

– А что?! – надулась Светка. – Я на самом деле люблю с вязигой. Помнишь тот ресторанчик в Астрахани? Это вкусно…

– Прекрати умничать! – попросил я. – Ты что, не понимаешь?

– Да понимаю, – Светка вырвала у меня руку. – Все понятно, идём пить чай в чипок. Кстати, что такое чипок?

Я смутно представлял, что такое чипок, но скоро мы ознакомились. Чипок располагался в свеженькой рубленой двухэтажной бане с верандой, над входом висела надпись: «Продукты», внутри кроме продуктов имелись ещё и хозтовары, много резиновых сапог, ковры и пластмассовые вёдра. За прилавком скучал продавец, молодой парень, нам он обрадовался и стал улыбаться, точно мы ему лучшие друзья были. Ну, я тоже улыбнулся, а чего?

Чай пить мы не стали, выбрали две банки йогурта, творожные плюшки и шоколад какой был. Были ещё апельсины, и я взял два килограмма и три пачки сока. Я хотел еще ветчины купить, но Светка сказала, что с этим надо осторожней, продукты лучше покупать в упаковке, и выбрала овсяное печенье. Сгрузили все в корзину, с горкой получилось, я потащил на кассу. Светка протянула карточку продавцу.

– Ага, сейчас.

Парень вытащил из-под прилавка терминал, придвинул Светке. Светка вставила карточку, набрала код.

– Не сработало, – улыбнулся парень. – Попробуйте ещё раз.

Светка снова ввела код. Снова не сработало.

– Вы, наверное, карточку рядом с телефоном хранили, – сказал продавец. – Вот и размагнитилось.

– Не хранила я рядом с телефоном, – огрызнулась Светка.

И попробовала ещё раз. С тем же результатом. А я подумал, что это Светке наказание за воровство у родного отца.

– Достаточно всего одной минуты, чтобы размагнитилось, – сокрушённо сказал продавец. – У меня так всегда бывало.

Светка набрала воздуха, чтобы затеять скандал, но я предупредительно ущипнул её за бок. И расплатился наличными.

На холодильнике в углу магазина с мороженым сидел белый плюшевый мишка, такой, от которого обычно умиляются, – с красным шарфиком, подвеской в виде сердечка и новогодним полосатым колпаком. Мордочка ещё такая слезоточивая, так и хотелось погладить по голове, даже мне захотелось погладить. Я где-то читал, что эти вот мишки зомбируют. А Светка вот уставилась на мишку, точно мишек раньше не видела.

– Это вам, – сказал парень.

– Что?

Он достал с холодильника мишку и протянул Светке.

– Зачем? – не поняла Светка.

– Вы же приезжая, – улыбнулся парень.

– Ну да… – растерялась Светка. – И что?

– У нас тут такой обычай. Надо подарить что-то приезжему – тогда в жизни будет удача. Берите мишку, пожалуйста.

Светка поглядела на меня.

Парень выглядел обычно и вроде бы искренне, я кивнул. Светка взяла мишку.

– Приходите ещё, – сказал он. – У нас в этой части города лучший выбор, а для постоянных покупателей скидки.

Пообещали, что придём, хотя мне постоянным покупателем становиться здесь не хотелось.

Обратно к пеньковому техникуму подниматься было потяжелее, особенно мне, я тащил продукты, а Светка лишь мишку. Радовалась мишке. Подкидывала его, ловила, снова подкидывала. Детский сад.

– Странный обычай – подарок для чужеземца, – заметил я. – Не думаешь?

– Наоборот, – возразила Светка. – Наоборот, самый распространённый обычай. Дарили путнику какую-нибудь вещицу и к ней свое злосчастье привязывали, чужак, не жаль его ведь, пусть сдохнет по пути под осиной. Обычная селюковская магия, скукота…