Броманс

«Морозный» шепот прекратился, когда ограда выросла выше головы Джонс. Девчонка словно очнулась, перестала слегка покачиваться, как заговариваемая факиром кобра, и таращиться на Джейка застывшими глазами. Хиро тоже перевел дыхание, будто все это время не дышал, и разжал стискивающие Сэммину руку пальцы.

— Покажи себя! — неожиданно ясным голосом, далеко разнесшимся по пустому стадиону, скомандовал Джейк. Кэтрин озиралась по сторонам, как бы пытаясь сообразить, где она вообще находится, или ища способ побега. Следующая команда — громче и звучнее — ударила по ушам и нервам: — Приказываю: покажи себя!

Дернувшаяся Джонс сжалась, как от удара. Или перед прыжком? Второе казалось куда вероятней: подобралась, нагнулась; оскаленные зубы, сощуренные глаза…

— ЯВИ СЕБЯ! — рявкнул Лоу. Оммёдзи ещё и зазубренным ножом взмахнул крест-накрест, словно вспарывая ткань пространства перед собой или открывая конверт с посланием.

И послание явилось.

Первой начала расти тень Джонс: она стремительно ползла по земле, вытягиваясь почти до самой школы. Сэмми машинально проводила ее взглядом и перевела глаза на одноклассницу.

Только старосты уже не было.

На ее месте стояло… распрямлялось… росло?.. темное, покрытое отливающей рыжим шерстью существо. Одежда школьницы расползалась по телу, как намокшая бумажная упаковка. Существо шумно встряхнулось, передернулось, освобождаясь от остатков формы, а заодно и обуви. Сэмми сначала тупо уставилась на переступавшие по земле лапы, потом перевела взгляд на верхние конечности. Да, эти самые она видела тогда в неверном свете клубной вывески, эти длинные черные загнутые когти, которые с легкостью раздирают металлическое ограждение. И человеческое горло. Значит и с Хендрикс тоже была староста… то есть это. Этот. Ёкай.

Оборотень.

Ёкай выпрямился, окончательно утвердившись на лапах, повел остроносой лобастой, похожей на лисью головой с прижатыми, как у кошки перед дракой, ушами. Круглые глаза по-прежнему светились желтым огнем, но теперь ещё и ненавистью. Да и торчащие из темных губ клыки тоже… доставляли. Оборотень задрал голову, издав то ли вой, то ли рык, то ли свой ёкаевский клич, и без промедления прыгнул. Сэмми отпрянула, ударившись спиной и затылком о дверь библиотеки.

Но зверюгу отбросила назад сплетенная Джейком лунная сеть: несмотря на призрачность, та сумела удержать напор многокилограммовой туши. Снова раздался вопль — теперь бессильной ярости. Старший Лоу двинулся в обход бьющейся о преграду твари, небрежными взмахами ножей чертя горящие белые линии, которые стягивали ловчую сеть всё туже и уже: вскоре оборотень только и мог, что дергаться и крутиться на месте, наблюдая за шаманом и бессильным рыком сопровождая каждый высверк духовных ножей.

Сэмми глянула на Хиро — тот следил за происходящим с напряженным вниманием, кивая, словно подсказывая брату, что все делается правильно — и пропустила миг, когда положение изменилось.

Старший Лоу оступился на поврежденную ногу. Сразу стало понятно, что подняться с земли он уже не успевает — оборотень только и поджидал малейшей оплошности — лишь успел вскинуть надо собой скрещенные руки с ножами. То ли это вновь защитило его, то ли ёкай поостерегся, перемахнув через человека с запасом в высоте. Приземлившись, мгновенно развернулся и взмахом когтистой лапы отшвырнул оммёдзи чуть ли на середину стадиона. Замешкался, сдирая с себя призрачные путы. Хиро молча бросился к брату, слегка протормозившая Сэмми — следом. Но ноги подкашивались, немели как во сне с затягивающим болотом, и потому она не успевала, никак не успевала до парней раньше оборотня. Где же ножи оммёдзи, духовные они там или не духовные, но заточены как надо, буквально на своей шкуре испробовано! Если Лоу пытались лишь обездвижить ёкая, то теперь речь уже идет об их жизни, не до сантиментов!

Оборотень, явно чувствовавший себя хозяином положения, неторопливой трусцой направлялся к братьям. Он двигался то на четырех лапах, то, видно, вспоминая, что совсем недавно был человеком, поднимался на задние, и тогда рыжий хвост подметал землю. Что за тварь: огромная лиса или рыжий волк? Да какая разница, кого ёкай косплеит, когда у него такие когти и зубы!

