Страница 56 из 70
— Вы же обещали помочь нам с каталогом, — забалтывала девушку, потихонечку двигаясь в сторону выхода.
— Куда вы меня ведете? — заметив гримасы, которые я строила Генри, поинтересовалась девушка. — И что делаете?
— Пытаюсь доставить вас к новому месту работы, — призналась я на голубом глазу. — А еще стараюсь показать кузену, что ему лучше пока не подходить к нам.
— Думаете, он понял? — заинтересовалась Гертруда.
— Похоже на то. В любом случае моими подмигиваниями брата не напугать. Так что? Едем?
— А давайте, — неожиданно развеселилась лэри.
И мы поехали, и даже смогли успокоить лэри Винтер. Теперь у нас имеется личный библиотекарь и множество вопросов. Самый главный из них это причина увольнения Гертруды, чует мое сердце там что-то нечисто!
Ой, чуть не забыла! Нас покинула моя крашеная подруженция. Она решила, что будет приличнее съехать в гостиницу. Ура, товарищи!
Вроде все на этом. А на сердце неспокойно как-то, и почему-то вспомнился Блок.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Глава двадцать пятая
— Вставайте, лэри миленькая, — вошедшая в комнату Лиззи замерла в удивлении, застав свою хозяйку уже одетой и причесанной.
— Да я вроде как уже, — Катя отвернулась от окна, за которым сеялся нудный осенний дождик.
— А… — оглянулась по сторонам камеристка. — Ага… — не найдя следов присутствия его светлости, нахмурилась было она, но тут же привычно захлопотала вокруг своей ненаглядной госпожи. — Я тут булочек принесла с ветчиной…
— Не хочу, — отмахнулась Катя.
— Салатик вот…
— Лиззи, лэрд Глэйв уже встал? — перебила Катерина.
— Да, лэри, он у себя…
— Спасибо.
Горничная тяжело вздохнула, проводив глазами прямую напряженную спину хозяйки.
— Чтоб ему повылазило, гаду кривоносому, — от души пожелала она молодожену. — Чтоб его перекосило! — убедившись, что госпожа лично навела порядок в спальне, Лиззи направилась в гардеробную с тем, чтобы достать теплый непромокаемый плащ для любимой лэри.
— Булочка моя, я уже соскучился. Может пока твоя барышня у дяди мы…
Раздавшийся над ухом голос Марка заставил камеристку вздрогнуть и уронить шляпную коробку. Она приглушенно ахнула и с силой отпихнула супруга.
— Ты чего дерешься? — обиделся он.
— Знаю чего! — Лиззи гордо подняла голову. — Вам мужикам только одно и надо! А вот нечего!
— У лэри плохое настроение? — догадался Марк и потянулся за булочкой.
— На кухне ешь, — хлопнув мужа по рукам, камеристка подхватила поднос. — Чай не барин!
— Надеюсь, что к вечеру барышня повеселеет, — пробормотал мужчина. — А то прощай моя личная жизнь.
Едва ли не бегом Катя достигла комнаты дядюшки. Остановившись, она глубоко вдохнула и решительно постучала.
— Войдите, — послышалось из-за двери.
— Доброе утро, — девушка шагнула за порог.
— Птаха, — по-доброму заулыбался Тео, — опередила ты меня. Я как раз к тебе собирался.
— Что-то с Алексом? — Катерина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Жив-здоров, — поспешил успокоить племянницу лэрд Глэйв.
— А где он? — чувствуя, как уходит терзавшее всю ночь напряжение, она опустилась в кресло.
— В Аргайле, — дядюшка был немногословен. — Тут такое дело, Бэлла, — он подошел ближе, — вчера лэру Опалин должны были лишить магии.
— Должны? — Катя неотрывно смотрела на родственника.
— Да, птаха, должны… — мужчина ненадолго замолчал, подбирая слова. — Магианна Лавиния Опалин предпочла слиться со стихией. Вызвав первородное пламя, она сгорела… Решила, что жизнь без магии ей ни к чему. И ты знаешь, я ее понимаю.
