Страница 4 из 18
– Я не отказываюсь от своих слов.– продолжал Кагетора, наблюдая, как Масакаге ведёт внутреннюю борьбу со своим упрямством.– Если найдётся хоть один достойный человек из клана Уэсуги, я сложу с себя полномочия сюго и отдам ему власть. Но, пока такого человека нет, я буду защищать Этиго, эту северную землю, мой дом, ценой своей жизни от всякого, кто вознамериться осквернить её.– князь Нагао встал со стула. Вид его был мрачен. Не кто не мог выдавить и слова, даже Масакаге, который недавно вовсю распалялся в оскорблениях.
–Кто пленил этого человека?– спросил Кагетора, указывая на Уэда. Кошин хотел было открыть рот, но Ясуда опередил его.
–Я господин!– Нагахидэ вышел вперёд и поклонился.
– Прекрасно. Ты поведёшь его в Касугаяму и посадишь под арест на месяц. Ограничь его от всяких посещений. Приставь к нему только одного слугу, который будет приносить ему лишь пищу и сменную одежду. Никто без моего разрешения не должен навещать его или передавать устные и письменные послания. Ровно через месяц, я вынесу ему приговор.
Ничуть не переменившись в настроении, Кагетора вскочил на лошадь.
–Господин!– заикаясь окликнул князя Кагенобу.– Что делать с Сакато?
– Ни кого не убивать и не грабить! Взять под наблюдение! Пусть живут, как жили, но в течении месяца, чтобы не один не покидал пределы замка!– Кагетора развернул коня и выбивая из под копыт пыль, поскакал прочь, оставив всех в напряжении.
3-й день месяца хадзуки 20-го года Тэнмон( 3 августа 1551г.)
Касугаяма, Этиго.
Кагетора вернулся в замок утром второго дня, а остальная армия на день позже. Раздав распоряжения по подготовке к пиру и награждению, отличившихся в битвах воинов, даймё отправился в святилище Бисямона, дабы вознести ему молитвы о дарованной победе над мятежниками. За всё это время, Наоэ Кагецуна, главный управленец Кагеторы, пытался не допустить Айю к князю. Та, в свою очередь, неустанно искала встречи со своим младшим братом, что даже прождала его в приёмной замка целых шесть часов. В конце концов, Наоэ уговорил её отправиться в своё поместье и отдохнуть, заверив, что она встретиться с Кагеторой на праздновании в честь победы.
Пир состоялся вечером третьего дня, когда все вассалы собрались в главной зале тэнсю Касугаямы. Перед началом празднования, князь Нагао подвёл итоги минувших месяцев боевых действий и раздал награды. Самые щедрые вознаграждения получили; Кошин Кагенобу – за хорошую организацию войск и захват Сакато, Хондзё Ёшихидэ – за удачную оборону Точио и Накадзё Фуджисукэ – за бесстрашие и проявленный героизм во время штурма замка клана Уэда. Все были довольны. Только лишь Кошин оставался мрачен и в последующем веселье участия не принимал, опрокидывая одну за одной чарку сакэ. Кагетора тоже оставался безучастным. Вместо этого, он молча наблюдал за своими вассалами и к сакэ, практически не притрагивался. Хотя он и был добр к своим слугам, устраивая для них пышные пиры и раздавая щедрые награды, сам такие роскошества избегал, полагая, что они портят человека, делая его зависимым от суетного мира. Он рассмотрел каждого, кто присутствовал на пиру.
Какидзаки Кагеие, рвал глотку своим хриплым, но громким голосом, похваляясь очередными победами. Несомненно, он был одним из храбрейших воинов Этиго. Прекрасный наездник, копейщик и весельчак, но был слишком жаден до битв, что иногда это граничило с чрезмерной жестокостью, к тому же, он слишком много пил. Порой, его приходилось утихомиривать целому отряду стражников и силой выносить с пирушки. Окума Томохидэ, тоже отменный воин, но, слишком скрытен. Иногда, Кагеторе казалось, что настанет день, когда Окума создаст ему кучу проблем и князь Нагао пожалеет, что не прогнал его тогда, когда он с помощью его брата Кагеясу, пытался захватить Касугаяму и прийти к власти, но проиграл и побитый, пришёл к Кагеторе. Ещё одним выдающимся воином был Китадзё Такахиро, в поединке на мечах которому, практически не было равных. Но, его любовь к золоту и роскошным одеждам отталкивала князя. Ведь если кто-то другой предложит ему больше богатства, чем даёт ему его господин, он может и переметнуться. Ко всему прочему, Китадзё был слишком кровожаден.
