Страница 2 из 22
Далее мы вместе с автором книги едем на Русский Север. Село Михайловское, как отмечает Александр Васькин, – «особое место в пушкинской географии России, сюда привезли его младенцем в 1799 г. и здесь же, на Псковщине, в Святогорском монастыре, поэт нашел последнее упокоение». Закономерно, что это место пушкинской ссылки уже много лет обладает огромной силой притяжения и стало объектом непрерывного паломничества.
И опять Москва, встреча с новым царем. Женитьба, в преддверии которой Пушкин наведывается в Полотняный Завод, и на карте его путешествий появляется Калужская губерния… Петербургская семейная жизнь, сопровождавшаяся многократными переездами… Особенно хочется отметить, как в книге подана история дуэли и смерти Пушкина. Документальный жанр не располагает к лирическому самовыражению, но, по-моему, в этой части книги Александра Васькина звучит глубокий и неподдельный трагизм. Главка о похоронах поэта названа цитатой из Александра Тургенева, сопровождавшего гроб в Святогорский монастырь: «Заколотили Пушкина в ящик». Лично мне близок такой человечный взгляд, и я не склонен разделять новейшие мифологические концепции о том, что Пушкин, дескать, строил свою жизнь как художественное произведение и что его смерть – необходимый эффектный финал этой драмы. Думается, читатель этой книги, проследовав вместе с автором по трагическому маршруту от кондитерской Вольфа и Беранже на Невском проспекте до Черной Речки и потом до дома на набережной Мойки, испытает неутолимую сердечную боль, переживет уход поэта как собственную личную потерю.
А завершается книга, построенная не в хронологической, а в топографической последовательности, главой о поездке Пушкина в Поволжье и на Урал. Это крайняя восточная точка пушкинской географии. Пушкин здесь живой, погруженный в нелегкие исторические разыскания…
Путешествуя по пушкинским местам, мы неизбежно выходим и в более широкое литературное пространство, встречаемся и с современниками поэта, и с его творческими наследниками. Например, собрались мы взглянуть на дом Брискорн (Галерная, 53), в котором молодожены Пушкины поселились, приехав из Москвы в Петербург. Идти надо по Галерной улице, путь на которую от Сенатской площади открывает ахматовская строка «На Галерной чернела арка» (есть у поэтессы еще строки: «Ведь под аркой на Галерной наши тени навсегда»). А за несколько шагов до цели мы увидим дом, где жил Александр Блок и куда приходила с мороза раскрасневшаяся Наталья Волохова.
Сравнительно недавно мне довелось быть в знаменитом Доме Мурузи на Литейном проспекте (где когда-то жили Мережковские и Гиппиус) и стоять на балконе квартиры Иосифа Бродского, выходящем на улицу Пестеля (бывшую Пантелеймоновскую). Невозможно было не ощутить там близость дома Оливье, из которого в 1833–1834 годах Пушкин смотрел на ту же Пантелеймоновскую улицу.
А в Москве за домом Хитрово на Арбате (там теперь Музей-квартира Пушкина) сразу следует дом, где жил Андрей Белый, крупнейший русский символист и, помимо прочего, исследователь пушкинских стиховых ритмов. Если пойти от музея налево, то из арбатского двора выйдет Булат Окуджава, и мы услышим одну из его самых знаменитых песен:
Впереди у нас всегда новая встреча с Пушкиным и с пушкинской Россией.
Москва
Мест, связанных с именем Пушкина, в Москве немало. Прежде всего, это адреса, по которым жил поэт и, главное, где он появился на свет. До сих пор ломаются копии об истинном месте рождения Пушкина. Сегодня есть, по крайней мере, три разных адреса, называвшихся ранее в качестве места рождения поэта, и все они – в Немецкой слободе. Еще в конце XIX в. на доме купцов Клюгиных, что стоял в приходе церкви Богоявления в Елохове, была установлена памятная доска, удостоверяющая, что «здесь родился Пушкин». Затем в 1920-х гг. возник другой адрес – на месте средней школы по улице Бауманской (дом № 40). Школе присвоили имя Пушкина, а в 1967 г. сей факт закрепили еще и установкой бюста поэту. И, наконец, третий адрес, последний на сегодня, – дом Скворцова (на углу Госпитального переулка и Малой Почтовой улицы, на месте дома № 4), сгоревший в 1812 г. Эта версия была высказана в 1980 г. С.К. Романюком, и с тех пор никто не смог представить аргументов более весомых, чтобы ее опровергнуть. Как бы там ни было, ни один из этих домов не дошел до нашего времени, – цветы принести некуда.
