Страница 19 из 28
Узкий тёмный коридор, лестница налево, ниша. Тупик. Кто придумал эти лабиринты? Я рассерженно стукнула кулаком по непонятно из чего налепленному белому бордюру на стене.
И опять услышала насмешливый голос за спиной:
– Опять решила крушить закулисье?
Я обернулась, вскипая. Красницкий встал, заслонив собой узкий проход, и добавил вкрадчиво, почти ласково:
– Потерялась?
– Нет! – Я поджала губы, вспыхнув гневом: от того, что его вижу, от того, что он из себя представляет, от того, что внизу моего живота всё пульсирует и ноет, сжимается под его взглядом, а голова кружится от мужского запаха и ненависти.
Красницкий шагнул и навис надо мной, обжигая до дрожи близостью своего тела:
– А, по-моему, давно. Да, Рита? – улыбается, мерзавец, будто всё просчитал, подловил и знает наперёд то, что произойдёт сейчас.
Во мне всё взбунтовалось. Я поняла, что ему ничего не стоит сейчас прижать меня к стене одной рукой, а другой… Волна новой дрожи пронеслась по моему телу. Ну уж нет! Я не играю по твоим правилам! Я ни по чьим правилам не играю! Только по своим! И вообще я привыкла вышибать клин клином, лечить ангину мороженым и бронхит открытым окном.
Я выдохнула из себя жар и, притянув за затылок, поцеловала мерзавца. Со всей своей неистовой яростью.
16
Иван
Виски и возбуждение ударили мне в голову. Я забыл, что в клубе существуют другие женщины и вообще другие люди. Взгляд, как прицел снайпера, искал в толпе её, Риту. Плащ тёмных волос, алые губы, статную фигуру с намёком на платье, стройные ноги в вызывающих замшевых сапогах. Они, как чулки, облегали её щиколотки, лодыжки, колени, поднимались до бедра, оставляя соблазнительную полоску до края юбки.
Отчего-то мысль, что она лгунья и практически мошенница, так прекрасно вошедшая в роль, распаляла меня ещё больше. Хотелось загнать её в ловушку, прижать к стене и… наказать. Всё тело пульсировало, но я выжидал. Я зацепился за неё взглядом, как одержимый. А она будто почувствовала и начала играть со мной: убегать, прятаться и снова вызывающе позировать, словно говоря: «Смотри, смотри, вот я какая!»
Чертовка!
Музыка, свет, спецэффекты, всё было ей на руку, словно специальные постановочные фишки в видеоклипе. Я распалился до предела и тоже вступил в игру. Как кот с мышью. Я следовал за ней, невидимый, и ловил её волнение. А она волновалась, боялась и напрашивалась! Каждый лжец боится разоблачения. Каждая женщина хочет разоблачения.
Наконец, Рита оставила своих фотографов, избавилась от придурашливых блогеров и пошла вглубь клуба. Я за ней. Она ошиблась: новички часто выбирают не ту лестницу и оказываются в укромном углу. Прекрасное бизнес-решение для удовлетворения потребностей клиентов!
Я поднялся за Ритой в приглушённую тьму и застал её врасплох. Удовольствие предвкушения разлилось по телу. Это вам не телевидение…
– Потерялась? – спросил я, имея в виду совсем не этот тёмный угол.
– Нет! – её глаза вспыхнули и забегали в поисках выхода.
Я полностью заслонил спиной лестницу и встал ближе. Скользнул взглядом по выступающей груди, щекотнул вырез платья на плечах, огладил высокую шею. Красивое ухо с длинной серёжкой. Импульс нарастал с единственным вектором. Я склонил голову, по привычке сложив губы в усмешку и чувствуя собственное превосходство.
И вдруг Рита подалась ко мне. Один рывок. Её ладонь на моём затылке. Опалило взглядом глаза в глаза. Вкус малины, нападение сладостью. Её губы смяли мои напористо, жадно, горячо. Э-э-э…
Я опешил. Пробел в голове, как прямая линия на энцефалограмме. Мысли умерли.
Но рефлексы оказались быстрее ума. Меня долбануло электричеством по телу, и я включился. Как в тумане, потянулся к ней. Положил руки на талию, ощутил под ладонями мягкую ткань и упругое тело. И вдруг Рита с силой меня оттолкнула. Я чуть с лестницы не полетел. Удержался на инстинкте.
Новый ушат ледяной воды на макушку. Что она вытворяет?!
