Лилия для Шмеля

Мне показалось? Понадобилось время, чтобы осознать услышанное.

— Да, конечно, — кивнула я и побежала туда.

Когда вошла, мальчик сидел в кресле перед большим письменным столом. В библиотеке было тепло, и все же его ноги по-прежнему укутывал плед.

— Тебе холодно? — удивилась я, подходя ближе.

Он нахохлился, как воробушек, вскинул голову и гордо ответил:

— Вам следует обращаться к старшему по титулу на вы и называть титул.

— Простите, герцог. Впредь так и буду обращаться.

— Почитайте мне.

— Про приключения Зельдины? — предложила первое, что пришло в голову.

— Фу! — он сморщился, будто лизнул лимон. — Не хочу!

— Тогда что же вас устроит? — я осмотрелась по сторонам, гадая, где искать детскую литературу.

— Тут вы не найдете ничего интересного. Графиня предпочитает набожные книги.

— А вы?

Он посмотрел на меня исподлобья и передразнил:

— А вы?

Я не знаю юного герцога, однако почему-то мне кажется, что при всей его чопорности и заносчивости, он неплохой мальчишка, только несчастный. Боюсь ошибиться, полагаясь на интуицию, но что теряю? И так с часу на час выгонят.

— Сколько вам лет? — просила его.

— Пять.

Поверить не могу! Конечно, по росту и весу ему можно дать и пять, даже немного меньше, однако по выражению лица, взгляду, разговорам больше шести.

— Герцог, я знаю одну историю, которую еще никто не слышал… — заговорщицки обратилась к нему, и он тут же серьезно возразил:

— Так не бывает!

— Бывает… Она про одного мальчика, который одним осенним днем, как раз таким, как за окном, вышел на прогулку…

Герцог младший скептично скривил губы, совсем как отец. Я грустно вздохнула и продолжила:

— Звали его Нильс…

— Странное имя.

— Для непослушного задиры в самый раз, — улыбнулась через силу. — Уезжая из дома, родители настрого запретили Нильсу выходить на улицу и наказали делать уроки…

Вначале юный герцог сидел со скучающим выражением лица, но чем дальше я рассказывала, тем больше он заинтересовывался. Конечно, я не помнила многих деталей истории, но благодаря фантазии красочно описывала, как Нильс встретил крошечного человечка, которого оскорбил, за что был уменьшен до такого же размера, чтобы, так сказать, прочувствовал все гномьи тяготы жизни на себе…

Боже мой, подумать не могла, что на ребенка история произведет такое неизгладимое впечатление. Герцог слушал меня с широко раскрытыми глазами, иногда совершенно по детски, бесцеремонно перебивал, уточняя мельчайшие детали, например, как Нильс в полете держался за гуся Мартина, как выглядел замок, в который они прилетели, и почему владельцы не наняли артефактора, чтобы избавиться от крыс?

— Ну, я никогда прежде не видела замков, — призналась честно.

— Тогда пусть он будет похож на наш! — оживился он.

— Сможете его красочно описать?

— Еще бы! — юный герцог ухватился за идею и принялся старательно вспоминать стены, крыши, галереи собственного замка… Я же тем временем немного передохнула и перешла к напряженному моменту:

— …Обессилевший от усталости Нильс продолжал играть на дудочке и уводить за собой полчища огромных крыс. Они ненавидели мальчика, шипели, пытались сопротивляться, но шли, не в силах сопротивляться чарующим звукам! Но вдруг Нильс споткнулся — дудочка выпала из его рук, и…

Двери библиотеки распахнулись:

— Вас, баронесса, желает видеть графиня! — громко сообщила незнакомая мне служанка, смотревшая свысока и неприязненно. От волнения и недоброго предчувствия я задрожала и ощутила, как кровь прилила к щекам.

— Я пойду с вами! — решительно заявил мальчик. — Дайте руку!

Я протянула ладонь и лишь когда увидела, как он медленно встал и, опираясь на меня, осторожно пошел вперед, поняла, что выглядит мальчик младше своих лет из-за болезненности.

Посмотрела на малыша с сочувствием, и он отрезал:

— Ненавижу, когда на меня так смотрят.

— Больше не буду.

— Конечно, не будете, если вас выставят за порог.

Мы шли медленно, и не удивительно, что раздраженная служанка прибежала поторопить меня, но как только увидела, что я иду не одна, зашипела:

— Как вы смеете заставлять герцога идти?!