— А Алекс?
— Он присутствовал, — Тео снова замолчал.
— Он пострадал? — в данный момент Катю беспокоил только муж. Об участи Лавинии она пока не думала, испытывая лишь естественную жалость, а еще пожалуй отвращение. Да, именно так. Самоубийц Краснова Катерина Пална не понимала, не принимала и не оправдывала. Всегда считая, что в любой ситуации бороться надо до последнего, а если уж так случилось, что сделать ничего нельзя, то спокойно и без пафоса нести свой крест. 'Делай, что должен, и будь, что будет,' — повторяла она за Марком Аврелием.
— Говорю же, жив, — повторил дядюшка. — Только… Понимаешь, это ведь нелегко. Он много раз был на грани сам… Магия это ж наша жизнь…
— Он напился что ли? — до Кати, наконец, дошло.
— Ну, — Тео виновато повесил голову.
— А мне сообщить не судьба? — начинала злиться Пална, которая искренне считала, что кроме магических фокусов есть огромное множество по-настоящему важных вещей. И спокойствие близких — одно из них.
— Бэлла, мне тоже не сообщили. Я сам решил уточнить, — зачем-то принялся оправдываться дядюшка. — И вот…
— Понятно, — Катя поняла, что разговор закончен. — Я пойду?
— Вместе пойдем, — поднялся хозяин дома. — Завтракать пора. И не думай спорить, — потребовал он, — тебе нужно соблюдать режим.
'В задницу кобылию этот режим,' — пригорюнилась Катерина, размазывая овсянку по тарелке.
— Лиззи, прими у лэри кашу, — видя, как племянница издевается над едой, распорядился Тео. — Омлета вон ей положи. А кофе не надо, — поспешил он остановить камеристку. — От него цвет лица портится, — лэрд тонко намекнул на интересное положение собравшейся было возмутиться племяннице.
'Нормально!' — Катерина была вне себя. 'Кофе мне значит нельзя, а мотать нервы можно. В смысле мне мотать. Короче, достали они меня все до гипофиза!' — она недовольно посмотрела на нежнейший омлет с сыром и скривилась.
— Ешь, ворона, — дядюшка построжел.
— Может она не голодная, — попытался заступиться за сестру Генри, но был остановлен хмурым отцовским взглядом и замолчал.
'А самое главное, что дятлу на мой режим чихать,' — Катя задумчиво отправила в рот порцию омлета. 'Нет, я понимаю конечно, что Алексу тяжело. Объективно, ведь именно он виноват в случившемся. И совсем неважно какие между ним и Опалин были отношения раньше. Алекс позволил рыжей дурочке думать, будто она что-то значит для него. Девчонка о свадьбе думала, небось детям имена придумывала. Их общим детям!' — Катерина заморгала, ревнивую самоубийцу было жалко до слез, а себя еще жальче. Она отхлебнула сока и снова углубилась в размышления: 'Профессионал хренов! Казанова даганийский! Павлин! Нет, дятел! Распушил хвост. Конечно приятно, когда из-за тебя девки с ума сходят. И совсем неважно, что они и нафиг не нужны…' Катя откусила изрядный кусок булочки с маслом, невесть как оказавшейся на ее тарелке. 'Но злюсь-то я не из-за этого,' — призналась сама себе. 'Просто он и во мне похоже не слишком нуждается. Не пришел… Ладно, пусть. Но ведь сообщить-то мог… А не стал. Не вспомнил даже,' — она прикусила щеку, чтобы не разреветься. 'Ну и ладно. Что ж теперь… Самое главное, что я его люблю, и от этого уже никуда не деться.'
Завтрак, омлет, сок и булочка закончились одновременно, а неприятные мысли остались. Назойливыми мухами они вились вокруг Катерины, отгоняя сладкую утреннюю дрему, которая начала подкрадываться к девушке после еды. Мрачно глядя в окно кареты, Катя следила, как змеятся по стеклу дождевые капли, и костерила про себя благоверного. 'Надеюсь, что ему икается,' — мстительно подумала она, покидая экипаж.