Со странной улыбкой Рита задела меня плечом и сбежала вниз по лестнице. Я за ней, закипая. Схватил за руку, развернул, впечатал в стену, чувствуя что меня сейчас разорвёт, если я не разорву её! В теле полыхал огонь, в мозгу хаос и пустота. Я впился в её губы. Она не закрыла глаза. Попыталась сопротивляться, взглянула снова, как будто сейчас ударит сзади по голове гранатой. Тычок в спину – это её кулак? Но я загорелся ещё сильнее. В голове просто ничего не осталось.
Будто из параллельной вселенной завизжала за спиной осипшая тётка:
– Охрана! Охрана!
Вспышка фотокамеры в глаза. Я на автомате закрыл лицо рукой, Рита выскользнула и рванула обратно в зал. Бесполая фигура в джинсах – за ней. Я чуть было не кинулся за ними. Чудом притормозил. По телу пробежала волна остаточной дрожи.
Во мраке лабиринта больше никого не было. В самом конце промелькнула официантка в золотом платье, не заметив меня.
С трудом понимая, что происходит, я сжал кулаки и встал в тень очередной ниши. С каждым вдохом и выдохом мысли по одной оживали в голове и сигналили тревогу: «Ты идиот, Красницкий! Тебе ещё обвинения в насилии не хватало…»
Тяжёлое дыхание медленно приходило в норму, и наконец, я коротко выдохнул. Это аут, товарищи, полный аут. Несмотря на всё выпитое виски, я понял, что обвинения будут, сочные, красноречивые, с фото-доказательствами. Кажется, она меня подставила. Я повёлся, как последний кретин.
17
Иван
Я не пошёл за ней в зал. Никто не гарантировал, что меня не встретит куча свидетелей и вспышки десятков камер. Одной уже хватило. Я заметался, чувствуя подступающую тошноту и туман в голове. Проклятое виски!
Куда теперь? К кому? Звать охрану? И что сказать? Баб в джинсах с короткой причёской сейчас в клубе может быть около сотни – вон какое столпотворение! А Рита…
В голове помутилось от одного имени. И от гнева. Я вмазал кулаком по стене, слишком медленно остывая. В горле сдавило, словно кто-то нажал на кадык пальцем. Я закашлялся. Ничего не оставалось, как отойти подальше от «места преступления», к служебным помещениям и достать телефон.
Полночь? Плевать! Самое время обратиться Золушке в крысу. Точнее, она уже превратилась. Я ещё в детстве понял: сказки не логичны, а вот судмедэкспертиза докажет всё. Но будет поздно.
Я с ненавистью глянул в сторону гремящего музыкой зала.
– Алло, Юрий Самвелович? – хрипло сказал я. – Извините, что звоню поздно.
– В чём дело, Иван? – сонно проговорил адвокат. – Надеюсь, просто соскучился?
– Карловы Вары. Думаю, всё повторилось.
– Вот чёрт!
– Да… – я сглотнул.
– Ты в полиции? Свидетелей много?
– Нет, я в самой тёмной заднице ночного клуба «Мохито». Пока полиции нет. А компромат есть.
– Ясно.
– Прежде чем… ну, вы поняли, я решил вам позвонить, – чувствуя себя последним кретином, выдавил я.
На самом деле я имел в виду, что хочу догнать эту стерву, вытрясти из неё душу и телефон со снимком. И проорать в глаза всё, что я о ней думаю!
Но адвокат рыкнул, словно прочитав мои мысли:
– Ничего не делай! Слышишь, Иван?! То есть вообще ничего. Просто езжай домой.
Я заколебался. Пнул какой-то ящик, издавший металлический лязг.
– Иван! – напомнил о себе адвокат.
– Ладно.
Вызвав такси, я вышел на мороз через служебный выход. Снег падал на лицо, сердце колотилось. Губы ещё горели от поцелуя. Казалось, они раскалёны докрасна, как калина. Покрываются инеем, вот-вот лопнет от перепада температур тонкая слизистая оболочка.
Я закрыл глаза и снова громко выдохнул. Ничего, у неё тоже горят! Я мог поклясться, что в последнее мгновение она обмякла, расслабилась. И если б не вспышка, она бы забыла, что профессионалка, уж я-то знаю…
Хм, что теперь? Завтра Инстаграм разорвёт новостями?
Дебил, блин! Хотя… Рита выбрала очень подходящий момент! Лучший! Думаю, в типографии ещё не засохла краска на плакатах с моей сияющей рожей и ярким лозунгом «Я забочусь о вас, москвичи!». При мысли о Рите вопреки злости по груди прокатилась сладкая истома и закончилась ноющим чувством в паху.