Зимняя жена

Проснулась, лишь услышав скрип полозьев. Всполошилась, выскочила во двор. Курх, осунувшийся, угрюмый, доставал из саней изрядно опустевший колчан со стрелами. Кут, поехавший в этот раз вместе с мужем, скакал рядом с духом-Вороном. Я охнула: песец припадал на одну лапу, белая шкура была обагрена буро-красными пятнами.

— Что случилось? — я, как есть — в домашних сапожках и платье — подбежала к Курху.

Остановилась в паре шагов, застыла под тяжёлым взглядом. Мужчина хмуро смотрел на меня, словно бы решая, стоит ли отвечать.

— Кажется, Зима в этот раз будет особенно тяжёлой, — наконец, сказал он.

Ушёл, оставив меня гадать над значением его слов. Кут похромал ко мне,

прося помощи. Я взяла его на руки, погладила. Шершавый язык лизнул ладонь.

— Кто тебя так, малыш?

Очередной медведь-шатун? Стая голодных хищников? Какая сила могла пойти против духа-Ворона, защитника и покровителя всего земного?

Кут ещё раз лизнул руку, напоминая о себе и своей ране. Он, в отличие от Курха, верно, хотел бы поделиться со мной всем, что знал. Но не мог.

— Что там, внизу? — мой голос был настолько тихим, что я сама едва слышала себя. Курх даже не повернул головы, и только мерный стук ложки по тарелке был мне ответом. — Мы… Мы что-то делаем не так? Я недостаточно стараюсь?

Мне было стыдно задавать такие вопросы. Но иного выбора не было. Муж не пускал меня в свой мир, не позволял разделить с ним гнетущее его бремя, и все, чем я могла помочь роду и своему краю, сводилось к мгновением нашего соития.

Ложка замерла. Курх, наконец, посмотрел на меня, маленькую, растерянную, отчаянно сминающую на коленях платье.

— Нет. Все хорошо.

Все было ни капельки не хорошо. С каждой ночью, с каждым разом тело мужа становилось все холоднее. От одного лишь соприкосновения с ним я покрывалась гусиной кожей и начинала дрожать. И Курх, чувствуя это, старался как можно быстрее закончить дело и оставить меня. А то и вовсе, как раньше, выйти вон или перекинуться птицей и исчезнуть в тумане.

Мне оставалось лишь гадать, где я совершила ошибку. Он все еще злится на то, что я чуть было не исчезла в тумане? Зря спасла Кута? Нет, уж точно не зря, да и за время совместных выездов они вполне свыклись друг с другом. В последнее хмурое время казалось даже, что Курх рад компании песца. Но что тогда?

Я была сама не своя, и ходила по дому серой тенью себя прежней. Злая Зимняя метель, бушующая снаружи уже не первый день, загнала меня в дом. И я сидела, отрезанная белой стеной от внешнего мира, и не было тепла ни внутри, ни снаружи.

Наверное, только в таком состоянии я и могла решиться открыть дверь, нутром понимая, что на пороге стоит не Курх.

Высокий, поджарый незнакомец в подбитой мехом серой шубе. Не дожидаясь приглашения, он шагнул через порог, втянул воздух совсем по-волчьи. Прищурив нечеловечески желтые глаза, огляделся пристально, изучающе.

— Ну здравствуй, жена Курха-Ворона, — произнес незнакомец. — Холодно у вас. Стыло.

— Кто вы? — только и смогла выдавить я, кляня себя последними словами за беспечность. И почему я решила, что в верхнем мире, во владениях Курха, попросту не может быть чужаков?

— Г ость, стало быть, раз уж ты за порог пустила, хозяюшка, — осклабился незнакомец. — Так что, будь добра, накорми, напои, — он словно бы нарочно замолчал, увидев, как я стремительно бледнею. Довольно ухмыльнулся и закончил. — Укладывать спать не обязательно. Сам уйду.

Я бросилась к печке, молясь про себя всем богам, чтобы муж скорее вернулся. Оставаться наедине с нежданным гостем было страшно, но ещё страшнее, что некуда бежать, не преодолеть туманную завесу.

— Я смотрю, с каждым разом наш Ледышка притаскивает себе все более и более молоденьких, — сказал незнакомец, окидывая меня с головы до ног внимательным взглядом.

Я смутилась. Кем же приходился Курху этот странный гость, раз он позволял себе говорить о духе столь просто и даже несколько пренебрежительно?