Почти не сохранились и детские адреса Пушкина. А было их во множестве, поскольку ежегодно семейство Пушкиных, не имевшее в Москве собственного дома, переезжало с квартиры на квартиру. Мать Надежда Осиповна якобы не любила долго жить на одном месте. Свою роль играли и материальные трудности. «Благодаря» такому непостоянству семья Пушкиных сменила больше дюжины квартир в Москве. Жили они и в Огородной слободе, где и по сей день пересекаются Харитоньевские и Козловские переулки, нанимали квартиры в районе Арбата – в Кривоарбатском и Хлебном переулках, на Поварской. Затем на Мясницкой, потом в районе Большой Молчановки и т. д.
С того времени до нас дошел лишь один памятник архитектуры, известный как дворец Юсуповых (или палаты Волкова), где Пушкины жили в 1801–1803 гг., сегодня это один из немногих сохранившихся в Москве архитектурных памятников гражданского зодчества XVI–XVII вв.
Дворец Апраксиных на Покровке, известный как «дом-комод», помнит подрастающего Пушкина. Сегодня этот чудом сохранившийся, переживший московский пожар 1812 г. дворец является совершенно необычным памятником русской архитектуры в стиле позднего барокко второй половины XVIII в. Александр Пушкин бывал здесь на «уроках танцевания».
Усадьба Бутурлина на Яузе была построена еще в середине XVIII в. Как магнитом притягивала маленького Сашу Пушкина известная на всю Москву библиотека графа Дмитрия Бутурлина – сгоревшая, впрочем, в 1812 г.
В Москве Александр Пушкин прожил до 1811 г., когда в сопровождении дяди Василия Львовича отправился в Санкт-Петербург, в Царскосельский лицей. А вернулся поэт в Москву через полтора десятка лет. Начиная с 1826 г. Пушкин бывает в Москве часто, словно восполняя столь длительное отсутствие. Но желания остаться здесь на постоянное местожительство у него нет. Уже после первого посещения Москвы он пишет Вяземскому: «Милый мой, Москва оставила во мне неприятное впечатление, но все-таки лучше с вами видеться, чем переписываться» (9 ноября 1826 г.), «У вас в Москве хотят меня заставить даром и исключительно работать журналу. Да еще говорят: он богат, черт ли ему в деньгах. Положим так, но я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовскими вотчинами» (ноябрь 1827 г., Соболевскому).
Между Пушкиным и Москвой взаимоотношения складывались сложные и неоднозначные. Т. Цявловская писала, что любовь Пушкина к жене надо изучать по письмам, а не по стихам. А мы почитаем и письма, и стихи, в которых говорится о Москве. В пушкинских стихах мы находим признание в любви к Москве, но написаны они вне ее пределов:
В письмах поэта вылилось раздражение родным городом: «Москва – город ничтожества» (26 марта 1831 г., Хитрово), «Москва мне слишком надоела» (11 апреля 1831 г., Плетневу), «Меня тянет в Петербург. – Не люблю я твоей Москвы» (10 декабря 1831 г., из письма жене). «В Москву мудрено попасть и не поплясать. Однако скучна Москва, пуста Москва, бедна Москва» (27 августа 1833 г. из Москвы в Петербург, жене). Похоже, что Пушкину было свойственно олицетворять с Москвой и разочарования, и непонимание коллегами его творческих взлетов, и неудачи на личном фронте («московщина со всеми ее тетками» – выражение приятеля Пушкина Туманского). А обижаться было на что. Кажется, что Москва и Пушкин не поняли друг друга.