— Вашего мнения я не спрашивал, — отрезал ребенок тоном, которого от него совсем не ожидаешь. Точно сын своего отца. — Хочу и иду. Знаете свое место, Милли!

— Но графине не пристало ждать! — залебезила та.

— Вон! — отчеканил мальчик, и ту как ветром сдуло. Однако мне он признался: — Вам лучше меня донести, иначе вам на это попеняют. Только вы тоже не выглядите сильной.

— Пф! — фыркнула я и присела на корточки. — Цепляйтесь за шею!

Так на спине и донесла герцога до залы. Но перед самыми дверями, он потребовал поставить его и снова взял меня за руку.

— С вами весело, — признался мальчик, и мне стало его невероятно жаль. Если это для него весело, но каково ему живется в обычные дни?

Хмурая рафиня сидела в кресле и раздраженно обмахивалась веером, а рядом с ней стояла ее верная горничная — Милли. Я приготовилась к гневным обличениям, однако первым заговорил мой спутник, обращаясь к графине:

— Вы отвлекли нас от замечательной истории.

— Об этом потом, милый Вейре, сейчас я хочу поговорить с баронессой, — с теплом в голосе ответила рафиня.

— О чем же? О вашем псе? Уверяю, он был совершенно счастлив провести время с баронессой Мальбуер, — ринулся защищать меня герцог, чего я от него совсем не ожидала. Чтобы показать, что уходить и не думает, он медленно дошел до свободного стула и присел.

— Вейре, это взрослый разговор, — графиня испепеляла меня взглядом и злилась. Понимая, что терять мне нечего, я решилась объясниться.

— Простите, графиня, играя, Жуж немного испачкался, и мы с мсье Гизо приводили его в порядок.

— Что значит немного? — насторожилась Ильнора, позабыв о причине, из-за которой вызвала меня.

— Ну, он же пес! — спокойно пояснил Вейре, качая ногами. — А псам свойственно пачкаться. — И улыбнулся. — Было смешно на него смотреть. А потом еще смешнее, когда баронесса и Гизо начали спорить. Но уверяю, несмотря на их разногласия, Жуж улыбался.

Графиня молчала, оценивая слова внучатого племянника, а потом велела Милли:

— Позови Гизо.

Угрюмый слуга явился незамедлительно.

— Графиня? — низко поклонился хозяйке, передал Жужа, которого принес с собой, и застыл истуканом, обреченно ожидая приговора.

Увидев, что Жуж и впрямь довольный, умиротворенный, даже как будто улыбающийся, Ильнора успокоилась и теперь беседовала не так строго.

— Представить не могу, где Жуж мог измараться, — обратилась она к Гизо, и прежде чем он разомкнул рот и наговорил лишнего, я пропищала:

— Он увидел жука и попытался выкопать. Нам не сразу удалось отвлечь его игрой. Зато Жуж научился подавать лапу, сидеть и ложиться!

Пока графиня недоверчиво разглядывая нас, а Гизо переваривал мои слова, я опустилась на колено и похлопала по паркету рукой.

— Жуж! Место! Место, Жуж!

Пес повел ухом, подумал, нехотя спустился с рук хозяйки и вальяжно подошел ко мне.

— Дай лапу! — попросила, и он соизволил подать ее, что произвело на хозяйку впечатление.

— Какая прелесть! — засмеялась она и захлопала в ладоши. Пес метнулся к ней, лизнул руки, и графиня совсем подобрела.

— Мы хотели с мсье Гизо сделать вам сюрприз, — добавила я тихо.

— Сюрприз удался, — улыбнулась Ильнора и перевела взгляд на Гизо. — А ты что скажешь?

— Баронесса Мальбуер все рассказала, — пряча огромные ладони за спиной, ответил смущенный мужчина.

— Раз так — хорошо, но впредь, Корфина, старайтесь соблюдать приличия при гостях и не показывайтесь им в неприемлемом виде. И вы, Гизо.

— Да, графиня.

Вышли мы из хозяйских покоев на ватных ногах. Постояли в молчании и разошлись, не сказав друг другу ни слова.

Придя в комнату, я упала на кровать и долго лежала, глядя в потолок с лепниной, пока Мигрит не сообщила, что юный герцог ждет меня в своей комнате.