Я выставила перед незнакомцем немудрящую снедь, и тот с довольным урчанием набросился на еду. Давно не видела, чтобы кто-то ел с таким аппетитом. Покончив с моими припасами, он довольно развалился на скамье.

— Ну спасибо тебе за угощение, маленькая жена. Как звать тебя, хозяюшка?

— Сирим, — ответила я.

— Сирим, значит, — протянул незнакомец. Я вздрогнула, неожиданно осознав, что моё имя впервые прозвучало в этих стенах.

— Я Аки. Аки-Волк. Тоже из духов, как можешь догадаться.

Я слышала легенды. Волки, хитрецы и лжецы, считались хозяевами нижнего мира. Души людей, живших по законам рода, Аки, Волчий Пастырь, провожал к границам верхнего мира. Бунтари, изгнанники и своевольцы отправлялись в нижний мир, где безраздельно хозяйничал Аки-Волк, составляя его Стаю, его народ. Не признававшие границ при жизни, волки Аки оставались такими же и после перерождения. И вел их Волчий Пастырь, дух-обманщик, сидевший сейчас передо мной.

Мне было, отчего испугаться.

Я сглотнула.

— У вас есть дело к моему мужу?

— Есть, — Аки лениво, по-хозяйски, развалился на лавке. — Он меня бесит.

— Что это значит?

— А то и значит! — неожиданно зло огрызнулся волк. — Ледышка со своим безумным упрямством ставит мой народ на край гибели! И с каждым разом дела все хуже!

Я опешила. Курх не отличался особым трепетным отношением к населяющим серединный мир существам, но, все же, он был и оставался покровителем всего живого. Представить, что дух-ворон намеренно обрекает кого-то на вымирание, было… немыслимо.

— Я просто хочу, чтобы моя Стая не голодала. Согласись, это естественное желание. Тебя, кстати, это тоже касается, маленькая жена. Думаешь, людям сейчас приходится слаще, чем волкам?

Откуда я, запертая в верхнем мире, могла это знать.

— Но я… Но мы с Курхом…

— Вы что? Что делаешь для своей Стаи ты, маленькая жена? — опасно сощурил глаза Аки.

Я покраснела. Уверена, дух-Волк был более чем в курсе о долге Зимней жены и его содержании, но неужели он ждал, что я буду обсуждать подробности с почти что незнакомцем?

— Ясно, — он оборвал мои мысли. — Так я и думал. Можешь не отвечать. Я уже понял, что ничего.

Меня будто ударили пыльным мешком по голове. Вся моя короткая жизнь пронеслась перед глазами: Зимнее детство, скупая похвала отца и объятия матери, суровые и торжественные лица соплеменников по дороге к тотемному столбу. Замужество. Попытки вжиться в роль Зимней жены. Неужели все это стоит не более одного короткого слова «ничего»?

Он шумно втянул носом воздух, словно принюхиваясь.

— Я чувствую твоё волнение. Похоже, тебе, как и мне, небезразлична судьба твоего народа, — удовлетворено заключил он. — Что ж, это уже неплохо для начала.

Он пристально посмотрел на меня, не мигая, и его жёлтые глаза притягивали, манили.

— Узнай у своего Ворона, что происходит сейчас в серединном мире. Когда выяснишь правду, я вернусь. И, может быть, вместе нам удастся помочь нашим Стаям.

Хлопнула дверь, и я вновь осталась одна. В голове роились тысячи вопросов.

Волкам нельзя верить. Но почему-то в словах Аки мне слышалось больше правды, чем в угрюмом молчании мужа.

*

Весь день после ухода Аки я проходила сама не своя. Горшки валились из рук, стежки ложились вкривь и вкось, а начатое вязание Кут утащил куда-то в свой угол за сундуки. Я решилась было поискать, но тут силы окончательно оставили меня, и я беспомощно опустилась на скамью, сгорбившись, словно придавленная грузом собственных мыслей.

"Я уже понял, что ничего", — стучало в голове.

До Аки, до таинственных бед серединного мира, что занимали все внимание Курха, мне начало было казаться, что моя жизнь и быт постепенно налаживаются, входят в размеренную колею замужней жизни. Даже Курх, в первые дни бывший таким неласковым, постепенно становился ближе. Нужно было лишь дать ему время. Но, оказалось, я ошибалась, и новые луны лишь укрепляли ледяную стену между нами.