Цитадель

   Оба брата постарались приглушить язвительное фырканье, и Тамара осознала, что невольно прошлась по сушеной вобле, которая вряд ли была излишне скромна.

   - Что Долон рассказывал о тебе, в том не вижу ничего особенного, а твои кухонные умения еще предстоит оценить.

   - М? – округлила глаза Томка и честно призналась. – На всю цитадель я мануака не нашинкую.

   - Почему сразу мануак?

  - Потому что даже на кухне существует строгая иерархия, и что главная стряпуха скажет, то и придется делать.

   - У тебя будет шанс показать умения, но предостерегу, едоки у нас суровые.

   - Время от времени выказывают недовольство, – усмехнулся Долон.

   «Баланду что ли доверят готовить? Ну, ладно хоть меня ею кормить не будут!» - утешила себя Тома, решив, что готовить бурду и есть ее в камере - разные вещи.

   - Как скажете, – покорно согласилась она.

   Дальше мужчины переключились на другие темы и оставили ее в покое, поэтому Тамара не смущаясь вертела головой и разглядывала главную мощеную дорогу, по краям которой стояли жители и наблюдали за шествием.

   Одеты они были скромнее, чем в Туазе: менее вычурно, и толстых людей здесь было не так много. Да и одежда несколько отличалась. Женщины носили легкие платки, которые скорее защищали от солнца, чем скрывали что-либо.

   Радостных приветственных криков не было, но и страха тоже. Обычное любопытство, выдержанное, воспитанное.

   «Наверно, привыкли к подобному, и их не удивить, а покажи Саху, визгу будет ого-го!»

   Позже Долон ближе придвинулся к собеседнику и сосредоточенно зашептал в ухо. Говорили тихо, но настолько серьезно, что от одного тона говоривших ей становилось неуютно.

   «А вдруг спорят обо мне?» - она переводила взгляд со старшего брата на Ло, силясь разобраться в ситуации. Они спорили жестко, сухо, по-мужски грубо, словно спешили. А потом Долон дернул ее за локоть, развернул и грубо пнул под зад. Опешившая Томка отлетела, ударилась плечом о стену дома и, съехав, упала в широкую канаву, вырытую на краю дороги.

   - Акх! – пронесся короткий звук под ухом, и все пришло в движение. Затопали ноги, заклубилась пыль, уносимая ветром, раздался скрежет и стук, свист и крики.

   В оцепенении от неожиданного предательства Томка онемела. Ушибленное плечо ныло, но, превозмогая боль, она подняла голову и широко открытыми глазами наблюдала, как Долон с Братом затаились в узком проулке, прижимаясь к стене, как на крышах соседних домов появлялись и, выпустив стрелу, исчезали лучники, как с непривычным звуком стрелы летели в белый паланкин, занавесы которого окрасились красными брызгами.

   Накрыв голову руками, Томка лежала на дне сточной ямы, хлопая глазами и ловя открытым ртом летающую пыль, остающуюся после разбегающихся в страхе людей. Это было нападение.

   Позже Томе было стыдно, что в тот момент думала только о себе и Ло, забыв обо всех остальных. Задние повозки находились в меньшей опасности, а братья и сестры при нападении рассеялись по укрытиям, один лишь Ло размахивал рукой, отдавая указания, хотя и он прятался за стеной.

   - Автрелы! Автрелы-ы! – хриплый голос надсадно кричал рядом, но Томка не понимала слов. От всеобщего гвалта, помноженного на отчаянные выклики Долона, вида падающих людей, сраженных визжащими стрелами, она впала в оцепенение. Подойди к ней один из нападавших, и Тамара даже не смогла бы шелохнуться.

   Шум и крики внезапно стихли, и, хлопая глазами, она оторопело наблюдала, как, прикрываясь выбитыми дверьми, охранаокружила дома, на крышах которых таились нападавшие. Одно мгновение, и двое из них убиты. Третьему камень попал в глаз и, схватившись за лицо, человек потерял равновесие и рухнул вниз. Оставался лишь один.

   К нему почти вплотную подбирались стражники ордена. Казалось еще чуть-чуть, и все завершится, но, когда несколько мужчин забрались на крышу, раздался оглушительный хлопок. Развеялось дымное облако, закрывшее обзор, и перед глазами предстали покалеченные, окровавленные тела.

   От увиденной жестокости Тамара потеряла самообладание.