Кагетора перевёл свой взгляд на другую сторону залы. Здесь никто не хвастался своими достижениями, зато смеялись хором, едва ли не громче, чем кричал Какидзаки. Наоэ Кагецуна, первый весельчак и сквернослов, рассказывал о своих похождениях в весёлые кварталы и ночные вылазки к чужим жёнам. Несомненно, князь считал Наоэ одним из лучших своих вассалов. Кагецуна разбирался во всём; в строительстве, в налогообложении, в торговле, в отношениях с соседними провинциями и ещё во многом. Но, ко всему этому, был абсолютно не серьёзен, что Кагетора начал подумывать о том, как бы поудачней женить Наоэ, ведь ему уже стукнуло сорок три года, а наследников у него до сих пор нет. Рядом сидели два друга детства князя. Хотя второй, в юные годы, больше был соперником, чем товарищем. То были Амакасу Кагемочи и Сайто Томонобу. Они не слушали россказни Наоэ, зато постоянно о чём-то спорили. Мир их не брал ещё со времён похода на Садо, когда они поссорились из-за одной необычной особы. Теперь эти двое всюду пытались обойти друг друга. Амакасу пытался вовсю подрожать Кагеторе, что даже начал тренироваться как он, и в каждом сражении выкладывался в полную силу, чтобы показать свои безупречные ( как он считал) навыки боя. Сайто же, считал его глупцом и наглядно показывал, что он превосходит Кагемочи во всём; в уме, в навыках и даже в управлении кланом.
Не далеко от них, расположились Накадзё Фуджисукэ и его ученик, Ясуда Нагахидэ. Кагетора восхищался их умением сражаться сразу двумя мечами и отвагой, с которой они шли в бой. Но, даже у них были свои недостатки. Старик Фуджи, несмотря на свой возраст, всюду пытался доказать, что он, в свои года, во всём превосходит всех молодых воинов, которые есть в Этиго. Это, конечно, вызывало восторг, но в тоже время порождало зависть и ненависть, что рано или поздно, могло привести к дурным последствиям. Ясуда же, когда не находился на поле боя, становился совсем другим. Такого напыщенного, самолюбивого и надменного человека ещё не встречалось среди вассалов Нагао. Нагахидэ на всех смотрел свысока, считал себя едва ли не самым умным и культурным, причём тыкал этим в глаза другим, а то и вовсе не считал нужным снизойти до внимания к остальным . Такое его поведение, вызывало немало перешёптываний за его спиной.
Кагетора опустил голову, задумавшись. Несомненно, у всех этих достойных людей немало достоинств и недостатков, собственных целей, противоречий, все они кого-то любят и ненавидят, ведь поэтому они и являются людьми. Даже у него самого, Кагеторы, с его набожностью, стремлением к миру и обострённым чувством справедливости, наберётся немало тёмных пятен в душе. Возможно, даже больше, чем у всех их, вместе взятых. Даже сейчас, когда встал вопрос о судьбе Уэда Масакаге. Князь Нагао даже представить не мог, какой приговор он вынесет мятежнику через месяц. Если он прикажет его казнить или изгнать, это непременно испортит его отношения с любимой сестрой. А если помилует, это вызовет недовольство среди вассалов. Кагетора тут же бросил пронзительный взгляд на Кагенобу.
Кошин по-прежнему хлестал сакэ, не обращая внимания на царившее вокруг веселье. Князь Нагао знал, почему так недоволен его двоюродный брат. Всё из-за давней вражды Уэда-Нагао и Кошин-Нагао. Уэда считали себя истинными вассалами Уэсуги, которые должны были править Этиго. Кошин же, принимали сторону Тамэкаге, отца Кагеторы, которых Уэда считали предателями, узурпировавшими власть. Не нужно гадать, что Кагенобу желал смерти Масакаге и отсрочка казни в корне его расстроила.
« Был бы здесь Усами!– подумал Кагетора.– Он бы дал дельный совет.» Впервые, князь Нагао посчитал себя беспомощным без наставлений своего советника и стратега. Усами Садамицу сейчас отсутствовал в Этиго, улаживая конфликт с северным кланом Ашина из провинции Ивасиро, которые пытались поддержать восстание Масакаге но, вовремя отступили, узнав о его поражении.