Хиро тормошил по-прежнему неподвижного Джейка: без сознания или?.. Сэмми притормозила, ища взглядом какой-нибудь камень или палку. Не найдя, несколько раз хлопнула в ладоши — треск «аплодисментов» далеко разнесся по стадиону. Еще и крикнула, чтоб наверняка:

— Эй ты, Джонс, или как там тебя теперь! Я здесь!

Тварь резко обернулась, Хиро за ее спиной закричал:

— Сэмми, уйди! Мы сами справимся! Беги в библиотеку!

Ага, видно, как вы справляетесь! Сэмми крикнула в ответ:

— Оттащи Джейка куда-нибудь в сторону! Эй ты, сучка, иди ко мне! Или тебя по-японски позвать, чтобы понятнее было? Яриман! Ама!

Пригодились уроки, данные Хиро когда-то испросившему японские ругательства Сэму! Неизвестно, поняла ли бывшая Джонс оскорбления или ее просто привлекала более шумная добыча, но она направилась к Саманте. Краем глаза присматривая за Хиро, волочившим брата к сиденьям стадиона, та прикинула, куда рвануть: не в библиотеку же, в самом деле! Оборотень с его силищей выбьет стекла и разнесет дверь, чтобы до людей добраться. Но оставалась на месте потому, что ёкай по-прежнему ее не видел: шел, поводя из стороны в сторону крупной головой, раздувая ноздри черного носа, желтые глаза внимательно сканировали местность, иногда глядя и сквозь нее… полное впечатление, что Сэмми была для него невидимкой. Осененная внезапной догадкой — точнее, воспоминанием — девушка взглянула на браслет-от-Хиро. Черные бусины не отражали лунный свет, словно полностью поглощая, перерабатывали в темноту, в ночь, которая своим плащом прикрывала и Сэмми. Значит, правду говорили о браслете-амулете?! Надеясь, что это все-таки не ёкаевская охотничья уловка, Сэмми замерла и задержала дыхание: оборотень прошел метрах в трех — хорошо, ветер дует не с ее стороны…

И плохо, что, не обнаружив девчонки, ёкай вспомнил об оставленной за спиной более многочисленной добыче. Куда Хиро спрятал брата, Сэмми не успела увидеть. Но судя по тому, что друг поспешно отбегал в сторону от трибун, тот перенял ее метод отвлечения внимания от беззащитного напарника.

— Эй! — крикнули они почти одновременно, и оборотень остановился посередине, крутя головой — вернее, поворачиваясь всем корпусом то к одному, то к другому.

— Сэм, заткнись! — крикнул Хиро. — Ей нужен я! Я всему причина!

— Нет! — проорала Сэмми в ответ. — Она девчонок любит! Вернее, не любит… Ты, Джонс, иди ко мне! Я его девушка и я его тебе хрен отдам!

— Прекрати! Джонс, это я смеялся над тобой! И мне до сих пор смешно! Думаешь, ты кого-то можешь напугать? Ты себя-то в зеркало видела? Ты жалкая, жалкая и смешная!

Похоже, ключевое слово, заводившее Джонс с полуоборота, было «смех»: оборотень, зависший как буриданов осел между двумя стогами сена, решил, что почетного звания первой добычи заслуживает именно его произнесший. Ёкай развернулся и ринулся к младшему Лоу.

Саманта с мгновение надеялась, что у Хиро есть план или хотя бы какое-то оружие. Но парень попросту бросился бежать, и хотя бежал он легко, намного опережая преследователя, долго это продолжаться не может; тварь не только более тяжелая и сильная, но и наверняка более выносливая. Кажется, Хиро собирался все-таки увести оборотня через забор к психушке, но… Сэмми чуть не вскрикнула, когда резко срезавший направление ёкай едва не зацепил друга когтистой лапой.

— Э-э-эй! — завопила так, что у самой уши заложило. — Ты, скотина, я здесь!

Сэмми не только орала и хлопала в ладоши, еще и ногами затопала, чтобы только отвлечь внимание ёкая от Хиро. Но оборотень уже устал играть в «жмурки» или решил оставить неуловимую «невидимку» на сладкое, после того как разделается с основным блюдом.

— Да здесь я! Гляди! — Сэмми потянула с руки браслет, чтобы сделать приманку видимой, но в спешке дернула слишком сильно: сплетенные нити порвались, бусины посыпались на беговой трек, подскакивая и раскатываясь во все стороны. С мгновение Саманта растерянно смотрела на них, а удивленный ёкай — на возникшую невесть откуда долгожданную добычу. А потом все пришло в движение: Джонс кинулась к Сэмми, Хиро следом, а сама девушка рванула к облюбованному за миг до того дереву. Она заберется туда в два счета, а волки и лисы ведь на деревья не лазят, правильно?