   Когда нападение закончилось, и к ней подошли, она рыдала в голос, не понимала слов, не могла стоять на дрожащих ногах. Поэтому первый подъем в грозную орденскую цитадель проделала на руках Долона.

  Подъемники с дребезжащими цепями, крутые каменные ступени, переходы коридоров, мощеные разноцветной плиткой… Строго, внушительно, величественно, но она ничего не замечала, пока не оказалась в комнате, больше похожей на келью.

   Удрученный Ло бережно положил Тамаа на кровать, разул и укрыл легким одеялом. На мгновение замялся, раздумывая, но все же наклонился и провел большим пальцем по ее руке.

   - Не уходи, - жалобно произнесла Тамара, сжала пальцами покрывало и растерянно, с затравленным взглядом смотрела на него, как и тогда, когда, не задумываясь, вопреки всему выбрала его. У Ло к горлу подступил ком.

   - Я буду рядом. Но мне надо идти. Это безотлагательно.

   - Обними меня, – едва слышно, робко попросила она.

   Он подошел к ложу вплотную, и Тамаа, приподнявшись, прислонила голову к животу. Мужская горячая рука осторожно коснулась ее волос и неловко прошлась по ним.

   - Все хорошо. Ты не одна.

   После таких слов Томка разрыдалась. Она принялась вытирать слезы, но они продолжали литься по щекам.

   - Хочешь вернуться в Туаз? – глухо спросил он, смотря в стену.

   - Вот уж нет! Ты в ответе за меня! – пропищала Тамара и крепче прижалась к нему.

   - Тогда не плачь, – Долон вздохнул, еще раз осторожно провел по волосам, а потом похлопал по плечу. – Я должен идти.

   - А когда вернешься? – с трудом выдавила Томка. Она впервые просила мужчину навестить ее и смотрела преданными, влюбленными глазами. Красавица из прошлой земной жизни поучала, что не следует так делать, ведь покоренная женщина не интересна, но другая часть – Тамаа, не смогла промолчать. Не спросив, она бы не заснула, ожидая его возвращения. Да и стоило ли юлить, если он знает, что от него зависит ее жизнь?

   - Не скоро. Дня через два, - заметив ее недоумение, пояснил: - Служба.

   Глаза Тамаа снова заполнились влагой.

   - Жди, - Ло мягко, но решительно отстранился и вылетел из кельи. Вернулся с глиняной плошкой в руках. - Выпей.

   Томка безропотно подчинилась и в два глотка опустошила ее до дна. Напиток был приятным, даже сладковатым. - А теперь спи.

   Лежа на боку, она наблюдала, как Долон оправляет одежду. Моргнула, еще раз… и уснула.

***

   Тамара давно очнулась, но лежала с закрытыми глазами и с интересом вслушивалась в разговор Пены и Иваи.

   - … шансов нет. С каждым отмером… - сказано тихим шепотом, - хуже. Яд… Цитадель лихорадит. Бо…са на все пойдет. Поначалу я не находила места, но Ло, несмотря на то, что сосредоточен и утомлен, спокоен как всегда.

   - Почему он всегда знает больше всех? – посетовала Ива.

   - Не знаю. Спрашивала, молчит.

   - Ты пробовала?

   - Нет! И не буду! Весьма любопытно, но он оскорбится.

   - Тревожно. Знать бы, во что произошедшее выльется. Думаешь, преемник согласится?

   - Не знаю. Бокаса точно нет! – это был голос Пены.

   - А как она сможет называться Отцом?

   - Ее и матерью-то не назовешь, если только мачехой! Но тщ-щщ, припомнит потом.

   - Стоит ли молчать, если все равно узнает? После злословия хоть легче становится.

   - Ненадолго. Тебе лишь бы позлословить. Маленькая, а ехидная!

   - До ненормальной птички мне еще далеко!

   - Не такая уж она и ненормальная, – заступилась сестра.

   - Не знаю, не знаю, зато несчастья точно приносит! Посуди сама: непроглядный явился в Туаз, а там была она. Потом покушение в затхлой деревне, где людей по пальцам пересчитать. Потом шторм на море, хорошо, что паруса не сорвало, а напоследок, не успели высадиться на берег, снова покушение!

   - Скажешь тоже! Ты же выжила, несмотря на опасный жар. Между прочим, это она помогла, смазав рану странным куском жира и снадобьями.